Дорога шамана - Хобб Робин (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
У нее в руках был еще один лист, наполненный чем-то густым и вязким. Она делала маленькие глотки, облизывала губы и улыбалась. Я смотрел, как она ест, и вдруг ощутил желание. В ней была какая-то поразительная цельность. Она была сама щедрость и изобилие, снисходительность и роскошь. Она ни в чем не знала отказа и потому не отказывала сама. Желание переполняло меня. Я хотел быть ею, наполниться магией. Она увидела, как я на нее смотрю, и кокетливо улыбнулась.
– Поешь еще! – с деланной суровостью проговорила она. – Я скоро покажу тебе, как это добывать. – И она протянула мне еще один сложенный лист с угощением. – Это магия. Разве она не чудесна? Насыться ею. Ешь, пока она не наполнит тебя.
Она наклонилась ко мне, и вдруг угощение перестало быть сладким. Женщина потчевала меня какой-то мерзостью, видом и запахом напоминавшей свернувшуюся кровь, сгнившую плоть, на которую слетаются мухи. Я отшатнулся.
– Мне не нужна ваша магия! Я хочу быть офицером королевской каваллы. Хочу служить моему королю, жениться на Карсине и отсылать свои дневники семье. Пожалуйста. Разреши следовать путем, уготованным мне добрым богом. Отпусти меня.
– Спокойно, Бурвиль. Спокойно. Санитар! Принесите еще воды. Выпей, Бурвиль. Ну же, пей!
Мои зубы застучали о край стакана, и холодная вода пролилась на грудь. Я с трудом разлепил веки. Доктор Амикас аккуратно опустил мою голову на подушку. Его лицо заросло щетиной, глаза покраснели от недосыпания. Я попытался заставить его понять.
– Я не давал Колдеру выпивку, доктор. Я лишь привез его домой. Объясните это полковнику Ститу. Иначе для меня все будет кончено.
Он встревоженно посмотрел на меня и тяжело вздохнул.
– Сейчас тебе нужно беспокоиться совсем о другом, кадет. Впрочем, люди редко лгут, когда едва живы от лихорадки. Я поговорю о тебе с полковником. Если он поправится. А сейчас отдыхай. Тебе необходим отдых.
И тут я вспомнил о самом главном.
– Пыль! – закричал я. – Он рассказал вам о пыли? О фекалиях больного ребенка.
Доктор прижал меня к постели. Я схватил его за руки.
– Я предал наш народ, доктор. Я сотворил заклинание «распустись», и спеки поняли, что нашли меня, что наконец-то добрались до того места, где учат будущих офицеров каваллы. И они выпустили пыль и смерть. Они ждали меня, ждали, когда я подам им знак. Я предатель, доктор. Не разрешайте ему стать мной. Он хочет всех убить, уничтожить всех сыновей-солдат. И всех жителей Старого Тареса, даже короля и королеву.
Я пытался оттолкнуть его руки и вскочить с кровати.
– Спокойно, Невар. Отдыхай. Ты не в себе. Санитар! Мне нужно привязать больного.
Старик в грязном халате поспешил к моей постели. Доктор меня держал, а он в это время привязывал мои запястья к кровати.
– Не слишком туго, – попросил доктор. – Я лишь хочу, чтобы он оставался в постели, пока не пройдет бред.
– Распустись, – прошептал я и сделал знак. Полоска ткани упала на пол.
– Но и не так свободно! – рассердился доктор.
– Но я завязал на узел, сэр. Клянусь! – с обидой воскликнул санитар.
– Тогда завяжи еще раз.
– Распустись, – повторил я, но сил даже на то, чтобы пошевелить пальцами, уже не было.
Доктор заботливо укрыл меня одеялом. Я лежал, как тряпичная кукла, и больше не пытался ничего объяснять.
– Так-то лучше, – проворчал доктор Амикас. – Пожалуй, нам не нужно его привязывать.
Я попробовал удержать его слова, но они рассыпались, будто сухой песок. И я вновь соскользнул в свои кошмары. Утром, придя в себя, я испытал неимоверное облегчение оттого, что хоть какое-то время смогу отдохнуть от мучительных видений, но чувствовал себя при этом измотанным до предела, словно мне пришлось всю ночь сражаться. Санитар принес мне попить, и я с радостью заметил, что в чашке чистая вода без примеси лекарств. К моему огорчению, доктора Амикаса в палате не оказалось, но что еще хуже – не было Нейта, его кровать опустела, а пожилая женщина с испитым лицом снимала с постели простыни. Я, чувствуя всевозрастающую панику, скосил глаза в другую сторону. Спинк по-прежнему лежал на соседней кровати, но он был в забытьи и никак не реагировал на утреннюю суету. Я несколько раз спросил у женщины, что сталось с Ороном и Нейтом, но она не знала никаких имен.
