Полуночный Прилив (ЛП) - Эриксон Стивен (книга бесплатный формат txt) 📗
— Не очень помогает, Корло.
Маг почесал подбородок. — Проклятые мухи. Ладно. Пути определенной магии. Силы подобные и не подобные. Правильно? Ясно, что разные силы воюют, а подобные соединяются. Как вода в реке — все струи текут в одном направлении. Конечно, есть водовороты, заводи и прочее, но все равно все стекает вниз. Об этих водоворотах поговорим позже. Итак, садки есть реки, только что ты не можешь их видеть. Течение незримо, и ты видишь только следствия. Посмотри на толпу на площади — разумы отдельных людей сливаются в один. Мятежи, публичные казни или битвы — все это намеки на Мокра, это то, что все могут заметить. Но маг, нашедший путь в садок Мокра, может идти глубже, в толщу воды. Как бы говоря, он может броситься в воду и поплыть по течению. Найти водоворот и выйти в другом месте, не в том, в котором вошел.
— Говоря «путь», ты имеешь в виду физический смысл.
— Лишь когда мы решили использовать его в таком качестве. Мокра — не лучший пример: его водовороты по большей части ведут в никуда. Возьмем Меанас, другой садок. Он связан с тенями и иллюзиями, он дитя Тюра, пути Света. Отделен, но связан. Открой врата в Меанас и сможешь странствовать среди теней. Невидимой и быстрой как мысль… или почти. А иллюзии — ну, это показывает его родство с Мокра. Все это пути манипулирования умом, или, по меньшей мере, его восприятием — хитрое смешение света, тьмы и теней.
— Тисте Эдур используют этот Меанас?
— Гм, нет. Не совсем. Их садок обычно недоступен людям. Куральд Эмурланн. Это тень, Тень скорее как Оплот, чем как садок. К тому же Куральд Эмурланн разрушен. Разбит на части. Тисте Эдур владеют одним фрагментом, и всё.
— Ладно. Мокра, Тюр и Меанас. Есть и еще?
— О, множество. Рашан, Рюз, Теннес, Худ…
— Худ. Вы им бранитесь, не так ли?
— Да, это садок Смерти. И это имя самого бога смерти. Но это уже иной аспект садков. Они могут быть целыми королевствами, мирами — пройди в них и окажешься в мире с десятью лунами и созвездиями, которых ты никогда прежде не видела. Местах с двумя солнцами. Или местах, переполненных духами покойников — хотя, пройдя во врата Королевства Худа, ты не вернешься назад. Ну, не должна вернуться. Как бы то ни было, маг находит садок в соответствии с его или ее натурой, по природному сродству. Посредством упорного учения и дисциплины ты можешь выявить пути использования таящихся в нем сил. Конечно, некоторые рождены с талантом, что значит — им не приходиться работать так тяжко.
— Итак, ты входишь в этот Мокра, и он приводит тебя в мозги других людей.
— Вроде того. Я использую их склонности. Делаю воду похожей на облака или наполняю ее страшными тенями. А тело жертвы делает все остальное.
— Тело? Что это значит?
— Представь, что ведешь двух коров на бойню. Одну ты убиваешь сразу, так что она не знает даже, что случилось. А другую ты тащишь по дороге, окруженной запахами смерти, криками умирающих животных. Наконец корова, как она не глупа, понимает, что к чему. Она исполняется ужаса. И тогда ты ее убиваешь. Отрежь кусок от каждой туши — они будут иметь одинаковый вкус?
— Ни малейшего понятия.
— Не будут. Потому что тело испуганной коровы наполнено горькими флюидами. Это делает страх. Горькие, вредоносные флюиды. Само мясо становится негодное в пищу. Я имею в виду: ты играешь с разумом, наполняешь его незримыми страхами, необоснованными подозрениями — и кровь становится порченая, эта порча усиливает страх, превращает подозрение в уверенность.
— Вроде как бойня для второй коровы — иллюзия, и на самом деле она гуляет по лугу.
— Точно так.
Серен молча уставилась в спину скачущего впереди Железного Клина.
— Ну ладно, — вздохнул вскоре Корло, — а теперь, девочка, расскажи, что тебя волнует на самом деле.
Она колебалась. Затем спросила: — Корло, ты можешь сделать что-то с воспоминаниями? — Серен искоса поглядела на спутника. — Можешь забрать их?
Железный Клин на миг задержался, оглянулся на Серен — и снова поскакал вперед.
