Фурия первого лорда (ЛП) - Батчер Джим (читать книги регистрация TXT) 📗
И, он подумал, что она даже не была направлена на него.
У копья этого гнева было острие, и оно лишь задело его.
— Ты сошел с ума? — закричала Королева вордов, ошеломленная натиском ярости великих фурий. — Что ты наделал? Они уничтожат всех нас!
— Значит мы сами выбрали свою смерть! — прокричал Тави в ответ, борясь с ужасной болью и смятением в мыслях, причиняемыми непереносимой яростью великих фурий. — Не ты!
Королева издала крик разочарования и ужаса, и взмыла в небо.
На секунду показалось, что шторм поднялся напротив нее, но затем смягчился.
Она устремилась вперед, и при вспышке света Тави увидел как она влетела в нечто, похожее на огромную пасть, созданную из туч дождя и мокрого снега.
Челюсти Таны Ливии сомкнулись с ревом ветра, и Тави увидел как Королеву кружит, швыряет, несет бесконтрольно мили и мили по огромной глотке из туч, через множество воздушных мороков, их когти царапали и рассекали ее.
Китаи смогла добраться до него через бушующий шторм и гнев горы, наконец упав рядом с ним, в то время как разряд света ударил в каменистый склон метрах в пяти от нее.
Он прижал ее к себе и сказал: — Я пойду пойду за ней.
Она резко вскинула голову, зеленые глаза расширились. — Что?
— Мы должны быть уверены, — сказал он. — Алера здесь. Должна быть возможность успокоить великие фурии, или хотя бы направить их в другое место. Поговори с ней.
— Чала, — прокричала Китаи. — Ты погибнешь!
Он поймал ее руки своими, крепко сжимая.
Если она еще жива, то лучшего времени не будет никогда. Слишком много стоит на кону. Это нужно сделать. А я — Первый Лорд.
Он притянул ее руку к груди и поцеловал, быстро и жарко. Затем прислонился лбом ко лбу и сказал, — Я люблю тебя.
— Идиот, — всхлипнула она, ее руки дрожали, обнимая его лицо. — Ну конечно же, любишь. А я люблю тебя.
Больше ничего ему не нужно было говорить. Больше ничего ему не нужно было слышать.
Гай Октавиан поднялся и бросил себя вверх в объятья шторма.
Позже, он ничего не помнил об этом последнем полете, кроме фрагментов застывших картин, нарисованных в его глазах вспышками света.
Королева вордов, маленькая и далекая точка, кружащаяся в яростном шторме.
Воздушные мороки, их глаза горели нерастраченным огнем, царапали его доспехи, их когти как молнии.
Боль, когда ветер и вода в шторме впивались в него как ножи.
Великое и ужасное лицо фурии, ее гнев устремлен на Королеву, едва задевая его — и все же, чуть не убив.
Тави понял, что он тянется к магии воды, чтобы закрыть порезы и залечить ожоги, не прекращая полет.
Воздух вокруг него в любом случае был скорее водой, чем нет, и это было легче чем казалось бы.
Он отстраненно задумался, пока летел вперед, преследуя отдаленную фигуру Королевы, можно ли вылечить магией ту часть мозга, что придумала этот идиотский план.
Она очевидно была бракованной.
И затем огромная темнота надвинулась на него — земля.
Он замедлился достаточно, чтобы приземлиться с сильной отдачей на ноги, и поднялся, борясь с ослепляющим ветром и мокрым снегом.
Хотя он знал, что было утро, шторм оставил все черным как ночь.
Неподалеку в земле была дыра, место падения Королевы.
Очевидно, она уже выбралась из нее. Рядом сновали легионы воздушных мороков.
Свет неистовствовал над землей, каждая молния длилась несколько секунд, оставляя в земле глубокие и длинные борозды.
Когда разряды затухали, становилось темно как в безлунную ночь.
И в этой темноте Тави увидел вспышку света.
Он устремился к ней, замечая, что следы на земле быстро стирались дождем.
Значит, следы были свежими.
Только Королева могла их оставить.
