Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

— А хозяин-то, смотри-ка, немногим бы захотелось с ним дело иметь…

— Помоги мне чем-нибудь закрепить…

— На подъеме они еще, дойдут только к утру…

— Отойди, серебро ведь, одень хоть варежку… перемотай руку…

— Несли они, несли, и принесли! Наконец-то, шкуру не подпорти…

— Вечная слава герою, воздвигнувшему такой монумент…

— Я же сказал, ставь палатку вон за тем деревом! Хрен его знает, что на этой поляне! Я к реке спущусь. Наловим.

— Сеть принес?

— А, нехай динамитом. По доброте духа моего прославимся в рыбацких байках!

— Ой, смотрите, это же избушки Бабушки Яги!

— Да ну! Не может быть! Ты думаешь?

— Это кто их так изуродовал и посадил на мель?

— А ты на могиле была? Там земля такая же!

— Ее Величество была не в духе. Приказано отловить. Мы пока не знаем, с кем имеем дело.

— А как это здесь лето? Мы на курорте? Вот если бы землю тут купить: горы, озеро, река, и круглый год лето…

— Тут горячие подземные источники…

— Тут колодец какой-то… Кислота что ли? Смотри, какие волдыри, а я только до бревна дотронулся. Надо огородить…

— Разберем и завалим…

— Не понял, это что, жерло вулкана? Откуда здесь серебряное озеро?

— Это, наверное, с горы жила выходит, а внизу лава…

Люди, как люди. Нападать пока не собирались, и монумент избы пробовали пощупать, хоть и через рукавицы.

— Похоже, аллергия у меня на серебро, — объяснил тот, что старался отколупнуть кусочек. — Неважно себя чувствую. Силу оно у меня отнимает. Такой беззлобный становлюсь, сам себе противен. Просто заметил, как серебряный крестик на серебряной цепочке одену, куда ни сунусь, везде рукой помахали…

На реке ухнул динамит.

Манька забеспокоилась, как там водяной. Перебралась к чердачному окну, которое выходило на реку. Оборотни таскали сеть, но выше оврага, по которому стекала живая вода. «Интересно, если рыба плавала в живой воде и пила живую воду, она на них подействует?» — подумала Манька загадывая: если вытащат полную сеть, значит должна подействовать, водяной был не глупый малый и за сундуки с копеечной валютой мог бы немного удружить.

Рыбы в сети было столько, что когда ее вытянули на берег, она лопнула… Манька прикусила губу, прикидывая, сколько оборотней ею отравятся — получалось много! Партизанская война началась…

На поляне и вокруг нее между деревьями запестрели палатки и костры. Простого огня оборотни ничуть не боялись. Начинало темнеть, но до луны было еще далеко. На этот раз ветви неугасимого полена, росшие в земле, света не давали, но ярко пылали ветви на крыше, освещая весь луг. Кто-то прошел к углу избы и пописал на нее, отчего в избе завитало раздражение, которое Манька уловила всем своим существом. Язык изб она не понимала, но после того, как чертей и прочую нечисть повывели, чувствовала эмоциональные вибрации. Живой избе глумление пришлось не по вкусу. Но она не двинулась с места.

«Интересно, — подумала Манька, — а если их проткнуть кинжалом Дьявола, они умрут?»

— Не советую подпускать оборотня близко, — посоветовал Дьявол, как всегда вырастая из неоткуда с двумя чашками горячего чая. — Ну конечно умрут! — он три раза сплюнул через плечо и добавил: — Не приведи Бог биться с ними в рукопашную! Но не исключено… все может быть… они прыгают высоко, как будто летят. Красиво!

Манька уставилась на Дьявола, понимая, что он сущий Дьявол.

— И до чердака могут допрыгнуть? — с тревогой в голосе быстро спросила она.

— Ну,… — он высунул голову в окно, и смерил расстояние до земли, — в два приема, пожалуй!

— Поражаюсь я тебе, если меня убьют, ты хоть чуть-чуть пожалеешь? — проворчала Манька, приложившись к кружке.

— Некорректный вопрос, — ответил Дьявол, как всегда увильнув от ответа прямого. — На тебе живого места нет, а ты о смерти думаешь. Намедни еле-еле от костра оттащил, а сегодня вон как запела! — Дьявол состроил скорбную мину. — Я не могу, Маня, я ж бессмертен. Я пережил столько людей и нечисти, что воспринимаю смерть, как иронию судьбы смертного существа. Горько мне, что не надеешься жить вечно, как Помазанники мои, поэтому придется мне оттянуть тебя за уши от окошка! — он резко рванул Маньку за рукав, оттолкнув в сторону, ткнул пальцем в чердачное окно: — Тебя заметили, а это уже реальный шанс попасть, или не попасть в книгу живых и мертвых! А там как я положу — так и будет! Не видишь, они стрелять собрались ради смеха!

