"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (книги txt, fb2) 📗
— Внизу находится сеть пещер, — начал объяснять Аджах. — Как спустишься, просто иди вперед. Старайся не сворачивать, там легко заблудиться. Просто иди, иди… всегда вперед. Все паломники говорят, что через час-другой владыка явится сам.
— Как мне вернуться?
— Владыка выведет тебя. Вход всегда находится за пару минут, сколько бы ты ни шел до этого.
От перспективы потеряться в голодном мареве по коже побежали мурашки. Тамес повел плечами, прогоняя холодок меж лопаток.
— В крайнем случае мы спускаемся в Логово через сутки, — закончил жрец. — Мы найдем тебя. Но за сотни лет это пришлось делать всего дважды.
Ученый решил бы, что слуги владыки хотят от него избавиться — если бы не читал то же самое в воспоминаниях. Туманные или нет, эти указания оставались неизменными уже столетия. Что, впрочем, не делало их понятней для рационалиста.
— А свет? — спросил Тамес. С раздражением, он отметил, как испуганно звучит его голос.
— Не понадобится, — отрезал Аджах. — В тумане довольно светло. Ты сам увидишь…
Он понял, как неубедительно звучат его слова, поскольку сразу добавил:
— На худой конец, ты всегда можешь вернуться. Пока не встретишь владыку, вход еще нужно поискать. Но никуда не сворачивай — и ты его найдешь.
— Хорошо…
Тамес понял, что чем больше расспросов, тем меньше ему хочется идти в Логово. Пора собраться с силами и шагнуть вниз. Таящееся под храмом не становилось краше, но толочься у дверей было бы еще хуже.
Так он и поступил.
— Помни: никуда не сворачивай, — вслед ему сказал жрец.
Ученый не ответил. С этой минуты и пока он не выйдет на поверхность, храм и слуги владыки — меньшая из его забот. Совсем скоро Логово это подтвердило: обернувшись через минуту, Тамес не увидел ни Аджаха, ни начала лестницы.
Теперь, когда ученый был один, он полез за пазуху и выудил на свет тряпичную маску, набитую изнутри сухими травами. Дома, в столице — он потратил месяц, ставя опыты с формой и подбирая действенный состав. Плотная ткань закрыла нижнюю часть лица, в ноздри ударил резкий травяной запах. Теперь он был похож на сказочного уродца — но полегчало сразу. Может, Тамес и бессилен против туманов Логова, но туман в мыслях отступил.
Касаясь рукой стены и нащупывая ступеньки, ученый начал медленно спускаться.
Лестница петляла, резко поворачивала, выписывала немыслимые спирали — точно сбивая с толку. Неизвестно, кто и когда ее вырубил — наверное, задолго до того, как появился Дом — но он рассчитывал запутать паломников. Тамес быстро потерял счет поворотам и утратил чувство направления. Оставалось спускаться и шаг за шагом считать ступени. После сотой ученый забросил это бестолковое занятие.
И почти сразу лестница обманула его. Как и все в этом проклятом месте! Обнаружив под ногой пустоту, Тамес потерял равновесие и упал ничком. Маска помогла ему не расквасить нос, но ученый больно расшиб колени, и сухая веточка впилась в лицо. Чертыхаясь и проклиная свою неуклюжесть и строителей Логова, он поднялся на колени.
Туман был почти живым. Он не просто окружал ученого — он клубился и двигался, принимая размытые, будто бы знакомые формы. Как и говорил жрец, сверху сочился свет, так что сказать «не видно ни зги» все же нельзя… Просто все стало ненастоящим. Расстояние, формы — во мгле ничего не скажешь наверняка.
«Никуда не сворачивай»…
Как будто в этом месте хочется свернуть! Тяжело поднявшись на ноги, Тамес заковылял прочь.
Он поймал себя на мысли, что немного завидует верующим — они-то принимают все за чистую монету. Для них проклятая дымка божья милость. Она и впрямь была красива: холодная, мерцающая мгла струилась по земле, и в ней как будто выблескивало нечто… как ледяное крошево. Мгла была переменчивой, как блики солнца на поверхности ручья, а выше — полупрозрачной, как газовые занавеси. Да, это несомненно чудо: если не божественное, то чудо природы. Сложись его жизнь иначе — и Тамес бы восторгался ею. Непременно восторгался. В прошлом. До смерти Джедда…
На мгновение мелькнула мысль, что блестки в тумане и призрачные образы… что мгла все же действует, несмотря на маску — мелькнула и растворилась.
