Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард (книги полностью бесплатно txt) 📗
— Идемте. Старец в Глубине ожидает вас в одной из рудных залежей.
Они шли вдоль стены гавани. Хорнбори снова поразился тому, сколько здесь причалов для угрей. Повсюду лежали товары. Ящики, подогнанные по форме под овальный корпус подводной лодки. Маленькие мешки для сетей под палубой лодки. Проходя мимо, Хорнбори коснулся рукой одного из мешков. Казалось, он наполнен горохом или бобами. Этим не торгуют! По крайней мере, если товар транспортировать на угрях. Это слишком затратно! Наверняка припасы для какого-нибудь отдаленного поста. Он снова оглядел флот угрей, стоявших на якоре вдоль длинных причалов грота. Какую политику проводит здешний Старец в Глубине? Может быть, карлики Железных чертогов закладывают новые поселения? Или существуют и другие башни вроде той, где живет Гламир?
Штурман резко свернул налево и привел их к большим, покрытым бурой ржавчиной железным воротам. Он трижды постучал по ним рукояткой своего кинжала. Хорнбори заметил, что некоторые работники гавани с интересом поглядывают на них.
Ворота со скрипом приоткрылись.
— Я подожду здесь, — с ничего не выражающим лицом произнес штурман.
Хорнбори и Галар переглянулись. Очевидно, такой поворот событий понравился кузнецу столь же мало, как и ему. Что за таинственность? В Глубоком городе беженцев принимали бы не так.
Подавленный, он протиснулся в щель в пещеру, где лежали тысячи железных свитков. В желтом свете нескольких больших фонарей его ждали три карлика. Все они опирались на большие двуручные молоты. В центре стоял седой бородач неопределенного возраста. Его длинные волосы на висках были заплетены в тонкие косички. Борода замарана пятнами от табака. Минувшие десятилетия оставили отметины на его лице, но, несмотря на морщины, была какая-то твердость и несгибаемая сила в этом лице, на котором выделялись стального цвета глаза. Карлики по бокам были, наверное, телохранителями. Они обладали некоторым сходством с седым, но волосы у них были еще черными. На одном из них был передник кузнеца, на втором — длинная, до колен, кольчуга.
Дверь за спиной Хорнбори с грохотом закрылась. Карлик бросил затравленный взгляд назад. Нир и Галар последовали за ним.
— Значит, вы из проклятого города, — объявил седобородый.
— Если вы имеете в виду Глубокий город, мою родину, которую постигло несчастье, то я могу лишь согласиться, — вежливо ответил Хорнбори. Их встречали значительно холоднее, чем он предполагал.
— До меня уже дошли вести о событиях в Глубоком городе. Что меня удивляет, что сейчас, спустя столь долгое время после катастрофы, сюда приходят выжившие. Я был бы вам очень признателен, если бы вы подробно объяснили, кто вы такие и как сюда попали.
— Само собой, я с удовольствием расскажу вам…
— Нет, не ты, — перебил его седобородый. — У тебя слова слетают с губ слишком легко. Я хочу услышать вашу историю от него, — он указал на Нира.
Стрелок нервно откашлялся, посмотрел сначала на Галара, потом на него.
— Нам нечего скрывать, Фундин, — произнес Хорнбори, надеясь, что товарищ еще помнит придуманную историю, которую они сочинили. Они хотели оставаться как можно ближе к правде.
Нир был плохим рассказчиком. Он говорил, запинаясь, то и дело поглядывая на Галара, словно чтобы убедиться, что кузнец одобряет его слова. Придерживаясь выдуманных имен, он рассказал, что нападение застало их врасплох внутри угря на верфи клана Хорнбори. Поведал, как они закрыли ворота, закончили работу над угрем и еле-еле сбежали от червелапов.
Трое карликов слушали, не перебивая.
Хорнбори не сводил взгляда со старика. На лице седобородого не отражалось ничего. Верит ли он Ниру, понять было невозможно.
— А что это за ребенок? — спросил карлик помладше в переднике кузнеца, когда Нир закончил.
— Мой сын.
Внутренне Хорнбори содрогнулся. Они так не договаривались. Нормального объяснения придумать было невозможно.
— Ты берешь с собой сына, малыша, в незаконченный угорь, который ты должен был ремонтировать? — Седобородый покачал головой. — Необычно. Это…
— Мой малыш любит грохот молотков. Он болел. У него был жар. А я хотел его порадовать, — Нир погладил малыша по головке. — Ты любишь, когда папа делает «бум, бум», правда?
