Пророчество королевы Севера - Делаж Лара (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Старый Родри встал и так тяжело вздохнул, что вздрогнули все. Наклонился и долго шарил во мраке руками, собирая каменные обломки — угол саркофага откололся по неизвестной причине, и острые куски были рассыпаны на полу. Он, загребая ногами, пошел куда-то... раздался странный звук, как будто он разрывал руками что-то. Потом шаги приблизились снова, и Родри позвал:
— Мартина...
— Здесь я, — всхлипнула женщина.
Они плакали с женой умершего гончара, не прекращая. Плакали беззвучно и лишь когда изредка обменивались фразами, по их заложенным носам и всхлипывающим голосам можно было это понять. Старик подошел к ней. Все замерли...
— Ешь, — сказал очень странным голосом. — Ешь... если хочешь сохранить дитю своему жизнь — ешь.
— Что... это? Что ты мне даешь? Что это?! — Мартина вдруг закричала так громко, что от ее крика заложило уши.
Послышался шорох и глубокий вздох с места, где расположилась жена гончара. Как будто она поняла, что сделал Родри — женщина встала и пошла к нему. Раздались звуки борьбы...
Старик был еще крепок. Вжавшийся в стену Водан понял, что он оттолкнул подошедшую так, что она упала, и сурово сказал:
— Мужу твоему уже все равно, а дите жить должно... Ешь!
— Нет!.. Нет!.. Нет!.. — плакала Мартина, всхлипывая все громче и громче. — Нет!
— Как хочешь, — Родри отошел от нее и начал громко чавкать в темноте. — Водан, иди поешь...
— Что поесть? — выдавил мальчик из себя. — У нас ведь нет... нет еды...
— Не было... появилась, — старик что-то жевал. А потом сурово сказал: — Не хочешь есть, Мартина, потеряешь младенца своего.
Снова раздался плач вдовы... Она поползла на свое место. Водану уже не нужен был свет, чтобы следить за передвижением своих товарищей по несчастью в склепе. Ребенок плакал и плакал... Кажется, прошла целая вечность, когда жена умершего гончара вдруг глухо и громко сказала из своего угла:
— Ешьте... ешьте его, — и повысила голос: — Мальчик... Муж мой наказал тебе отомстить... за всех нас... за него... Иди, ешь.
— Что есть? — по-прежнему не понимая, прошептал Водан, внутренне сжимаясь.
— Иди, ешь... труп.
Они потеряли счет дням... У них теперь были и вода, и еда. Он не прикасался к еде, но ели ее уже все, кроме жены гончара и его, Водана. Ребенок перестал плакать, но умер вскоре... Однажды все проснулись от безумного крика Мартины:
— Нет!.. Нет!.. Нет!
Старый Родри подскочил к ней и сказал громко, обращаясь ко всем:
— Умер!.. Умер малец...
— Нет!.. Нет!.. Нет!.. — продолжала кричать Мартина, вскочила, вдруг бросилась к подземному ходу, и ее удаляющиеся быстрые шаги, зашлепавшие по воде, раздались во мраке, затихнув вдали.
Никто не шевелился... Долго ничего не было слышно. Снова шаги — на этот раз приближающиеся, — женщина шла и плакала в голос:
— Ход завален! Они засыпали канализационный сток! Мы замурованы!
Все вскочили и бросились туда, откуда только что вернулась Мартина. Миновали труп гончара — вонь была невыносима даже для них, уже привыкших и к газам из-под земли, и к сырости, и к запаху собственных фекалий и мочи... Держась друг за друга, гуськом, они шли в кромешной мгле, снова погрузившись в воду. И только сейчас поняли, что вода больше не текла! Это уже была стоячая вода — вход, которым они воспользовались, засыпали...
Развернулись, снова пересекли большую залу подземного склепа, прошли мимо трупа и направились уже в другую сторону, откуда спустились мужчина и женщина. И там их постигло то же самое: гора битых черепков, обрушившаяся сверху, засыпала вход в подземелье.
— А-а-а-а-а!!! — закричала Мартина так страшно, что у Водана закружилась голова и пустой много дней желудок скрутило адской болью.
Все было кончено... Все было напрасно, смерть настигла их.
Вначале умерла жена Родри, а старик, вероятно, сошел с ума, потому что сейчас ел не переставая, вгрызаясь в ее мертвое тело. Потом он начал стонать:
— Больно!.. Больно!.. Больно! — катался по полу из-за болей в животе и снова ел, и оправлялся там, где ел, а потом вдруг замолк...