Это было одно из самых ярких воспоминаний, связанных с братом. Пожалуй, не самое приятное, но яркое. Ему исполнилось… да, лет пятнадцать, а Джедд аккурат разменял второй десяток — когда Тамеса угораздило напиться, да так, что мир кружился вокруг. Что это был за повод? Не иначе любовные дела, которые в юности не очень отличают от конца света.
— Тебе бы хватит… — незаметно подойдя сзади, проговорил брат.
В его словах звучало беспокойство, но Тамес, еще не окончательно одуревший от выпивки, почувствовал, как щеки залила краска стыда.
— А по… моему в самый раз, — сидя на полу и глядя снизу-вверх, сказал он.
Джедд махнул рукой слуге за спиной парня.
— Сперва ты поешь, — не терпящим возражений тоном приказал он. — Потом можешь пить дальше и рассказывать.
Угрюмое желание противоречить исчезло, сменилось свойственной пьяным сентиментальностью.
— Ты всегда заботился обо мне, да? — Тамес икнул, и потупился, уставившись в ковер, на котором уже выстроился рядок бутылок. — На тебя… так много свалилось после смерти отца. И еще я…
Недолго думая, Джедд сел на пол возле брата и приобнял его за плечи.
— Ну? Что произошло? — как с маленьким ребенком, заговорил он.
Старый слуга не нашел ничего лучше, чем поставить поднос с мясом и овощами прямо на ковер. Парень говорил долго, взахлеб, Джедд же внимательно слушал и порой напоминал о еде. Он был мудр в свои двадцать с лишним. Он заставил брата поесть, а потом выпить: и еще, и еще — пока того не вырвало.
— Надо поспать, Та́ми, — напоследок сказал брат, назвав его, как некогда называла мать.
Наутро юноша едва ворочал языком, и его тошнило — но беды прошлой ночи отступили, прочно увязавшись с тем, как его рвало в туалетной комнате. Джедд был мудр в свои двадцать с лишним… И действительно о нем заботился.
А потом его не стало.
Должно быть, после его смерти Тамес и стал отрицателем. Горе — странная штука. Оно меняет тебя, кем бы ты ни был прежде. Обычных людей оно толкает в храмы — и отвращает от богов верующих. Он тысячи раз молил и клял, давал бессмысленные обеты в их семейном святилище — пока Джедд сгорал от лихорадки наверху. Но боги оставались глухи, слепы и безразличны. Как, впрочем, и всегда.
«Туман действует на меня, — наконец признал ученый. — Проклятье, он действует!»
Тамес прибавил шагу, как будто это могло скорей привести его к цели. Теперь, когда он был здесь, ученый наотрез отказался лгать себе. Он пришел в Логово, не веря в богов. Но в глубине, в самых дальних тайниках души — он шел, чтобы дозваться. Зачем? Выставить им счет или продолжать молить? Он не знал…
— Эй, чужак, не найдется медяка для голодных?
Тамес вздрогнул. Сердце бухнуло: раз, другой — и забилось часто-часто.
Они вышли из пелены, точь-в-точь как прошлой ночью, и туман бурлил у их ног, как морской прибой.
— Такая славная одежка и такая сильная магия, — раздался голос из-за спины.
Это было колдовство или и впрямь месть злорадного божка — потому что напоминало кошмарный сон. В нем все перемешалось: глаза грабителей светились холодным и тусклым светом, а кисти рук горели призрачным огнем.
«Это видение. Это бред, всего лишь бред…» — твердил ученый, переводя взгляд с одного на другого.
— Думаешь, чем бы припугнуть теперь?
«Это бред, — упрямо повторил Тамес, твердо упираясь ногами в землю. От страха колени его дрожали. — Морок. Просто стой твердо и все пройдет».
Тени обступили его со всех сторон. Пять призраков с мерцающими, словно звезды, глазами.
— Наверное, думает, чем бы нам помочь…
Одетая в блеклое пламя рука протянулась к нему, и Тамес почувствовал исходящий от нее холод. Он был вполне реален: колючий, злой, он обжег плечо там, где на него легла ладонь призрака.
Ученый опомнился. Рванувшись из захвата, он скользнул меж теней и устремился прочь. Леденящий душу вой распорол тишину, и мшистая, пахнущая землей и гнилью тень бросилась на Тамеса.
