Второй (СИ) - Дзюба Татьяна Петровна "Ята Петри" (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Я мотаю головой как загнанный конь. Другого сравнения не подберу. Вариантов у меня действительно не особо. Но сложнее всего то что я не понимаю глобальной цели этих разговоров. Ну узнает Тарасов что Второй накопал что-то от прилипал и что? Как заставить Второго молчать и не применять то что он искал очень много лет. Какие есть инструменты? Что вообще думает по этому поводу Старик, неужели здоровье и судьба Сереги для него совершенно не важны, а важно положение Клиники и условия существования с прилипалами.
Я не понимаю мотивов главных в этом деле людей. Соглашаться играть против Второго, не зная чем закончится для него такая игра – тоже не могу. А отказаться…Они же не враги, не баньдюки какие нибудь. Что они реально могут сделать со мной с Аленкой… Вот в чем вопрос.
-Ян, Вы подумали?– настаивает на ответе Тарасов.
– Подумал. Я поговорю со Вторым. Но сначала мне надо увидеть Алену. Не после а именно сейчас. И не говорите мне что это не возможно. Сами идите и выясняйте, я пока ее не увижу вообще разговаривать больше не буду.
Тарасов кивает головой. Но видно что уступать не хочет.
– а вы не боитесь, что я могу приказать вас вывести на поверхность и оставить одного– без телохранителя, без оружия, просто одного. Вы же знаете сколько кукол бродит в нашем секторе.
А вот этого я и вправду не боюсь. Плохо подготовились. Меня моя безопасность как то сейчас меньше всего пугает.
Странное другое– никогда за все время в конторе со мной так не разговаривали. Не грозили, не шантажировали. При общении со Стариком даже намека не было на то что к магу– достаточно ярко сияющему будут так обращаться.
Раньше я был для них полезным инструментом. А сейчас что-то изменилось…Неуловимо. Как будто сместили местами полюса. Вроде бы все на месте но не так… Не свойственны такие разговоры для руководства Клиникой. Магов еще никто не пытался шантажировать. Старик когда-то сказал что у мага работы из под палки не бывает– результаты не корректны, с большими погрешностями. Либо добровольное начало – либо вообще без контракта с вариантами собственного существования и выживания без Эгиды клиники.
Стоп. А почему я разговариваю с Тарасовым, а не со Стариком по такому поводу? Кто такой Тарасов, человек вернувшийся к работе совсем не давно. Какое отношение он имеет ко Второму? Это в любом случае не его забота. У клиники есть только один полноценный хозяин. И разговаривать а тем долее договариваться надо только с ним. После того как увижусь с Аленой. И я отвечаю Тарасову, в надежде на то что смогу выиграть хоть немного времени для выработки стратегии .
– Не боюсь. Я на поверхности справлюсь. Мне было бы страшно пол года назад. По этому, у вас действительно единственный рычаг воздействия на меня– это Аленка. А значит. Сначала свидание– а после все остальное.
Мне ее показали и даже дали поговорить.
Просторная больничная палата. Чистая постель кремового цвета. На окнах – распустившиеся цветочные бегонии. Картинка – как из сериалов о 'больнице на окраине города'. И моя Аленка…
Слишком бледная. Слишком худая, с темными залегшими тенями под глазами,с искусанными почему-то до сукровицы губами. Ей же было больно – очень больно. Паразит пил жизнь и причинял настоящие физические страдания.
Я не разу не испытал как оно иметь прилипалу в ауре, но судя по реакции пациентов на то как паразит растет – не самые приятные ощущения. Но чтобы вот так…
– Привет,– говорю я ей тихо-тихо.
Она поворачивает голову в мою сторону, щурит глаза и пытается улыбнуться.
Подхожу к ней, сажусь рядом на кровать, беру ее ладошку в свои руки и прикасаюсь губами.
– Привет,– отвечает она. Голос звучит слишком устало.
Сколько в ее ауре жил паразит? Сколько ее держали в искусственном сне– почти месяц…так изменится за неполные тридцать дней…Хочется перевернуть вселенную от такой несправедливости.
Мы молчим. Нам не надо разговаривать, чтобы понять чувства друг друга. Достаточно просто быть рядом.
Я незаметно, краешком дара пытаюсь пощупать ее ауру. И снова хочется ругаться сквозь зубы – слишком тонкая оболочка, слишком мало света. Аленке с такой аурой нельзя ни волноваться, ни переживать, ни расстраиваться. Она просто не выдержит сильных эмоций. Но ее дар– маленький внутренний – он не исчез, он стал словно ярче. Я чувствовал его – чувствовал, как энергия дара, даже не зависимо от желания Аленки, согревает, успокаивает, убаюкивает меня.
Уходить нет сил. Не могу себя заставить подняться и оставить ее снова одну. Но…за меня вроде бы уже все порешали. От меня ждут ответных действий.
И я попробую пока поиграть по навязанным мне правилам. Тем более– увидеть Второго я просто обязан. Мне надо точно так же понять для себя, что именно он делал в подземельях. А кроме него на этот вопрос никто не ответит.
Второй визит в палату интенсивной терапии проходит значительно дольше. Мне дают четкие инструкции,– какие вопросы задавать и о чем спрашивать. Я киваю в ответ, со всем соглашаясь. Но думаю совершенно о другом.
Какие последствия разговора. Что будет, если выплывет правда…
Что рассказывать дальше. По порядку? Отрывками? По сути? Все слишком быстро закрутилось. Вихрем. Торнадо. Такое чувство – пришло все и смело то что было не оставив даже камушка.
Перемешалось, переплелось.
Ладно… сначала обрывки…
Второй, лежащий обмотанный какими-то капельницами, проводами. Пищащие медицинские приборы рядом, в которых я не понимаю.
В глазах у него…Тоска у него в глазах. Темные глаза– как февральское небо.
На все приветствия, на попытки поговорить в ответ ни слова. Он только отворачивал от меня голову и кривился. О чем я мог говорить, наблюдая все это? 'привет. Как дела? Хорошо выглядишь?'
Он мне не верил. Это было понятно. Я только не мог сказать почему. Может потому что Второй изначально дураком не был и все и так понимать должен был. На перед просчитать. Да, что же он такое нашел, что даже мне сказать был не в силах. Его же, судя по всему, из этой палаты так просто не выпустили бы.
Я просидел с пол часа и ушел. И то…чувствовал себя как…
Меня ни на секунду не оставляли одного и это бесило еще больше. Влад ходил по пятам. Я видел, его это тоже напрягает. Но у него был свой приказ.