Зрение у Маньки было не таким острым, как у Дьявола, но она тоже различила, что один из подвыпивших изрядно к тому времени людей, поднял руку — и пуля ударилась о наличник раньше, чем она услышала звук. Оборотень промахнулся. То ли пугнул, то ли не метился, то ли не умел стрелять. Пуля отскочила от гвоздя и срикошетила рядом с другим оборотнем, который мгновенно побледнел и спустя минуту, после того, как пришел в себя, покрутил пальцем у виска. Еще один ругнулся, и сразу несколько пуль влетели в окно и ударились в обрешетку, пробив Дьявола навылет.

Дьявол побледнел, как оборотень, осматривая застрявшие в обрешетке пули. Потом как-то нервно ткнул пальцем вверх, обращая на пули Манькино внимание, которая и без того не могла оторвать от них взгляд.

— Вот так вот! Награда обещана за головы бунтовщиков и приказ, стрелять в любую мишень в лесу за рекой на поражение… С другой стороны, напрашивается добрый вывод: вампиры пока не догадались, кто укокал Бабу Ягу и свистнул у Благодетельницы наследство… Тебя ловили бы живьем…

— Это… а то, может, белый флаг выбросим?! И напишем: у нас бомжа в заложниках? Стреляют они лучше, чем я… — предложила Манька, ткнув пальцем в пули.

Она зябко поежилась: все пули предназначались ей. Дьявол хмыкнул, нисколько не опасаясь, высунулся в окно и пересчитал противника поголовно.

— Смотри сама, тебе решать, твоя это битва… М-да, многовато их, — сообщил он, поседев в одно мгновение, когда счет перевалил за полторы тысячи. — Не приручим мы их… — скорбно покачал головой и ухмыльнулся, возвращая волосам естественный черный цвет, похлопал ее по плечу: — Наберись терпения!

Внизу собиралась толпа, показывая пальцами на окно, за которым спряталась Манька. Дьявола в природе не существовало. Для Маньки, в принципе, тоже — он стоял в окне, и она прекрасно видела через него.

Но слишком резко отличались люди в ракурсе Дьявола — лица у них и вправду были какие-то двойные: лицо, а под ним размытый звериный оскал…

Но так то через Дьявола!..

На душе было погано. Она понимала, что ей придется убивать людей, которые ни в чем перед ней не виноваты, и, пожалуй, не виноваты в том, что оборотни. Так случилось. Не верилось, что они будут убивать ее — она тоже перед ними ни в чем не провинилась. Шутка Дьявола, что она сможет выжить в неравной битве, была оригинальной, но не настолько, чтобы поверить в свои силы. Она не Дьявол, в ней пули застрянут. Желание выбросить белый флаг, стало почти навязчивым.

Но что это даст?

Разве что выдаст себя — оборотни сразу сообразят, что их много, а ее мало… А кроме того, сюда пожалуют вампиры!

Оборотни раздевались, удивляясь по-летнему жаркой погоде, сожалея, что никто не догадался взять мяч, разминались, стреляя по деревьям, по избе, в подброшенные шапки и бутылки, которые осколками разлетались в разные стороны, гоняли по земле консервные банки, вытаптывая огород и поле изб. Костер они разводили один на пять — десять палаток. Манька с удивлением заметила, что ни одна ветвь неугасимого полена в костре оборотней не горела.

— Им не взять неугасимый огонь. Им и ветвь не поднять, — спокойно объяснил Дьявол, заметив Манькино волнение.

Потихоньку подтягивались отставшие, выискивая свободные места. По возгласам, которые эхом отдавались по поверхности реки, стало ясно, как оборотней много, и большая часть их сокрыта кронами деревьев.

На первый взгляд ничто не выдавало в них оборотней — люди как люди: человек всегда себя вел на природе именно так, нисколько не сомневаясь, что природные кладовые как-нибудь сумеют справиться с хвалеными признаками цивилизованности царя природы. Конечно, рыбу динамитом глушили, помочившись на углы, предали избы осмеянию, поляну изгадили, разворотили колодец с живой водой, деревья рубили так, что лес трещал и кряхтел скрипом падающих деревьев, на костре готовилась, может быть, та самая лань, которая отдала крынку парного молока. Но все же, Маньке не хотелось воевать с ними, и она не понимала, почему не может жить среди людей. Так муторно и тоскливо она не чувствовала себя давно. Окажись она внизу, была бы она лучше или хуже? Вот парень с девушкой целуются — она видела, как набросил он свою куртку на ее плечи, как девушка зябко поежилась от холода вечерних сумерек, как паренек вставил в ее волосы цветок ромашки, и она убрала ее, бросив под ноги.