Царьград. Трилогия - Посняков Андрей (бесплатные версии книг .txt) 📗
Они еще посидели в присутствии – выпили с полкувшина вина, красного родосского, разбавленного на две трети водою, – поговорили за жизнь, обоим было что обсудить – давненько уже друг друга знали. А уже ближе к вечеру, точнее сказать – сразу после полудня – явился императорский глашатай. С приглашением к базилевсу, куда же еще-то?
Судя по адресу – старый дворец – император не собирался созывать сегодня синклит, решив обойтись личным слушанием. И хорошо бы – без дуки.
Напрасно надеялись – дука был тут как тут. Высокий красивый мужчина с холеной бородкой и прямым взглядом, он стоял сразу за императорским креслом, у портьеры в малых приемных покоях, даже можно сказать – в кабинете.
Дождавшись приглашения имперского протовестиария – по сути, высокопоставленного слуги, однако обладающего немаленькой властью – патрикий и протопроедр войдя, поклонились и, застыв, ждали веления императора.
Базилевс Константин – могучего телосложения муж с окладистой бородою – был одет в длинную парчовую хламиду и красные полусапожки. Голову его, с седеющей волнистою шевелюрой, украшала малая золотая корона – венец, в правой руке император держал посох, который, впрочем, тут же отставил в сторону, и Лука Нотара, словно бы специально дожидаясь того, ловко подхватил регалию, с видимым – либо хорошо разыгранным – благоговением поставив ее за портьеру, в угол.
– Ну? – базилевс дернул головой. – Кто будет докладывать? Слышал, слышал уже о ваших подвигах.
Ага… донесли уже, суки… Правда, судя по первому впечатлению, император вполне благосклонен.
– Вот что, давай, говори ты, – правитель империи ткнул унизанным перстнями пальцем в грудь протопроедра. – Как непосредственный организатор и исполнитель.
Алексей поклонился и без особых подробностей, но весьма толково изложил суть происшедшего, естественно, не упомянув о неизвестном стрелке.
– Вот! – выслушав, довольно кивнул базилевс. – Умеют твои люди, Филимон, докладывать кратко и по существу. Многим бы вельможам так поучиться, а, Лука?
– Да, – эхом откликнулся дука. – Это было б не лишним умением. Жаль, жаль, исчезла риторика, на наших глазах исчезла!
– Так вы же и сгноили! – базилевс неожиданно расхохотался. – Ваши… то есть наши прелаты-клирики. Епископы, игумны… Кто говорил – риторика сиречь – пережиток язычества и вода на мельницу латинян?
– Так говорят не очень умные люди, мой государь, – осмелился возразить Лука Нотара. – Что же касается священников православной церкви – среди них немало хороших риторов. Другое дело, что они часто держат свое мнение при себе, не опускаются для споров с паствой.
– Вот и плохо, что не опускаются. Иногда б и поспорили бы! – автократор хохотнул, хотя, в общем-то, был не очень-то склонен к шуткам. И сразу перевел тему назад:
– Так, говорите, злодей Роман Родинка – убит?
– Да, государь, – Алексей, а следом за ним и Гротас, поклонились. – Убит при попытке к бегству.
Базилевс задумчиво потер виски:
– Что ж, думаю, это и хорошо. Пусть не казнен, так хоть убит. Пусть народ знает!
– Знает уже, – как показалось Алексею, с некоторым раздражением бросил дука. – Слухи пошли – только держись.
– Вот и славно!
– Славно, государь, только…
– Ну, что замолк? – император оглянулся. – Говори, коль уж начал. И вообще, не стой там, у портьеры – выйди на середину.
– Слушаюсь, мой господин. – Лука Нотара быстро исполнил требуемое и – уже с нового места – продолжил: – У этого случайно убитого злыдня могли быть сообщники… ну да – сообщники. И как долго господа из сыскного секрета собираются ловить остальную шайку?
Филимон Гротас покряхтел, а потом молвил:
– Уверяю вас, очень быстро.
– Как только – так сразу, – неопределенно-язвительно поддакнул протопроедр – уж позволил себе подобную вольность.
– Хорошо, – перечеркнув ребром ладони воздух, базилевс положил конец беседе. – Наш уважаемый дука сегодня доложит обо всем на синклите. Можете идти, друг мой!
