Красный рыцарь - Кэмерон Майлз (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
И он позволил ей.
— Немногие могут похвастаться тем, что врезали Плохишу Тому и остались после этого в живых, чтобы потом рассказывать эту историю, — промолвил гигант.
В первых проблесках утреннего света он одарил женщину кривой ухмылкой, а та развернулась и убежала.
ЛИССЕН КАРАК — ШИП
Без особой радости Шип наблюдал, как горят деревни. То была легкая победа, но она поможет сломить волю фермеров. Хотя этого нельзя сказать с уверенностью. Может, наоборот, придаст им решительности сражаться до конца. Теперь они лишились всего, кроме самих себя. И все же, несмотря на то что сам был когда–то человеком, он с трудом понимал других людей. Еще у него появилось ощущение, что эта дилемма слишком сложна даже для его незаурядного ума. Он провозгласил себя командующим Диких, но на самом деле это мало интересовало его. Больше занимала загадка, что или кто такой темное солнце, и волновала она. А потом он угодил в осаду…
Далеко не в первый раз чародей спрашивал себя, а что он вообще здесь делает и как умудрился настолько погрязнуть во всем этом, чтобы рисковать собственной жизнью в сложившемся противостоянии. Прошлой ночью Шип вывел свою новую неуязвимую сущность на поле боя, и защитники крепости причинили ему боль. Ни одна рана не была смертельной, но он почувствовал физическую боль от перенапряжения и их ударов. Она злила его, и, когда гнев затмил глаза, чародей высвободил часть тщательно хранимой силы — достаточную, чтобы повредить стены крепости. Несомненно, это произвело впечатление на союзников, но какой ценой…
Он прошелестел листвой — если бы оставался человеком, пожал бы плечами. Прошлой ночью впервые за двадцать лет Шип почувствовал дыхание смерти. И это не пришлось ему по вкусу. Как и ощущение боли.
Но чем дольше длилась осада, тем больше существ прибывало к ним. Крепость в северной части королевства стала местом сбора для Диких. Его авторитет возрастал, и в дальнейшем он будет напрямую влиять на рост его сил. Что, однако, не будет иметь абсолютно никакого значения, если он погибнет.
Шип подумал о ней.
Чародей больше не мог качать головой — теперь вместо шеи у него был сплошной бронированный нарост, и, чтобы посмотреть налево или направо, ему приходилось поворачивать все туловище. При мыслях о ней он издал странный клохчущий звук. Прошлой ночью она сама решилась причинить ему вред.
И, наконец, он обдумывал присутствие в крепости третьего, помимо темного солнца. Сила — холодная, синяя — ударила его. Чистая сила, не ограниченная сомнениями или молодостью, закаленная и заточенная, словно сталь. Конечно же, это его ученик. Если бы Шип мог улыбнуться, он бы непременно это сделал.
Гармодий.
Вполне решаемая задача.
ЛИССЕН КАРАК — АМИЦИЯ
Амиция стояла на стене, наблюдая, как пылает вокруг крепости мир. Она не замечала приближения капитана, пока он не оказался рядом.
— Это было лишь вопросом времени, — произнес Красный Рыцарь будничным тоном, словно утром между ними ничего не произошло.
По правде говоря, ей не хотелось вообще ни с кем разговаривать, а тем более, с ним. Смотреть на него она тоже не желала — чтобы он не увидел, насколько тверда она в своем решении или же насколько разгневана.
— Он должен доказать своим союзникам, что преуспевает. — Капитан прислонился к зубчатой стене и указал на западную границу лесов. — Его люди строят два требушета. К концу дня мы почувствуем их мощь. И не потому, что они каким–то образом помогут ему выиграть осаду, но потому, что в этом случае его союзники увидят его…
Если бы она и дальше слушала его голос…
Девушка развернулась на каблуках и пошла прочь.
Красный Рыцарь поспешил за ней.
— Люди смотрят, — прошипела она. — Я — послушница при монастыре, а не твоя любовница. Пожалуйста, дай мне уйти.
— Почему? — спросил капитан.
Стальной хваткой сжал ее руку. Он делал ей больно.
— Отпусти, или ты — не рыцарь.
— Тогда я не рыцарь. Почему? Почему ты так внезапно изменила свое решение? — Он наклонился ближе. — Мое ведь ни капли не изменилось.
