Волки Кальи - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

— Криспиан Сент-Питерс [84], — пробормотал Каллагэн. — Вот как его звали. Великий Боже, Человек-Иисус, я действительно здесь. Я действительно в Нью-Йорке!

Словно в подтверждение его слов какая-то женщина, похоже, куда-то спешащая, прошипела ему: «Возможно, некоторые и могут позволить себе стоять посреди тротуара весь день, но в основном здесь ходят. Думаю, вы могли бы и подвинуться к бордюрному камню или стене».

Каллагэн извинился, хотя понимал, что едва ли его услышат, а уж тем более оценят проявленную галантность, и двинулся дальше. Ощущение, что это сон, чрезвычайно живой сон, не проходило, пока он не подошел к Сорок шестой улице. А там услышал розу, и все в его жизни изменилось.

Поначалу он уловил едва слышный шепот, но по мере сокращения расстояния, отделявшего его от пустыря, начал различать голоса, поющие ангельские голоса. Никогда в жизни не слышал ничего более восхитительного — и он побежал. Когда добрался до забора, уперся в него обеими руками. Заплакал, ничего не мог с собой поделать. Чувствовал, что люди смотрят на него, но его это нисколько не волновало. В эти мгновения он многое понял в Роланде и его друзьях, впервые почувствовал себя частью ка-тета. Его больше не удивляло их стремление выжить любой ценой и идти дальше! Чему тут удивляться, когда на кону стояло такое! По другую сторону забора, оклеенного постерами, находилось что-то удивительное, ни с чем не сравнимое…

Молодой мужчина с длинными черными волосами, схваченными резинкой, и в сдвинутой на затылок ковбойской шляпе хлопнул его по плечу.

— Тут хорошо, не так ли? — спросил ковбой-хиппи. — Я не знаю, почему так, но хорошо. Я прихожу сюда каждый день. Хочешь, я тебе кое-что скажу?

Каллагэн повернулся к молодому человеку.

— Да, пожалуйста. Я слушаю.

Молодой человек провел рукой по лбу, потом по щеке.

— У меня были угри. Жуткие угри. По всему лицу. Потом я начал приходить сюда. В конце марта или начале апреля… и все прошло. — Он рассмеялся. — Дерматолог, к которому послал меня отец, говорит, что мне помог оксид цинка, но я думаю — это место. Что-то есть в этом месте. Ты слышишь?

И хотя в голове Каллагэна звучала ангельская музыка, он словно перенесся в Нотр-Дам во время службы, он отрицательно покачал головой. Сработал инстинкт.

— Нет? — спросил хиппи в ковбойской шляпе. — Я тоже. Но иногда мне кажется, что слышу. Он поднял правую руку, вытянул два пальца буквой V. — Мир, брат.

— Мир, — ответил Каллагэн, тоже поднял правую руку с двумя оттопыренными пальцами.

После ухода хиппи Каллагэн провел ладонью по шершавым доскам, порванной афише фильма «Война зомби». Больше всего на свете он хотел перелезть через забор и посмотреть на розу… может, упасть перед ней на колени и молиться. Но по тротуару шли люди, он уже привлек к себе немало любопытных взглядов, в том числе и тех, кто, как и ковбой-хиппи, знал о притягательности этого места. И от него требовалось служить этой великой поющей силе за забором (Неужели речь шла о розе? Может, о чем-то большем?). То есть охранять Келвина Тауэра от тех, кто сжег его магазин.

Ведя рукой по шершавым доскам, Каллагэн повернул на Сорок шестую улицу. Впереди высилась зеленовато-стеклянная громада отеля «Плаза». «Calla, Callahan, — подумал он. — Calla, Callahan, Calvin. — Потом в голове сложился стишок: — Калья-кам-четыре, растет роза на пустыре, Калья-кам-Каллагэн, Келвина не отдадим врагам».

Он добрался до края забора. Поначалу ничего не увидел, и у него упало сердце. Потом посмотрел вниз, и вот они, на уровне колена, пять цифр, написанных черным маркером. Каллагэн сунул руку в карман, достал огрызок карандаша, он всегда носил его с собой, оторвал край афиши какой-то офф-бродвейской постановки, переписал почтовый индекс.

Ему не хотелось уходить, но он знал, что должен. Впрочем, что-то соображать так близко от розы не представлялось возможным.

