Город богов - Сандерсон Брэндон (бесплатные версии книг txt) 📗
Когда их разыскал Галладон, принц безуспешно пытался излечить кровоточащими руками плечо принцессы. Дьюл внимательно осмотрел их раны и кивком приказал подоспевшим следом элантрийцам проверить тела Дилафа и Хратена. Потом обстоятельно уселся рядом с принцем и под его руководством начертил эйон Йен. Через несколько мгновений от ран Раодена не осталось и следа, и он принялся за Сарин.
Девушка сидела в грустном молчании. Несмотря на рану, она успела осмотреть Хратена и убедилась, что джьерн мертв. Он получил две серьезные раны, любая из которых могла убить его раньше, чем он сломал шею Дилафу; должно быть, его поддерживали дахорские символы. Раоден с сожалением покачал головой и начертил над принцессой эйон. Он до сих пор не понимал, почему джьерн их спас, но про себя искренне благодарил Хратена за вмешательство.
— Как армада? — с тревогой спросила Сарин.
— На мой взгляд, они отбиваются успешно, — передернул плечами Галладон. — Король Эвентио повсюду тебя разыскивает — он прибежал в порт вскоре после нашего появления.
Раоден закончил эйон линией Разлома, и рана на плече девушки затянулась.
— Должен признать, сюл, тебе везет, как Долокену, — продолжал дьюл. — Рвануть сюда наугад — я никогда не видел более идиотского поступка.
Принц пожал плечами и притянул Сарин к себе.
— Она того стоит. К тому же ты рванул за мной по пятам, разве нет?
Галладон фыркнул.
— Мы попросили Эйша проверить у местного сеона, что ты добрался благополучно. В отличие от нашего короля, мы не каяны.
— Ладно, — непререкаемым тоном вмешалась Сарин. — Кто-нибудь объяснит мне, что случилось? Причем немедленно!
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Сарин оправила камзол на Раодене и отошла на шаг, задумчиво постукивая пальцем по щеке. Она бы предпочла белое вместо черного, но самый белоснежный наряд бледнел по сравнению с серебристой кожей элантрийца.
— Ну как? — спросил принц, разведя руки в стороны.
— Все равно выбирать не приходится, — непринужденно ответила девушка.
Раоден рассмеялся и поцеловал ее в щеку.
— Разве ты сейчас не должна быть в церкви и молиться? Что случилось с уважением к традиции?
— Я уже пробовала следовать традиции. — Сарин повернулась к зеркалу, чтобы проверить, не смазалась ли косметика. — На этот раз я с тебя глаз не спущу; неизвестно почему, но мои предполагаемые мужья имеют привычку исчезать в самый неподходящий момент.
— Интересно, как это характеризует тебя, прутик Леки? — поддразнил Раоден. Он неудержимо смеялся, когда Эвентио рассказал ему о прозвище, и теперь не упускал возможности пустить его в ход.
Принцесса рассеянно хлопнула его по руке; она поправляла перед зеркалом вуаль.
— Господин, госпожа, — прервал их строгий голос. В дверях повис сеон Раодена, Йен. — Пора.
Сарин мертвой хваткой вцепилась в руку принца.
— Шагай, — приказала девушка, кивком указывая на дверь.
На сей раз она не выпустит его из виду, пока их не поженят.
Раоден честно попытался вслушаться в проповедь, но кораитские свадебные церемонии не зря славились невероятной многословностью и сухостью. Отец Омин, преисполненный значимости оттого, что оказался первым в истории жрецом Корати, который венчал элантрийца, подготовил по случаю внушительную речь. Коротышка-жрец по своему обыкновению бормотал с полузакрытыми, затянутыми мечтательной пеленой глазами и вроде уже успел позабыть про полный народа зал.
Так что Раоден тоже отдался мыслям. Он никак не мог забыть об утреннем разговоре с Галладоном, начало которому положил осколок кости. Его достали из тела мертвого дахорца, и хотя на первый взгляд изуродованная кость казалась отвратительной, в ней присутствовала некая красота. Она походила на точеную слоновую кость или, скорее, на клубок сплетенных вместе тонких прутьев. Принца встревожило, что он распознал в сплетении виденные в книгах старинные фьерденские символы.
Выходило, что монахи Дахора придумали собственную версию Эйон Дор.