Тави последовал за ними, отбрасывая в стороны дюжины воздушных мороков своей магией воздуха, наконец-то используя вихрь, который он заставил кружиться вокруг лезвия своего меча, заменяя обычную магию огня магией ветра.
Сделав это, он мог одним ударом отправлять смертельных фурий подальше от себя, и он продвигался вперед, по колено в холодной, топкой земле, борясь с небольшим подъемом.
Теплый свет магических ламп внезапно упал на землю перед ним, и Тави почувствовал присутствие строения, величественного мраморного свода высотой в три человеческих роста.
Его открытый вход сиял мягким золотым светом, и над ним, выгравированная в мраморе золотом была семиконечная звезда Первого Лорда Алеры.
Могила его отца, Мемориал Принца.
Тави ввалился внутрь.
Хотя снаружи шторм все еще бушевал, внутри Мемориала эти звуки доносились как что-то далекое и несущественное.
Невозможный рев шторма здесь утихал до практической тишины.
Здесь, под куполом, были слышны только легкое журчание воды, потрескивание огня, и сонное щебетание птички.
Внутреннее убранство купола было не из мрамора, но из хрусталя, стены поднимались отвесно к потолку высотой в шесть метров.
Когда-то, размер и величественность этого места привели Тави в изумление.
Сейчас он видел все это по-иному.
Он понимал масштаб и сложность магии, необходимой чтобы поднять такое место из земли, и его изумление основывалось не на красоте и богатстве строения, а на элегантности чар, которые его создали.
Свет шел от семи огней, которые горели без горючего по периметру комнаты, имитируя пламя, и которые было куда как сложнее создать, чем магические лампы.
Этот необычный, теплый свет пробивался сквозь хрусталь, отражался, преломлялся разноцветными радугами, которые кружились и танцевали с медленной грацией и красотой среди хрустальных стен — стен, которые давно бы уже потрескались и раскололись, если бы не были созданы с помощью совершенной магии.
Пол в центре купола был покрыт бассейном воды, идеально гладкой и спокойной, как Амарантовое стекло.
Повсюду вокруг бассейна росла богатая растительность, кусты, трава, цветы, и даже маленькие деревья, все по-прежнему очень аккуратное, будто ухоженное садовником, хотя Тави не был здесь с возраста пятнадцати лет.
Древесная магия, которая требовалась, чтобы создать такой самостоятельный сад, была поразительной. Гай Секстус, кажется, знал о произрастании жизни гораздо больше Тави, несмотря на разницу в их подходе.
Между огнями стояли семь безмолвных комплектов доспехов, в алых плащах, с традиционными бронзовыми щитами и мечами с рукояткой слоновой кости телохранителей Септимуса.
Доспехи возвышались молчаливо и пусто над почти бесформенными фигурами из темного камня, неизменно бдительными, прорези шлемов направлены на их подопечного.
У двух комплектов доспехов не хватало оружия — Тави и Амара взяли их для защиты той ночью, так давно.
В центре бассейна возвышалась глыба черного базальта. На ней лежала бледная форма, статуя из чистейшего белого мрамора, и Тави уставился на изображение его отца.
Глаза Септимуса были закрыты, будто во сне, и он лежал с руками, сложенными на груди, рукоять меча под ними.
На нем была богатая мантия, которая спускалась с одного его плеча, а под ней был видавший виды нарядный нагрудник офицера Легиона, не такой как обычная кираса Тави.
У основания мемориала его отца сгорбилась Королева вордов.
Она истекала кровью из несчетного количества ран, и вода вокруг нее вместо кристально чистой была в пятнах темно-зеленого цвета.
Она упала в полном изнеможении.
Один глаз отсутствовал, та сторона ее некогда прекрасного лица была разодрана в клочья когтями воздушных мороков.
Второй глаз, все еще блестящий черным, остановился на Тави. Королева вордов поднялась, меч в руке.
Тави остановился у края бассейна и ждал, крепко держа свой клинок.
Они молча смотрели друг на друга.
Тишина и неподвижность затянулись.
Ярость шторма снаружи была далекой и неважной. Свет отражался в кристальных стенах.
— Я была права, — сказала Королева, ее голос тяжелый и грубый. — В связях между вами есть сила.
— Да, — просто сказал Тави.
