Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– А на самом деле? – уловила княжна недоговоренность.
Мальчик пожал плечами:
– Не знаю. Но мама как-то сказала, что он не может простить богине, что отняв власть у рода императора, она не отдала ее полностью роду нашему.
– Маяхаты дуются на Мимаситу и Шино, Шино – на Маяхат и Мимаситу, Мимасита – на Маяхат и Шино… – Лёлька попыталась сформулировать политический ландшафт вамаясьской правящей верхушки – и махнула рукой: – На надутых воду возят, как у нас говорят. Ладно, до встречи!
– Спокойной ночи и приятных сновидений, – помахали руками гости и исчезли за окном.
Но несмотря на пожелание и удовлетворение по поводу торжества справедливости над Обормоту Лёлька долго не могла заснуть. Лёжа на жестком татами под двумя одеялами, одно из них изрисованное Яриком [233], она ворочалась с боку на бок еще долго после того, как брат сдался под напором усталости и мерно засопел.
До того, как чрезвычайное заседание было распугано тайсёгуном, выдвигалось множество предложений, как двум детям защититься от полчища кровожадных магов и самого влиятельного человека в стране, но ни одна из идей не выдерживала и самой легкой критики. Лёлька сгоряча даже предложила побег, но Мажору покачал головой. Куда бежать? Как двоим маленьким иноземцам выжить на чужой дороге без взрослых? Больше вопросов не потребовалось. Княжна, вяло фыркнув, что если такой умный, то сам выдумай что-нибудь оригинальное, уставилась в пол. Ярик, впервые в жизни видя приунывшую сестру, разревелся бы наверное по старой памяти, если бы не присутствие Синиоки. Но как почтенное собрание ни думало, ни гадало, других вариантов найти не смогло, и вамаясьцы в конце концов решили держать ухо востро, а в случае опасности немедленно помогать лукоморцам сбежать. "Главное не куда. Главное – откуда", – процитировала тогда Лёлька слова, приписываемые летописью Дионисия Агафону Великолепному. Вспомнила она их и сейчас, вздохнула, повернулась на другой бок и принялась мысленно составлять список вещей, необходимых в дороге. Но на сорок третьем пункте – "белое одеяло и уголек, на случай, если придется отвлекать Яра от капризов или срочно кого-нибудь спрятать в нише" – сон сморил и ее.
После завтрака готовая к отбытию экскурсионная группа важно выплыла во двор замка, сразу ставший маленьким и тесным. Шино, бесстрастный, как камень, шествовал впереди в окружении приближенных и детей. Император со своим двором, загадочно улыбаясь, неспешно следовал за ним. Третьей группой, хоть и разбившейся теперь на две подгруппы – или группировки? – шли Вечные и их старшие ученики. Замыкал процессию градоправитель с супругой и местными вельможами, не уставая кланяться и что-то бормотать: то ли репетировал прощальную речь, то ли не находил подходящих слов от переполнявших его чувств [234].
С натянутыми наспех улыбками в предвкушении нового сеанса тряски по колдобистой дороге со скоростью никуда не спешащего хромого носильщика гости принялись грузиться в ожидавшие их паланкины и на коней. Клика тайсёгуна быстро водрузилась в седла, маги, императорские придворные и присоединившиеся к ним лица, путаясь и путая в возникшей толчее, в конце концов заняли места в своих носилках, откинулись на спинки сидений в ожидании сигнала начальника императорской гвардии – но не дождались. Недоуменно сдвигая брови, один за другим несостоявшиеся путники стали выглядывать наружу в поисках причины заминки.
Ярик тоже высунул голову, то ли ломая голову, отчего никто никуда не идет, то ли в надежде высмотреть свет очей своих Синиоку Миномётовну.
– Ну и чего стоим? Кого ждем? – сонно вопросила княжна из глубины паланкина, не открывая глаз.
Посреди двора остались стояли якаямцы, не собиравшиеся никуда уезжать – и император. Насладившись изумленным вниманием и неизменно вежливыми, но с каждой минутой всё более недоуменными улыбками, Маяхата поднял веер над головой и театральным жестом распахнул его.
