Ведьмак (большой сборник) - Сапковский Анджей (книги хорошего качества TXT) 📗
— Не знаю только, — сжала губы чародейка, — кто поручил тебе описывать мои внутренние органы. Как там было–то? «Сердце ее словно украшающий ее шею драгоценный камень, твердое как алмаз и как алмаз бесчувственное. Сердце — острее, чем обсидиан, режущее, калечащее…» Ты сам придумал? Или, может… — Ее губы дрогнули, скривились. — …А может, наслушался чьих–то жалоб и исповедей?
— Хм… — Лютик кашлянул, уклоняясь от опасной темы. — Скажи мне, Йеннифэр, когда ты последний раз видела Геральта?
— Давно.
— После войны?
— После войны… — Голос Йеннифэр едва заметно изменился. — Нет, после войны я его не видела. Долгое время… вообще не видела никого. Ну, ближе к делу, поэт. Меня немного удивляет тот факт, что ты ничего не знаешь и ни о чем не слышал, и все–таки именно тебя подтягивают на балке, чтобы раздобыть информацию. Тебя это не обеспокоило?
— Обеспокоило.
— Послушай меня, — резко сказала она, ударив кубком по столу. — Послушай внимательно. Выброси эту балладу из репертуара. Не пой ее.
— Ты о…
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Пой о войне с Нильфгаардом. Пой о Геральте и обо мне, нам ты этим не навредишь, но и не поможешь. Ничего не исправишь, ничего не ухудшишь. Но о Львенке из Цинтры не пой.
Она оглянулась, проверяя, не прислушивается ли кто из редких в этот час посетителей корчмы, подождала, пока убирающая со столов девка не ушла на кухню.
— Старайся избегать встреч один на один с людьми, которых не знаешь, — сказала она тихо. — С такими, которые для начала забывают передать тебе привет от общих знакомых. Усек?
Он удивленно поднял брови. Йеннифэр усмехнулась:
— Привет от Дийкстры, Лютик.
Теперь уже оглянулся бард. Испуганно. Его изумление было, вероятно, столь явным, а мина столь забавной, что чародейка позволила себе ехидно усмехнуться.
— Кстати, — шепнула она, перегнувшись через стол. — Дийкстра ждет доклада. Ты возвращаешься из Вердэна, и Дийкстра любопытствует, о чем болтают при дворе короля Эрвилла. Он просил передать, что на этот раз доклад должен быть деловым, детальным и ни в коем случае не рифмованным. Прозой, Лютик. Прозой.
Поэт, сглотнув, кивнул. Он молчал, раздумывая над вопросом. Но чародейка упредила его.
— Наступают трудные времена, — сказала она тихо. — Трудные и опасные. Грядет время перемен. Печально будет стареть, сознавая, что не сделал ничего такого, чтобы грядущие перемены были бы переменами к лучшему. Верно?
Он кивнул, откашлялся.
— Йеннифэр!
— Слушаю, поэт.
— А те, в свинарнике… Хотелось бы знать, кто они такие, чего хотели, кто их настрополил. Ты убила двоих, но в народе болтают, будто вы ухитряетесь вытянуть информацию даже из покойников.
— А о том, что некромантия запрещена эдиктом Капитула, в народе не болтают? Успокойся, Лютик. Бандиты наверняка мало чего знали. Тот, что сбежал… Хм… Вот с ним другое дело.
— Риенс. Он чародей, правда?
— Да. Но не очень умелый.
— Однако же сбежал. Я видел, каким макаром. Телепортировался, разве нет? Разве это ни о чем не говорит?
— Именно. Говорит. О том, что кто–то ему помог. У Риенса не было ни времени, ни сил, чтобы отворить висящий в воздухе овальный портал. Такой телепорт — не фунт изюму. Совершенно ясно, что его открыл кто–то другой. Кто–то несравненно более сильный. Поэтому я поостереглась за ним гнаться, не зная, где окажусь. Но послала ему вослед заряд достаточно высокой температуры. Ему потребуется масса заклинаний и эликсиров, эффективно залечивающих ожоги, но в любом случае он на некоторое время останется меченым.
— Может, тебе интересно будет узнать, что он нильфгаардец?
— Думаешь? — Йеннифэр выпрямилась, быстрым движением вынула из кармана пружинный нож, повертела в руке. — Нильфгаардские ножи теперь носят многие. Они удобны и сподручны, их можно спрятать даже за декольте…
— Не в ноже дело. Выспрашивая меня, он воспользовался словами «битва за Цинтру», «завоевание города» или как–то похоже. Я никогда не слышал, чтобы кто–нибудь из наших так называл эти события. Для нас это всегда была резня, не битва. Бойня. Резня в Цинтре. Никто не говорит иначе.
