Пенталогия «Хвак» - Санчес О. "О'Санчес" (читать книги регистрация TXT) 📗
— Будет сделано! Присаживайтесь, ваша милость, куда хотите, места много, а я немедленно все подам! Взварчик ядреный, в один миг и освежит, и отрезвит!
Керси, однако, не стал присаживаться, верный полученной с детства выучке, он небрежно облокотился на трактирную стойку, и рассеянным, томным, совершенно расслабленным взором столичного бездельника, ощупал окрестности трактирного зала, стараясь не упускать ни единой мелочи. Летний вечер мог бы привлечь и побольше посетителей да постояльцев, а так — трое в углу бубнят, да и все… Простолюдины, кто их там разберет — разбойники они с большой дороги, или просто отставные солдаты, сохранившие в себе любовь к площадной брани и боевому оружию… Все спокойно… вроде бы.
— Уже? Ну, ты молодец, хозяин!
— Все, чтобы угодить вашей милости! Но отчего же вы…
— Нет, нет, я здесь, у стойки побуду, с тобой поговорю, если ты не против?
— Никак нет, ваша милость, только рад буду, сочту за честь.
Керси показалось, что хозяин отвечает чуточку громче необходимого… Быть может, для того, чтобы их беседу было слышно в углу?.. Хм… Но от самого хозяина явно не исходит ни малейшей угрозы, Керси это чуял очень хорошо. Соглядатаи там сидят, воришки ли, просто любители ссор? Это даже забавно будет, если что…
Керси стремительно и ловко порезал мясо на удобные часточки, и теперь уже сидел вполоборота от стойки, лениво накалывая на кончик кинжала то один кусочек, то другой…
— Почему без слуг?
— Слуги отдыхают после праздников, в ночи подменит старший приказчик. Жене вот-вот рожать, ваша милость, поэтому ее нет, я же с утра до вечера при стойке. Но это временно…
— А это что за гобеленчик висит? Зачем вы его такой ветхий держите здесь? А, хозяин? Он ведь уже выцвел от старости?
— О-о-о, ваша милость! Сей гобелен, на который вы изволили обратить ваше высокое внимание, отнюдь не прост и не тряпка. Это священная реликвия нашего трактира, своего рода оберег! Вы же сами видите, что на нем изображено!
В Керси проснулось любопытство, и он вгляделся.
— Вижу… Нечто вроде цуцыря в лесу, палкой сшибающего орех с какого-то пня. Так?
— О, нет, о, нет, ваша милость! Сей гобелен изображает судьбоносную битву времен Большой смуты, прошедшую вот в этих самых стенах! Его светлость маркиз Короны Чигири Черный Птер, в одиночку, сопровождаемый лишь юным пажом, сокрушает тысячную орду мятежников, захвативших в плен нашего государя-императора Рабари Первого! Именно здесь, вот в этих стенах, мятежники укрывали государя, именно здесь его светлость освободил Его Величество!
— Угу, угу…. И здесь же прошла коронация.
Трактирщик всплеснул руками.
— Вот, ваша милость, и вы не верите. Но именно здесь все и было! Это потом уже придворные лизоблюды составили исторические летописи таким образом, будто главная битва прошла во Дворце. А на самом-то деле… Тысяча мятежников полегла здесь, на этом самом месте и сокрушил их всех до единого…
— Гм, не обижайся, дорогой хозяин! Как я понимаю, и в те незапамятные времена трактир принадлежал твоим кровным предкам?
— Так точно, ваша милость! Все эти столетия, из рук в руки, от отца к сыну… Гобелен выткан лучшими мастерами Океании по заказу моего достославного пращу…
— Видишь ли, сударь наследный и потомственный кабатчик, дело в том, что я сам служу… ой, служил… много лет, с самого детства, я служил маркизам Короны. Да, да, тем самым маркизам. Был при его светлости Хоггроги Солнышко пажом, оруженосцем, и уж я-то как никто знаю, на что способен его светлость с мечом в руках. Нет ему равных в мире. Но и любому из маркизов не под силу утолкать тысячу покойников в этот зал. Ты меня понимаешь?
Трактирщик слегка смутился.
— Ну… может быть часть схватки перекинулась во двор…
— И часть коронации тоже. В любом случае отрадно, что даже здесь, за тридевять земель, помнят и чтят уроженцев и властителей нашего удела… Так остыл уже обещанный взвар, или нет еще?
— Несу, несу.