– Что… что это… что происходит… его величество… зачем… отчего… что… – залетали по двору шепотки, но были заглушены звонким перестуком – точно посреди табуна по булыжнику катились бочки. Лёлька моментально допроснулась, высунулась, едва не выпадая, и закрутила головой в поисках источника странного звука.
Из дальнего угла, из распахнутых ворот конюшни во двор, нервно притопывая, поводя плечами и оглядываясь, показалась пара коней в диковинной упряжи и с непередаваемым выражением морд, а за ними…
Лёка захихикала, но перехватив обиженный взгляд тэнно, спешно скроила постную физиономию – хоть и багровую и с подозрительно надутыми щеками. Потому что за лошадями, прикрепленный к ним невесть каким макаром, выкатился черный лаковый с золотыми узорами паланкин на четырех высоких колесах, лучившихся алыми с позолотой спицами. На узенькой скамеечке без подножки, приколоченной к передней стенке, в официальном кимоно клана Маяхат с грацией коровы на заборе восседал возница. Девочка опознала в нем одного из императорских носильщиков, то ли разжалованного, то ли повышенного. По выражению его лица было похоже, что сам он придерживался первого мнения. Трое других носильщиков стояли на другой не менее узкой скамеечке, приколоченной к паланкиновому заду, с застывшими гримасами, намертво вцепившись в раму окна.
– Запасные? На случай, если колесо отвалится? – оптимистично предположил Ярик.
Император с ласковой улыбкой и тлеющим огоньком непривычного торжества в глазах оглядел присутствовавших:
– Представляю вам мой новый экипаж. Я нарек его "Черной молнией", хотя точнее было бы поименовать его "Первой ласточкой". Сегодня – знаменательный день наступления эры колесных паланкинов. С помощью таких, как "Молния", те же расстояния, что раньше, смогут быть покрыты в несколько раз быстрее. Я издал указ, по которому право на их производство будет принадлежать исключительно короне.
Свита, лишившись дара речи, молча таращилась на конно-колесное чудо. Паланкин на колесах? С лошадьми вместо людей? Но это же небывало… нетрадиционно… невероятно… быстро! Наверное.
Не дожидаясь, пока вельможи составят окончательное мнение, Маяхата обратил взор на Ивановичей:
– В знак особого благоволения я приглашаю наших маленьких гостей из Рукомото разделить со мной первую поездку.
– Лё… – высовываясь из-за плеча сестры, мальчик со сдвинутыми критически бровями разглядывал произведение новорожденного вамаясьского каретопрома. – Какая-то не такая она, тебе не кажется? Чего-то не хватает в ней.
– Хватает, не хватает… Конь-струкция такая! Кулебякин нашелся, тоже мне! – отмахнулась девочка и, зажимая подмышкой Тихона, первой выскочила из носилок. – Идем!
– Лё? – Ярик замешкался. – А может, я лучше в носилках?.. Верхом?.. Пешком?..
– Ноблесс оближ! – девочка зыркнула сурово в ответ, ухватила его за руку и потащила к императорскому экипажу, упиваясь завистливыми взорами двора.
Чего не хватало новому транспортному средству тэнно, Лёка стала догадываться сразу, как только тронулись с места, и поняла точно, когда кончилась мостовая.
– Дом-вспом-нил-ся, – подскакивая и приземляясь на мягкую – но недостаточно – подушку с частотой четыре выбоины на погонный метр, через час меланхолично проговорил чуть позеленевший Ярик.
– От-че-го? – спросила Лёлька, подпрыгивая в такт следующим колдобинам.
– Помнишь. В Пятихатку. К деду Назару. Ездили? Как они. С мужиками. По свежевскопан. Ному полю. На телегах. Наперегонки. Гонялись.
– Там не так. Тряс-тряс-тряс-ло, – вытрясло из девочки ответ.
– Ну-по-мень-се-ой! – княжич прикусил язык.
Лёлька хотела что-то добавить, но из опасения расстаться с завтраком лишь стиснула губы и выглянула в окно, провожая тоскливым взором проносившиеся мимо кусты.
Справа и слева их окружала конная свита Миномёто, хоть самого тайсёгуна видно не было. Самураи, с достоинством деревянных истуканов восседавшие на конях, казались бесстрастными, но девочка то и дело ловила их косые взгляды, бросаемые на новинку вамаясьского хайтека. И не все они были озадаченными или пренебрежительными.