Чародейка подняла руку, внимательно присмотрелась к ногтям.
— Ловко, Лютик. У тебя чуткое ухо.
— Профессиональный перекос.
— Интересно, которую из двух профессий ты имеешь в виду? — кокетливо улыбнулась она. — Но за информацию благодарю. Ценная вещь.
— Пусть это будет мой вклад, — ответил он улыбкой, — мой вклад в перемены к лучшему. Скажи, Йеннифэр, чего ради Нильфгаард так интересуется Геральтом и девочкой из Цинтры?
— Не лезь не в свои дела, — неожиданно посерьезнела она. — Я же сказала, забудь, что когда–нибудь слышал о внучке Калантэ.
— Верно, сказала. Но сейчас я ищу не темы для баллады.
— Так чего же ты ищешь, черт побери? Шишек на свою голову?
— Допустим, — сказал он тихо, положив подбородок на сплетенные пальцы и посмотрев чародейке в глаза. — Допустим, Геральт действительно нашел и спас ребенка. Допустим, наконец уверовал в силу Предназначения и забрал найденного ребенка с собой. Куда? Риенс пытался вытянуть это из меня пытками. А ты знаешь, Йеннифэр? Знаешь, где залег ведьмак?
— Знаю.
— И знаешь, как туда добраться?
— И это знаю.
— Тебе не кажется, что его надо бы предостеречь? Предупредить, что его и девочку разыскивают какие–то люди типа Риенса? Я поехал бы, но я действительно не знаю, где это… То место, названия которого предпочитаю не произносить…
— Сделай выводы, Лютик.
— Если ты знаешь, где находится Геральт, то должна поехать и предостеречь его. Ты ему кое–чем обязана, Йеннифэр. Ведь что–то тебя с ним связывало.
— Верно, — холодно подтвердила она. — Кое–что меня с ним связывало. Поэтому я немного знаю его. Он не любит, чтобы ему навязывали помощь. А если и требует помощи, то ищет ее у людей, которым доверяет. С тех событий прошло больше года, а я… а у меня не было от него никаких известий. Что же касается долга, то я обязана ему ровно стольким, скольким и он мне. Ни больше ни меньше.
— Значит, поеду я. — Он поднял голову. — Скажи…
— Не скажу, — прервала она. — Ты погорел, Лютик. Тебя могут поймать снова. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Исчезни. Поезжай в Реданию, к Дийкстре и Филиппе Эйльхарт, примкни ко двору Визимира. И еще раз предупреждаю: забудь о Львенке из Цинтры. О Цири. Прикидывайся, будто никогда не слышал этого имени. Сделай так, как я прошу. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что–нибудь скверное. Я слишком тебя люблю, слишком многим тебе обязана…
— Ты второй раз говоришь это. Чем ты мне обязана, Йеннифэр?
Чародейка отвернулась, долго молчала, наконец сказала:
— Ты ездил с ним. Благодаря тебе он не был одинок. Ты был его другом. Ты был с ним.
Бард опустил глаза.
— Невелика же была ему с того польза. Немного он выиграл на такой дружбе. Из–за меня у него были одни лишь неприятности, постоянно приходилось вытаскивать меня из беды… Помогать мне.
Йеннифэр снова перегнулась через стол, положила ему руку на пальцы, сильно сжала, не проронив ни слова. В ее глазах была грусть.
— Поезжай в Реданию, — спустя некоторое время повторила она. — В Третогор. Там ты будешь под присмотром Дийкстры и Филиппы. Не пытайся изображать героя. Ты впутался в опасную аферу, Лютик.
— Я заметил. — Он поморщился, помассировал все еще болевшее предплечье. — Именно поэтому я считаю, что надо предупредить Геральта. Ты одна знаешь, где его искать. Знаешь дорогу. Догадываюсь, что ты там бывала… гостем.
Йеннифэр отвернулась. Лютик видел, как она сжала губы, как дрогнул мускул у нее на щеке.
— Правда, как–то случалось, — сказала она, и в ее голосе было что–то неуловимо странное. — Доводилось мне бывать там гостем. Но никогда — непрошеным.
Ветер яростно взвыл, закачал покрывающие руины метелки трав, зашумел в кустах боярышника и в высокой крапиве. Тучи пронеслись по диску луны, на минуту осветив замок, залив бледным, колеблющимся светом ров и остатки стены, вырвав холмики черепов, щерящих поломанные зубы, черными провалами глазниц глядящих в небытие. Цири тонко пискнула и спрятала голову под плащ ведьмака.