Те трое в углу, со свирепыми и чем-то знакомыми харями, сразу, с первого же мига не понравились Керси, а после его разговора с трактирщиком они… С одной стороны, вроде бы притихли, а с другой — зашевелились… предметно, то есть целенаправленно. Уж не стреляльная трубка у одного из них в руках, какие у карберов в ходу?.. Ба, да ведь и морды у них карберские… (Карберы — разбойные племена кочевников, на юго-восточных границах Империи, извечные враги маркизов Короны. — Прим. авт.). То-то хозяин рад, что вооруженный посетитель объявился… Не то чтобы они сразу грабить и резать кинутся, но иногда могут. А сейчас, когда они услышали, благодаря излишне длинному языку одного хвастуна-дворянина, что он — из врагов карберского народа, вернее, его остатков, ибо карберы вырезаны почти подчистую…
— Вот взвар вашей милости. Дозвольте полюбопытствовать у вашей милости насчет ваших краев?
— Конечно, спрашивай. — Керси изо всех сил старался держаться непринужденно и беззаботно, хотя чутье подсказывало ему совсем-совсем иное… И подталкивало.
— Насколько правдивы все эти ужасы и чудеса, что рассказывают о тех местах и о… гм… о их светлостях?
— Но я же не знаю, какие именно ужасы и диковины ты имеешь в виду. Однако, могу показать тебе маленькое чудо, полагаю, из разряда тех, о которых ты спрашиваешь. Готов?
Не дожидаясь ответа, Керси дотянулся до огромных круглых, в локоть шириной, розовых листов травы рогаро, используемых в трактире как салфетки для бедняков, взял один, побольше и поплотнее, примерился и ловким движением скрутил, скатал… Получилась ровная розовая трубка, в мизинец толщиной. Керси коснулся пера на берете, на ощупь щелкнул пряжкой, и в пальцах левой руки его блеснула бусинка с шипом.
— Сей яд только серебро и терпит, со всего остального соскальзывает, — пояснил он удивленному кабатчику, впихнул бусинку в отверстие трубки, направил ее в угол, где шевелились карберы и дунул. И вовремя: один из варваров взвизгнул на удивление тонким голосом, вскочил и тут же безвольным кулем сполз под стол. Предмет, выпавший из его рук прямо в кружку с вином, выглядел иначе, нежели у Керси Талои, но предназначался точно для таких же упражнений: из этой трубки вот-вот собирались стрелять отравленными дротиками…
Карберы были опытны, бесстрашны и стремительны: выхватив короткие кривые мечи, они ринулись прочь от своего стола, но не спасаясь бегством, а вперед, к стойке, дабы опередить врага, пока он не успел перезарядить свою гибельную самоделку. Но юному и не менее опытному Керси Талои только этого и надобно было — чтобы двое врагов выпрямились во весь рост, чтобы они вылезли из-за стола, который мог послужить им некоторой защитой… Керси выронил из пальцев ненужную более трубку, выхватил двумя руками два швыряльных ножа, метнул одновременно — на таком расстоянии не промахнулась бы даже девчонка-имущница из замка его светлости… И еще два карбера, каждый с ножом в горле, грянулись на кабацкий пол, не пробежав и пяти локтей.
— Ну, что?
— Э-э-э… э-э-э… что — что, ваша милость?
— Как тебя звать, добрый хозяин?
— Карман, ваша милость… Карманом меня кличут. — Трактирщик был ошеломлен быстротой случившегося, но почти так же быстро стал приходить в себя. Изумление в его глазах сменилось ужасом, потом взор прояснился, теперь опять в нем страх, но уже перед ним, перед Керси Талои. Сие приятно, однако неуместно, пора исправлять.
— Хорошее имя, емкое. Ну, что, сударь Карман, доволен ли ты увиденными чудесами?
— Кхе… Это как сказ… Как будет угодно вашей милости!
— Моей милости было угодно сморозить глупость, проболтаться, что я из тех же краев, что и эти бывшие разбойники. Вот они на меня и нацелились. Это же разбойники были, сударь Карман?
— Ну… За спиной у них, врать не буду, не стоял, добычу с ними не дирбанил… Но — да. Я их сам опасался, да как об этом скажешь? Неделю здесь болтались, но платят вовремя и сполна, в трактире не безобразничают — что я им мог сказать? А как утро — выясняется, что поодаль кого-то зарезали и ограбили… До нас дознатчики не добирались ни разу. Да и если бы пришли? Вот, пришли, положим, интересуются… Что я им точного скажу? Тем более, про своих постояльцев, которые мне лично ничем не досадили? Что эти рожи не всегда в трактире ночева…