Водан вдруг вспомнил, что давно не слышал голос жены гончара... Она так и не сказала, как ее зовут. Он пошел на ощупь к тому месту, где она всегда сидела — пошел молча, крадучись, пока не наткнулся на что-то холодное и мокрое, раздувшееся и мягкое... Она тоже умерла.
Вонь вокруг стояла нестерпимая. Сошедшая с ума Мартина пела тоненьким голоском младенцу, труп которого разлагался в ее руках, и время от времени говорила:
— Ешь!.. Ешь!.. Ну пожалуйста, ешь! Почему ты не хочешь грудь? Она ведь полна молока!..
Водан забыл, кто он и как его зовут. Он забыл глаза своей матери и имя своего брата. Но он хорошо помнил того мокрого полуголого человека, который ворвался в дом, чтобы убить их всех... И помнил имя — Варг...
Он открыл глаза... Что это? Откуда-то доносился топот маленьких ног. Встал и пошатнулся... Кружилась голова, но она кружилась уже постоянно. Мальчик упал и пополз на четвереньках, снова растянулся всем телом и потерял сознание, наткнувшись на что-то, что раньше было кем-то из живых. Вновь открыл глаза, пришел в себя. Писк и топот маленьких лап приближались. Водан вдруг явственно услышал в своей голове слова: «Ты должен выжить. Ты должен стать воином. И ты должен отомстить. Боги выбрали тебя. Ты — единственный уцелевший... А теперь иди... иди туда, куда бегут крысы».
Водан начал зубами рвать отвратительную, вонючую, слизкую плоть. Проглотил и почувствовал, как внутри все сжалось резкой, раздирающей болью... Мартина больше не пела. Умерла? Это уже не имело значения...
Он молча пополз туда, где шли крысы, повинуясь безотчетному чувству, не думая ни о чем и уже не ощущая ничего: ни ужасной боли в желудке, ни ран от раздираемого камнями тела.
Водан полз на звук маленьких лап, то и дело теряя сознание. Все его иссякающие силы, вся его угасающая жизнь превратились в этот последний порыв, последний рывок... Он не заметил, как вновь потерял сознание и пришел в себя от боли — страшной, ужасной боли в ухе. Закричал и сам себя не услышал, но почувствовал, как побежали по нему маленькие, теплые, колючие лапы...
Ощупал голову: вместо одного уха была яма, мокрая и невероятно болезненная. Крысы начали есть его живым... Мальчик снова сделал последний уже рывок туда, куда ушли крысы, и протиснулся в какой-то невероятно узкий, заваленный чем-то острым лаз. Он не помнил больше ничего...
Водан очнулся от покачивания и боли. Кажется, болело все: каждый дюйм тела, болели даже мысли... Его по-прежнему окружала темнота, что-то сдавливало голову, которая разрывалась от шума пульсирующей крови.
Кто он? Где он? Он умер? Он жив? Нечто коснулось его пересохших, покрытых коркой губ... Что это? Он вспомнил — вода! Чистая, прохладная вода! Кто-то пытается влить ее ему в рот... Мальчику удалось сделать несколько глотков, прежде чем снова провалиться в беспамятство... Откуда-то издалека донеслись слова: «Неужели выживет?» Другой голос что-то ответил, но окончания разговора Водан уже не слышал...
Варг сжимал в ладонях лицо Эды. Какие холодные щеки, как лед... какая тонкая кожа... Он видел синие спавшиеся вены на шее. Нет! Нет! Нет! Только не это! Она жива?.. Или она уже умерла?
Когда он увидел ее, лежащую под кустом калины в луже крови со стрелой в груди, он снова забыл, кто он и что делает в этом мире. Он забыл про брата, он забыл про всех его солдат. Он уже не помнил, о чем говорил с Тимуром и что собирался сделать. Он весь был с ней — в ней была вся его жизнь, в ней заключался весь его мир.
Сколько ненависти всегда клокотало в его груди! Сколько ненависти... Ненависть, которая была его другом, которая питала его столько лет... У ненависти есть сила — ненависть дала ему возможность пережить все, что случилось с ним. Но любовь, только любовь заполняет сейчас все его существо... У кого больше силы: у ненависти или у любви? Он попытался возненавидеть ее смерть и не смог... Только любовь...
