Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (первая книга TXT) 📗
Она улыбнулась так, что у него едва не разорвалось сердце.
— Сделай это. Приведи их ко мне.
Конечно, он согласился. Да пусть бы кто попытался только его остановить, он бы, во имя хрена Реагвира, тому устроил!
Он пошел к ней, ощущая, как покидают его страх и усталость. Почувствовал еще, что все вокруг, все эти потерянные души идут за ним следом.
Прямо в сияние.
Санно Сувер Младший сидел на башенке на спине Овумера, самого большого слона гегхийской армии, и раз за разом стрелял в клубящуюся вокруг них толпу. Собственно, он мог этого и не делать, поскольку огромный самец прекрасно управлялся и сам, топча и вбивая в землю все вокруг, но профессионал — это профессионал. И еще он собирался напиться за счет старшего брата.
Их было здесь трое, двое лучников и паххе, копейщик с длинной пикой, которая пришпиливала к земле каждого, кто слишком приближался к слону. Четвертым членом обслуги был махаут, сидящий на шее у Овумера, но у этого развлечений имелось меньше, чем у прочих. Санно натянул лук и проворчал:
— Между лопаток.
Фру-у, стрела с цветными перьями воткнулась в спину убегающего мужчины.
— Не хвастайся. — Его брат Клинес натянул оружие, выстрелил и, даже не глядя, куда ударила стрела, потянулся за следующей.
— Халтурщик.
Они устраивали такие соревнования вот уже много лет. Поделили стрелы пополам, окрасив их оперение в два разных цвета, а после битвы ходили по полю, подсчитывая трупы. Проигравший ставил кувшин пива.
На этот раз дело шло к настоящему рекорду.
Вдруг их слон встал на месте. Словно ноги его вросли в землю.
А потом присел, сотрясая башенку, поднял башку и затрубил. Другие слоны сделали то же самое, а в голосах их звучало беспокойство. А может, даже нечто большее и куда более первобытное. Страх, который отбирал силы и волю к битве.
Кони гегхийской и коноверинской кавалерии вдруг тоже начали подниматься на дыбы, бить задом, погнали безумным галопом.
Что-то изменилось. Словно мир на миг задержал дыхание, словно само время изменилось на Раньше и Сейчас.
А потом Санно Сувер Младший увидел, как лица рабов вокруг их животного, до этого момента напуганные, скованные страхом или ненавистью, поворачиваются к западу. Он приподнялся с колен и взглянул в ту сторону.
На вершине ближайшего холма стояла она.
Нет, скорее, ОНА. Девушка? Женщина? Демон? Казалось, что в ней двадцать футов роста, а лицо ее состоит из двух частей. Правая половина была нормальной, а левую покрывала покрасневшая кожа и шрамы, глаз же с той стороны поблескивал бельмом. Полоса на ее шее выглядела так, словно кто-то содрал с нее кусок кожи. Рана кровавила, подтекала капельками багрянца.
Фигура махнула рукой — и все слоны в отряде упали, сотрясаясь, на колени. А лица рабов обратились к животным. На каждом лице было одно и то же выражение — такое же, как у стоящей на холме женщины.
Клинес тоже встал, а потом скривился и сплюнул. А затем показал, отчего именно он считался умнейшим из братьев.
— Кончим, Санно. Хорошо было сражаться рядом с тобой.
— Ч-что?
— Стреляй так быстро, как сумеешь.
Человеческая волна ринулась на стоящих на коленях слонов и, казалось, в несколько мгновений разодрала их в клочья.
— Мы должны убегать! Немедленно, госпожа!
Чародей дергал ее за руку, лицо его было искривлено ужасом.
Убегать? Куда? И прежде всего — как? Даже Маахир в этот момент стоял на коленях, опершись мощной головой о землю. И дрожал. Дрожал, словно пустынный куст на ветру. Самий прижимался к нему и, горячо что-то говоря, пытался заставить его подняться — но тщетно. Все кони, сколько видел глаз, гнали на восток или юг, со всадниками или без, убегая подальше от фигуры, которая появилась в лагере рабов и изменила ход сражения.
Деана истерически засмеялась.
Нет. Не изменила. Битва оставалась резней, вот только теперь вырезали ее армию. Бегущие с поля боя кони наталкивались на коноверинскую пехоту, ломали строй даже мощных Буйволов, а следом шли рабы, превратившиеся в стаю демонов.