Малыш радостно булькнул, а затем довольно объявил:
— Бум, бум!
— Он хочет стать кузнецом, когда вырастет, — настолько убедительно заявил Нир, что Хорнбори спросил себя, не считает ли стрелок себя уже на самом деле отцом мальчика.
Старик усмехнулся.
— Кузнецов у нас всегда не хватает. Добро пожаловать в мой город, Фундин. Ты со своими друзьями найдешь честную работу и кров. Я Эйкин, Старец в Глубине Железных Чертогов, — он подал знак карлику в кольчуге, и тот удалился.
— Мы очень рады, что наше бегство наконец завершилось, — объявил Хорнбори. — Мы никогда не забудем вашего великодушия, благородный Эйкин.
Подгорный князь приветливо поинтересовался, как заживают раны, и погладил по голове Фрара, будущего кузнеца. Хорнбори испытывал облегчение. Впервые с тех пор, как их задержали на набережной. Их история сработает, они начнут новую жизнь. Это было все равно что родиться заново.
— Хорнбори?
Вернулся карлик в кольчуге. Рядом с ним шла карлица в красном платье, подчеркивавшем ее талию, с декольте, обнажавшем ее пышные груди. Амаласвинта! Она откинула со лба прядь черных волос и одарила его улыбкой, которая очаровала бы его, если бы она только что не уничтожила все одним-единственным словом.
Подгорный князь смотрел на него своими стальными глазами.
— Ты обманул меня! Ты не Грайдмар, а Хорнбори Драконоборец.
Подобно цветку в тенистой месте
Старец в Глубине раздраженно ударил молотом по земле.
— Явились в мой город, бесстыдно лжете. Хорошо, что я принял вас здесь, а не в своем тронном зале.
Амаласвинта предупредила его. Она увидела этих троих на причале и сразу сказала ему, кто они такие. И предположила, что они солгут. Эйкин ей не поверил. Зачем великому Хорнбори Драконоборцу прятаться за ложью? Пожалуй, он был самым знаменитым живым героем всех народов карликов. Всякий здесь, в Железных чертогах, знал историю о том, как они убили большого белого дракона.
Появление такого героя в городе привело бы к неприятностям, когда следующий раз будут проходить выборы, кому стать следующим Старцем в Глубине. Но своей ложью этот глупец полностью отдал себя в его руки.
— Значит, вы полагаете, что можете являться сюда и лгать, насмехаясь?
— И в мыслях не было, почтенный…
— Молчи! — набросился он на Хорнбори. — Мне следовало бы заковать вас в цепи или, что еще лучше, высадить на необитаемом острове в каком-нибудь далеком пещерном озере. Если станет известно, что вы здесь, возможно, небесные змеи нападут на этот город.
— Мы не хотели… — осмелился перебить его кузнец с куцей бородкой.
— Не переживайте, я наверняка не стану выдавать вас небесным змеям. Карлики сами решают свои дела. Весь мир считает вас погибшими. Если я закую вас в цепи и высажу на необитаемый остров, никто не станет вас искать.
— Ты утопишь величайшее сокровище нашего народа, — ответил Хорнбори с уверенностью, совершенно не соответствовавшей их отчаянному положению.
— Ты считаешь себя настолько ценным? Не потому ли, что у тебя неуязвимая рука?
— Я говорю не о себе, — он указал на кузнеца. — Я знаю, что мои таланты весьма легко заменить. Но такие, как Галар, рождаются, пожалуй, раз в поколение. Он убил большого дракона. Как вы представляете себе будущее нашего народа, Эйкин? Простите небесным змеям резню в Глубоком городе? Станем ли мы униженно склоняться под их приказами? Разве это в характере карликов Железных чертогов?
— В моем характере — защитить свой город и его жителей любой ценой, а если при этом пострадают мои честь и совесть — что ж, я готов к этому.
— Прошу, Эйкин, они последние из моего народа, — Амаласвинта опустилась перед ним на колени, не забывая представить взору свое глубокое декольте. Такой карлицы, как она, ему еще не встречалось. Совершенно бесстыжая и при этом абсолютно неотразимая. Ей на роду написано править. Всего три дня назад она привела группу разведчиков к золотой жиле всего лишь в дне пути от города. Никто и никогда прежде не находил золото поблизости от Железных чертогов. Ей будет принадлежать треть того, что будет добываться из этой жилы. Эйкин знал, какую роль она играла в Глубоком городе. Какой могущественной стала. Здесь она пойдет тем же путем. Если она останется, то неизбежно подорвет его авторитет.