Даже во время свадьбы Раодена не покидало беспокойство. В течение столетий лишь одно препятствие стояло на пути фьерденского продвижения на запад: Элантрис. Но если вирн получил доступ к Дор… Раодену припомнился Дилаф и его необъяснимая способность сопротивляться и даже разрушать эйоны. Будь в Теоде несколько монахов под стать Дилафу, исход битвы мог быть совсем другим.
И тем не менее лицо принца то и дело расплывалось в неудержимой улыбке. За плечом одобрительно покачивался Йен. Радость от возвращения сеона не затмила горя по потерянным в последней схватке друзьям, но порой помогала забыть, как ему не хватает Караты и остальных. Йен утверждал, что не помнит своего безумия, хотя что-то в нем изменилось после Элантриса. Он вел себя тише, чем обычно, и стал еще более задумчивым. Как только появится свободное время, Раоден собирался расспросить прочих элант-рийцев об их сеонах. Его смущало, что после горы прочитанных книг он все еще не знал, как создавали сеонов, — если шары света действительно были порождениями Дор.
Принца беспокоила не только тайна сеонов. Также оставалась невыясненной загадка странного танца Чей Шан, которым владел Шуден. Очевидцы рассказывали, что джиндосец с закрытыми глазами легко одолел одного из дахорских воинов, а некоторые добавляли, что молодой барон светился во время битвы. Раоден начинал подозревать, что Дор откликалась не только на призывы элантрийцев; и один из способов доступа к энергии находился в руках самого жестокого и властного тирана Опелона — вирна Вульфдена Четвертого, регента всего сущего.
Очевидно, Сарин заметила рассеянность жениха, потому что, когда речь отца Омина близилась к завершению, из задумчивости его вырвал тычок локтем под ребра. В очередной раз он поразился, как принцессе удается постоянно оставаться истинной дамой королевских кровей: внимательной, собранной и, бесспорно, самой прекрасной.
В заключение церемонии Раоден и Сарин обменялись кораитскими амулетами с эйоном Оми и поклялись в верности до гроба. Принц надел на шею невесты изящный нефритовый амулет, вырезанный Тааном; скульптор обвил его золотой филигранью, которая точь-в-точь подходила к цвету волос девушки. Подарок Сарин был менее роскошным, но тоже шел принцу. Она где-то разыскала массивный черный самоцвет, его отполировали, и теперь темный ровный блеск оттенял серебро кожи элантрийца.
Омин звучным голосом объявил, что король Арелона женат. Собравшиеся захлопали, а Сарин поцеловала мужа.
— Надеюсь, твои предвкушения сбылись? — спросил Раоден. — Ты говорила, что ждала этого момента всю жизнь.
— Все нрошло чудесно. Тем не менее осталось еще одно событие, которого я ожидала с не меньшим нетерпением.
Раоден приподнял бровь. Девушка шаловливо улыбнулась.
— Первая брачная ночь.
Король Арелона рассмеялся и поцеловал жену.
ЭПИЛОГ
Стоял погожий теплый день — полная противоположность дню похорон Йадона. Сарин задумчиво склонила голову над могилой первого короля Арелона. Все, за что боролся Йадон, пошло прахом: к Элантрису вернулось былое могущество, а рабство объявили вне закона. Теперь на троне восседал его сын, а сам трон находился в Элантрисе.
После свадьбы прошла неделя, но столько всего успело произойти! Новый король позволил знати сохранить дарованные Йадоном титулы, хотя поначалу он хотел упразднить дворянство. Его остановило то, что люди уже не могли помыслить, что больше не будет графов и баронов. Поэтому Раоден приспособил существующую систему к собственным нуждам: заставил лордов присягнуть Элантрису и вверил им заботу о простонародье в отдаленных частях страны. Из праздной аристократии дворяне превратились в своего рода опекунов, следящих за благосостоянием народа. В чем и должна была заключаться их задача с самого начала.
Сарин наблюдала за мужем, который разговаривал с Шуденом и Люкелом; кожа Раодена горела на солнце ярким серебром. Жрецы твердили, что падение Элантриса выявило подлинную сущность обитателей города, но они не знали Раодена. Он распространял вокруг себя сияние гордости и надежды, и блеску элантрийца было не равняться с чистотой его души.