«Я вернусь, — сказал он ей и обрадовался до слез, услышав ответ-мысль: «Да, отец, приходи в любое время. Кам-каммала».

На углу Второй авеню и Сорок шестой улицы он обернулся. Дверь в пещеру по-прежнему находилась у него за спиной, ее нижний торец плавал в трех дюймах над тротуаром. Семейная пара средних лет, туристы, судя по путеводителям в руках, приближалась к нему со стороны отеля. О чем-то разговаривая друг с другом, они обошли дверь по широкой дуге. «Они ее не видят, но чувствуют», — подумал Каллагэн. А если бы на тротуаре было много людей и обойти дверь не удалось? Что ж, они прошли бы сквозь нее, на мгновение почувствовав холод и головокружение. Возможно, услышали бы мелодию колокольцев, учуяли бы запах сгоревшего лука или горячего металла. А ночью скорее всего увидели бы сны о далеких местах, так не похожих на Город развлечений.

Он мог вернуться, наверное, ему следовало вернуться, он получил то, за чем пришел. Но Нью-Йоркская публичная библиотека находилась совсем рядом. А там, за каменными львами, даже человек без цента в кармане мог получить кое-какую информацию. К примеру, определить, в какой город придет корреспонденция, помеченная известным ему почтовым индексом. И еще, по правде говоря, не хотелось ему так быстро покидать Нью-Йорк.

Он махал руками, пока стрелок не обратил на него внимание. Игнорируя взгляды прохожих, Каллагэн один, два, три раза поднимал пальцы в воздух, не зная, понял ли его стрелок. Вроде бы понял, потому что кивнул да еще вскинул левую руку с оттопыренным большим пальцем.

Каллагэн повернулся и быстрым шагом, чуть ли не трусцой, направился к библиотеке. Он не мог терять ни минуты, как бы ни нравился ему Нью-Йорк. Понимал, что Роланду в пещере ой как не сладко. И к тому же, по свидетельству Эдди, еще и опасно.

Стрелок без труда понял послание Каллагэна. Тридцать пальцев — тридцать минут. Отцу требовалось побыть на другой стороне еще полчаса. Роланд предположил, что он нашел способ связать почтовый индекс, написанный на заборе, с конкретным местом. Если бы ему это удалось, полчаса были бы потрачены не зря. Информация — это могущество. А иногда, если времени в обрез, еще и скорость.

Патроны в ушах полностью блокировали голоса. Мелодия колокольцев прорывалась сквозь эту преграду, но звучала гораздо приглушеннее. И слава Богу, потому что мелодия эта была куда как неприятнее дребезжания червоточины. Если б ему пришлось слушать ее два дня, он бы точно попал в сумасшедший дом, но полчаса мог выдержать без проблем. А если б его совсем допекло, мог бы что-нибудь бросить в дверь, привлечь внимание Каллагэна, и тот вернулся бы раньше.

Какое-то время Роланд наблюдал, как улица движется навстречу Каллагэну. С дверями на берегу Западного моря дело обстояло несколько иначе: он смотрел на мир глазами Эдди, Одетты, Джека Морта. Здесь он постоянно видел спину Каллагэна, а иногда, когда отец оборачивался, и его лицо.

Чтобы скоротать время, Роланд решил взглянуть на книги, столь много значившие для Келвина Тауэра, что их спасение он оговорил условием своего сотрудничества. На переплете первой, снятой Роландом с полки, проступал силуэт головы мужчины. Мужчина курил трубку, а на его голове красовалась шапка, напоминающая егерскую. Корт носил очень похожую, и Роланд в далеком детстве полагал, что она куда более стильная, чем шляпа его отца, в пятнах пота и с грязноватыми тесемками. Слова были из нью-йоркского мира. Роланд думал, что легко их прочитает, но не тут-то было. Некоторые он таки прочитал, но далось ему это с огромным трудом.

— Сер-лок Хоунс, — озвучил он имя и фамилию, вынесенные на переплет. — Нет, Холмс. Как и у отца Одетты. Четыре… коротких… помана. Помана? Нет, первая буква эр. «Четыре коротких романа о Серлоке Холмсе». Он открыл книгу, уважительно прошелся рукой по титульной странице, вдыхая особый аромат хорошей бумаги. Название одного романа прочитал: «Знак четырех». В названиях остальных разобрал только два слова: «собака» и «этюд».