Девушка не была расположена к беседам. Она закусила губу и осмотрелась вокруг в поисках чудесного спасителя. Сестры Мирам. Настоятельницы.
— Неужели тебе нечем заняться? Кого–нибудь защитить? Кому–то приказать? Почему бы тебе не отправиться спасать фермы?
— Это несправедливо! — воскликнул он, отпуская ее руку. — Никто не смотрит на нас. Я бы почувствовал. Я не могу спасти эти фермы. И лучше побуду здесь, с тобой.
— Ты хочешь, чтобы я тоже взяла грех на душу? Вдобавок к тому, что уже нарушила свои клятвы, мне еще подвергать эту крепость опасности?
Его губы тронула озорная улыбка.
— Как правило, на других девушках это срабатывало.
— Могу лишь предположить, что срабатывало всегда. — Она вздернула подбородок так высоко, как только могла. — Я не собираюсь быть твоей шлюхой, капитан. Даже имени твоего не знаю. Таким девушкам, как я, не положено знать имена великих лордов, которые пытаются просунуть колени между наших ног, разве не так? Но я выбираю «нет». Ты не боишься ни Христа, ни настоятельницы. Посему я не могу противостоять тебе, угрожая наказанием от них. Но, видит Бог, мессир, я сама могу за себя постоять. Если ты посмеешь еще раз дотронуться до меня — ударю, и сильно.
Он смотрел на нее. Его глаза блестели от слез, и она заколебалась. Но решение принято, следует довести дело до конца. Девушка, не оглядываясь, пошла прочь.
Ей было трудно понять, почему она так злилась. Трудно объяснить — даже самой себе — такой выбор. Этот мужчина не для нее. Вопреки чувству, от которого разрывалась душа, она стала спускаться по лестнице. Несмотря на муки, подобно предсмертной агонии исказившие его лицо.
ЛИССЕН КАРАК — ГАРМОДИЙ
«Гармодий».
Он никак не мог заглушить его голос в своем сознании. Однажды соединенные друг с другом сущности, обладающие силой, никак не разъединишь. Он не может полностью избавиться от Шипа, но сможет отгородиться от него стеной.
«Гармодий».
Вот именно, пожалуй, это — единственная возможность избавиться от чародея. Скрестив ноги, Гармодий сидел под старой яблоней, одиноко росшей у стены. Прекрасное в пышном цветении дерево к тому же благоухало силой. Скамья под ним была установлена таким образом, чтобы черпать исходившую от дерева силу, словно воду из колодца или источника. Где–то внизу располагался и сам источник, ни зеленый, ни золотой. Он, без сомнения, находился именно тут.
Старый маг зачерпнул из него силу — столько, сколько посмел.
«Гармодий».
Насколько опасен разговор с бывшим учителем? Активизировав их связь, Шип мог попытаться подавить его волю. Но, сидя на скамейке под яблоней, старый маг надеялся, что чародей не успеет установить над ним контроль до того, как он сам прервет их общение. Теперь он уже не мальчишка. Прежний мальчишка…
Впрочем, черт с ним.
«Здравствуй, Ричард».
«Знал, что ты ответишь».
«Должно быть, никогда не ошибаться — очень льстит самолюбию».
«Не ехидничай, Гармодий. Прошлой ночью ты ударил меня. Ты стал очень сильным магом».
«В битве при Чевине я уничтожил твою смертную оболочку, старик».
«Да, но я знал, что делать. И, конечно же, перехитрил сам себя. — В его словах звучала излишняя самоуверенность. — Пришелся ли тебе по душе мой мир Зазеркалья, мальчик?»
Гармодий на секунду задумался.
«Очень хитроумно. Какая же ты все–таки сволочь. И как тебе удалось привязать духов к котам?»
«Так приятно беседовать с понимающим человеком. Значит, ты научился покидать собственное тело? А! Вижу, что нет. Любопытно».
Старый маг считал, что откровенностью не навредит себе. Она не опаснее, чем сам разговор с Шипом.
«Почему ты сражаешься здесь? — спросил он. — К чему эта война?»
«Гармодий, как это на тебя не похоже! Ты не возражаешь против ведения переговоров с силами зла? Я думал, ты избрал совсем иной путь».