Лука Нотара отвесив глубокий поклон, со всем достоинством удалился, тщательно прикрыв за собой дверь. Удалился, на прощанье окинув Алексея презрительно-холодным взглядом. Или – протопроедру просто так показалось?
– Наш друг Лука – честнейший и преданнейший человек, каких еще поискать, – посмотрев во след ушедшему, вполне искренне заявил базилевс. – Однако наши с вами беседы циничны… и не для его ушей. Что сделано для укрепления империи, господа? Нет… что нужно еще сделать?
– В первую голову – ослабить турок, мой государь, – быстро отозвался Филимон, – ослабить как можно сильнее.
– И не забывать о наших друзьях и союзниках… даже о просто возможных, – почувствовав на себе вопрошающий взгляд императора, тут же дополнил протопроедр. – Босния, часть сербских банов, валахи – ненавидят турок… но увы, мы слишком слабы, чтобы быть для них надеждой.
– У Мехмеда есть могущественные враги и кроме них, – вполне разумно возразил Константин. – Ак-Коюнлу, Кара-Коюнлу, Египет…
– Да, это сильные враги, государь. И чем слабее турки – тем они будут наглее. Нам бы освободиться от вассалитета…
– Сам знаю, без вас! – неожиданно гневно воскликнул правитель. Впрочем, тут же махнул рукой: – Что я на вас кричу? Продолжайте дальше! Ну?!
– Еще можно… – Алексей замялся.
– Да говори же! – не выдержал базилевс.
– Еще можно постараться поактивнее привлекать на свою сторону латинян. Франция, Венгрия, Австрия, Итальянские государства, даже папу…
– Ага, все они спят и видят, как бы нас слопать! – с грустью констатировал факт повелитель ромеев. – К сожалению, это правда.
– Мы знаем, государь. Но не все так плохо… Там есть наши люди… вернее, бывшие наши…
Базилевс вскинул брови:
– Ты говоришь о предателях?!
– О нет… Позвольте молвить?
– Черт с тобой, говори… Ты уже неплохо присоветовал один раз… может, получится и еще.
Вообще-то Алексей «присоветовал» не раз, и даже не два… но сейчас не стал заострять на этом внимания, а лишь напомнил о неких могущественных – при дворе папы римского – людях, выходцах из империи: Исидоре, Виссарионе Никейском и прочих, рангом пониже…
– О, боже, боже! – взревел Константин. – И слышать о них не хочу!
– Они любят свою родину…
– Ага! Как курицу лиса.
– Если будет позволено сказать, Виссарион делает все для созыва нового крестового похода против турок. Он пользуется заслуженной славой не только в Италии, но и у Людовика французского, у Фридриха, у королей Венгрии, Польши. Они ж там тоже не все дураки, понимают – если турки сожрут нас – кто следующий?
Император вдруг хохотнул:
– Ты еще назови московитов! Вот уж кому не до нас, несмотря на общую веру. К тому же ты же мне и докладывал о шашнях князя Василия с крымским ханом. А крымцы – союзники турок.
– Мы натравим на них ордынца Сейид-Ахмеда, – цинично улыбнулся протопроедр. – И посмотрим, как крымский хан сможет после этого помогать султану!
– С Сейид-Ахмедом – неплохая идея, – благосклонно улыбнулся автократор. – Я знаю, они ненавидят друг друга. Однако, ордынцам хорошо бы еще заплатить… а казна империи, увы, все еще пуста, несмотря на все усилия комеса Жака Кера. Правда, он говорит – год-два и деньги будут, однако не уточняет, где он их возьмет. Выражается мудреным словом – «экономикус». Но, вообще, он мудр и свое дело знает.
Протопроедр улыбнулся – Жак Кер – опальный казначей Франции – был сманен на ромейскую службу именно с его подачи.
– Что веселишься? – Улыбка протопроедра отнюдь не осталась незамеченной базилевсом. – Думаешь, пошлю тебя в Италию, к Виссариону? Вот уж нет… Есть для тебя куда более щекотливое и опасное дело… дело, требующее верного и умного человека. Жак Кер придумал какую-то каверзу и уверяет, что совсем скоро у турок совсем не будет казны! Ему нужен лишь человек, которому можно доверять… человек молодой, умный, смелый… Ты, Алексий!!!
Протопроедр поклонился:
– Благодарю за добрые слова, государь!