— Ах, — прошептал Корло. — Ты уверена, что хочешь этого?
— А ты можешь?
— Я могу сделать тебя слепой и глухой к ним; но в твоей натуре будет интересоваться причиной странной пустоты внутри. Как будто ты готова что-то понять, но так и не понимаешь. Аквитор, это будет тебя отвлекать. И само тело будет помнить. Ты будешь реагировать на увиденное, на звуки и запахи, не понимающая, почему так. Ты будешь терзаться. Изменится вся личность.
— Ты уже делал это?
Он кивнул. И сказал с сомнением: — Есть и другой способ, девочка.
— Какой?
— Аквитор, терзают не воспоминания, а чувства относительно них. Это ты сражаешься сама с собой. Не могу сказать яснее…
— Нет, я поняла.
— Ну, я могу изменить твои чувства.
— То есть?
— Окончить войну.
— И что я буду чувствовать, Корло?
— Я могу заставить тебя выплакать их, Серен. Всё вовне. — Он поглядел в ее глаза. — И когда все кончится, тебе станет лучше. Ты высвободишь всё, за раз. Обещаю тебе. Но есть опасность в таком выплакивании. Оно может навредить, как и само изнасилование. Однако ты выберешься из ловушки бесконечных повторений. Повторение соблазняет. Становится привычкой, вредной, как и все остальные. Повторяй выражение гнева — и он потеряет смысл, станет гнилым, фальшивым, игрой самообмана и самооправдания. Это путь вечного неизбавления от чего-либо.
— Слишком сложно.
— Так и есть. Ты остановишь войну одним выстрелом, и потом воспоминания станут… пустотой для чувств. Может быть, останется легкий стыд. Как при воспоминании об обычных ошибках, делаемых в жизни. Сожаление, но не самообвинение. Оно — твой настоящий враг. Понятно? Часть тебя думает, будто заслужила это.
Серен кивнула и не решилась ответить.
— Заставляет тебя желать наказания.
Еще кивок.
Корло крикнул: — Чтящий, мы можем…
— Да, — ответил тот, поднимая руку в перчатке.
Отряд встал.
Корло протянул руки, помогая ей сойти с коня. Она метнула на него взгляд:- Ты уже начал?
— Нет, девочка. Ты начала. Помнишь, что я сказал о природном таланте? У тебя его целое ведро.
— Я никогда не плачу, — возразила она. Маг вел ее к лесной опушке.
— Конечно, — ответил он. — Садок прямо у тебя в голове, и ты провела большую часть жизни, манипулируя им не хуже Верховного Мага. Так чего же бояться?
Она остановилась поглядеть назад.
Железный Клин стоял на краю дороги и наблюдал за ними.
— Не беспокойся о нем, он просто боится за тебя. Его не будет там, где ты…
— Нет. Он идет с нами.
— Аквитор?
— Если я начну биться у тебя на груди, Корло, могу сломать пару ребер. Клин покрепче будет.
Глаза мага расширились. Потом он улыбнулся: — Чтящий! Хватит прятаться. Прошу сюда.
Садки. Потом, много позже, Серен пришло в голову, что эти штуки трудно описать, но легко понять. Силы природы, склонности и шаблоны. Объяснения Корло помогли пролить свет на эти сокрытые от нее силы, но, по правде говоря, знание уже дремало внутри нее и ожидало откровения.
В упрощенном мире выделяют четыре элемента, и на этом процесс постижения заканчивается. Как будто вселенную можно свести к четырем видимым, понятным явлениям. Но Корло упомянул и другие, и от этого словно бы мир стал шире, словно засияли всей своей жестокой красотой новые цвета.
Она понимала сейчас, что одним из элементов является время. Протяженность сущего между событиями, состоящая из бесконечного числа других событий, связанных воедино сложной сетью причин и следствий. Как картинки, вытканные на гобелене, одна за другой: отойди подальше, и увидишь, что все они сосуществуют, все представлены одновременно.
Она повторяет одни и те же сцены. Ужасное открытие. Вся жизнь — повторение сцен. Она соткала свой узор, лишенный нюансов, и видела в отчаянии разумный ответ — наверное, единственно разумный ответ. Заблуждение, что ты разумна, почти сверхъестественно сведуща во всем множестве перспектив. И это ловушка, бесконечное шаманское призывание, именуемое горем — призывание демонов самоуничижения. Во всех сценах ее гобелена мелькают одни и те же ухмыляющиеся лица.