Их невозможно было остановить.
Казалось, они невосприимчивы к боли, равнодушны к самым страшным ранам. Надевались на копья, хватая за древки и заставляя пехотинцев бросать оружие, удерживали клинки сабель и мечей голыми руками, а когда им обрубали одну руку, душили врага второй. Обхватывали ноги солдат, не обращая внимания на удары, падающие сверху, кусались, царапались, рубили и кололи.
И перли вперед такой массой, что даже строй Буйволов в несколько шеренг раз за разом ломался.
Прошли сквозь ее первую линию, миновали вторую, смели баллисты и обслугу и уже штурмовали третью, последнюю линию защиты, поставленную Коссе Олювером и недобитками Рода Буйволов, Рода Соловья и тех наемников, которые поняли, что не могут рассчитывать на милосердие.
Фургоны у реки все еще отчаянно защищались, но слева от холма рабы покинули свой лагерь и теперь добивали слонов, которых пытались охранять нуавахи. Отряд рабов, атаковавший коноверинский лагерь с тылу, был наименее многочисленен, но, когда падут фланги, в два счета будет покончено и со всеми остальными.
— Убегай, госпожа! Молю!
Умнерес из Лувы дергал Деану за плечо, а его лицо кривилось в страхе. Все попытки чародеев использовать магию заканчивались ничем. Сила, которая родилась на поле боя, отрезала их от аспектов.
Самий отклеился от слона и подошел к Деане.
— Не поможет. Маахир слишком боится. Он как новорожденная крыса в пасти у кота.
Деана отряхнулась и указала мальчишке на восток:
— Убегай.
— Нет, — покачал тот головой. — Не могу. Даже если бы хотел.
— О чем ты говоришь? Самий, ты сможешь убежать. Ты маленький, спрячешься где-то, переждешь, пока не закончится это безумие.
Он снова покачал головой, а после снял шлем и начал отстегивать ремни нагрудника.
— Она обнимает тех людей. Через следы от ошейников. Они — ее. И пока на Юге люди будут носить такие шрамы, до той поры у нее будут почитатели… или верные… или марионетки. Не прерывай меня, Деана д’Кллеан.
Нагрудник упал на землю, парень начал стягивать кольчужный кафтан.
— Безумие закончится не скоро, потому что Дальний Юг долго пахал и засеивал это поле ненависти. А теперь станет собирать с него урожай.
Самий уже снял стеганую рубаху и толстые сапоги, после чего встал перед Госпожой Пламени в одних портках.
Теперь он выглядел вдвое меньше, чем когда был в доспехе.
Деана наклонилась и сильно его обняла.
— Не заставляй меня переживать, убегай, — прошептала ему на ухо. — Или я перекину тебя через колено и всыплю по заднице.
За ее спиной раздался рык — дикий, неистовый, нечеловеческий. Она знала, что это значит: последняя линяя ломалась. Непроизвольно Деана потянулась за саблей.
— Однажды я уже убежал, — прошептал мальчик. — И больше не стану этого делать. Пора поджечь небо.
— О чем ты говоришь?
— Я смотрел, как ты выходишь на площадь перед Храмом, как сражаешься за тех, кого любишь, — произнес он своим мальчишеским голоском. То, что он говорил, совершенно не подходило к тому, как это звучало. — И я хотел быть с тобой. Так сильно, как никогда ранее. Я — Око Владыки Огня, Деана. Уже много, много лет. Он не плохой бог. Следил, чтобы я не покинул Лавенереса, когда его похитили бандиты, потому что хотел блюсти его, потому что хотел его руками исправить это княжество, а потом и остальные. Потому что наконец понял, что рабство — один из тех кошмаров, которые не позволяют миру измениться.
Сквозь рык сражающихся пробился крик Коссе Олювера, приказывавшего держать строй. Было удивительно, что аф’гемид до сих пор жив.
Деана все еще не понимала, о чем говорит Самий, но его тело вдруг сделалось настолько горячим, что начало ее обжигать.
— И он послал меня с тобой, чтобы я тебя охранял. — Мальчик коснулся ее живота. — Мы любим и тебя, и твою дочку. Это ты должна убегать. Ради этой малышки, и ради Лавенереса.