– Их приносят и уносят, – сказал мне какой-то мужчина, почесав небритую щеку. – Постели не успевают остыть, а на освободившееся место уже кладут кого-то другого. Все, кто участвовал в языческом празднике Темного Вечера, заболели. Я слышал, что в городе больны все. Кроме меня. У меня всегда было крепкое здоровье. Я хороший человек, и добрый бог меня не оставит. В ту ночь мы с женой не покидали своего дома, да. Пусть это послужит для тебя хорошим уроком, молодой человек. Те, кто устраивает праздники в честь темных богов, должны быть готовы получить от них темную же благодарность.
Его слова смутили меня. Разум больного слабеет, и поверить в подобные предположения становится очень легко. Его слова танцевали в моем мозгу до тех пор, пока не столкнулись с фразой, которую как-то произнесла Эпини. Или мне это только приснилось? Кажется, она сказала, что магия старых богов может коснуться лишь тех, в ком есть ее частичка. В таком случае, отправившись на праздник Темного Вечера, я, быть может, согрешил против доброго бога, и болезнь стала мне заслуженным наказанием. В результате всех этих не очень связных рассуждений мною овладело раскаяние, и я попытался молиться, но всякий раз путался и сбивался.
Но вот что удивительно – сей праведник в нашей палате больше ни разу не появился. Несмотря на изматывающую лихорадку и беспредельную слабость, я умудрился заметить, что люди, ухаживающие за стонущими кадетами, совершенно не похожи на военных. Нас теперь окружало гораздо больше женщин, и часть из них отличались далеко не безупречным поведением. Однажды я своими глазами увидел, как одна из сестер милосердия шарила в карманах лежащего без сознания кадета. Однако я был не в состоянии не только поднять руку, но даже произнести хоть слово. Когда я в следующий раз открыл глаза, кадет был накрыт с головы до ног грязной простыней. Меня разбудила перебранка между доктором и двумя стариками в испачканной землей одежде.
– Но он мертв! – настаивал один из стариков. – Нельзя, чтобы покойник лежал среди живых – он, того и гляди, начнет вонять. А тут и без того ужасно пахнет.
– Оставьте его! – резко приказал доктор Амикас, но в его голосе уже не было прежней силы. Он выглядел ужасно постаревшим и изможденным. – Вы будете уносить отсюда только те тела, на которые я сам укажу. Накрывайте их простыней, если вы считаете, что так будет правильнее, но не трогайте их. Я хочу, чтобы прошло не менее двенадцати часов между моментом смерти и выносом тела.
– Но зачем? Ведь в этом нет никакого смысла! Так нельзя!
– У меня есть на то причины. И давайте больше не будем пререкаться!
– Значит, это правда? – вмешался в разговор другой мужчина. – Правда, что женщину положили в гроб, а когда люди услышали, как она стучит в крышку, было уже слишком поздно? И она умерла в гробу, на кладбище.
Лицо доктора помрачнело еще сильнее.
– Ни одно тело не будет вынесено отсюда без моего разрешения, – негромко проговорил он.
– Доктор, – хриплым шепотом позвал я, но он меня, похоже, не услышал. Тогда я с трудом откашлялся и прохрипел уже громче: – Доктор!
Он обернулся.
– Что, мальчик? – тихо спросил он.
– Вы поговорили обо мне с полковником? Он знает, что Колдер солгал?
Доктор посмотрел на меня с откровенным удивлением, и я понял, что он забыл о моих бедах. Он рассеянно потрепал меня по плечу.
– Колдер очень болен, да и сам полковник нездоров. Он боится, что потеряет единственного сына. Сейчас с ним бесполезно разговаривать о чем бы то ни было.
В этот момент кто-то из больных громко застонал, затем послышались характерные звуки рвоты, и на пол потекла отвергнутая организмом жидкость. Доктор поспешил к страдальцу, унося с собой мою последнюю надежду. Колдер умрет. И никто никогда не поверит в то, что он меня оболгал. Выживу я или нет, но позора мне не избежать. Если я умру, мой отец похоронит вместе со мной свое бесчестье. Если меня не станет, семья сохранит свое доброе имя.
