ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич (читать книги бесплатно txt) 📗
«Ты смеешь спорить с богом?!»
– Смею! – рявкнул травник и шагнул вперед, к самому носу чудовища. Остановился, глядя глаза в глаза. – Да. Ты ждал меня. Подталкивал. Умело. Всю дорогу. Это у тебя неплохо получалось! И если б ты дождался осени…
«К чему весь этот спор? Я – это ты, а ты всегда был мной. Мой меч признал тебя по праву. Осталось сделать только один шаг. Хочешь, чтобы я взял тебя силой?»
– Не выйдет, – криво усмехнулся травник. – Знаешь, почему? Подвеска действует на нас обоих, и ты в моей власти настолько же, насколько я – в твоей. Я опередил тебя, хитрец, явился раньше срока. Ты не готов. А что до остальных…
«Я убью тебя!»
«Ты не посмеешь,»– донеслось у травника из-за спины.
Реслав оглянулся и беззвучно ахнул.
В спор двоих вмешался третий. И какой третий!
Темнота расступилась, и к костру из чащи леса, высоко неся увенчанную тонким рогом голову, вышел единорог. Он шел уверенно и гордо, невысокий, стройный, ясноглазый, совершенно не похожий ни на лошадей, ни на неуклюжих тупомордых пони. Тому, кто хоть раз в своей жизни видел единорога, становится потом невыносимо больно даже смотреть на лошадей. То был шаг хищника, бесшумный, мягкий – на ногах единорога не было копыт, лишь пальцы с грубыми, похожими на роговые полумесяцы ногтями. Длинная стройная шея, искрящийся витым изгибом рог и никакой роскошной гривы, которую так любят изображать на своих картинах художники, только густая щетка белых волос, и все. И надо было быть последней сволочью, чтобы обозвать мордой этот светлый лик.
Так, или почти так думал Реслав, глядя, как единорог подходит к огненному кругу. Подошел и замер – серебристая тень.
«Ты не посмеешь, Лис,»– повторил он.
И Лис не посмел.
За кустами мелькнула лиса. Еще одна. Еще. Реслав заоглядывался. Лисы собирались на краю поляны. На другом краю бесшумными белесыми тенями проявились волки. Вышел и сел под сосною медведь. На западе заблестели глаза собак.
«Он мой! – ощерился Лис. – Мой по праву! В нем течет моя кровь!»
«Мы не принадлежим своим родителям, – сказал единорог. – Он честно разменял свой Драупнир и оборвал последнюю подвеску для тебя. Он имеет право выбирать. Кто хочет что-нибудь сказать?»
На мгновение над маленькой поляной у скалы повисло молчание.
«Он помогал другим,» – сказала, сделав шаг вперед, лиса.
«Он просил нас помочь,» – уточнил белый волк.
«Он расплатился вперед,» – проревел медведь.
«Он украл мою добычу!» – провыл-пролаял пес дождя.
Единорог помолчал. Затем повернулся… к Реславу.
«Ну, а ты что скажешь?»
От неожиданности тот опешил. Посмотрел на собравшихся вокруг зверей, на травника, и сжал кулаки.
– Он мой друг, – сказал он. – Он спас жизнь мне, моей жене и моему неродившемуся сыну. И если вы хотите навредить ему, то сперва вам придется убить меня. А все что вы сказали про него, так это сделал бы и любой другой человек!
Единорог кивнул, принимая ответ, и повернулся к травнику.
«Твое слово.»
Жуга молчал довольно долго.
– Время не бежит вспять, – сказал он, наконец. – Я сам пришел сюда, и сам позвал его. И если он хочет вырваться из плена, куда его заточили другие боги, это его право. Не беспокойся: я помню, ты предупреждал меня, тогда, на поляне… Но теперь выбираю я.
Он повернулся к замершему Черному Лису.
– Пускай попробует.
Слова прозвучали, и Единорог склонил голову в знак согласия.
«Это справедливо. Что ты хочешь?»
– Огня, – сказал Жуга.
И угли вспыхнули огнем.
* * *
Жуга сбросил меч, башмаки, и шагнул на горящие угли. Лис встал на дыбы и людское обличье принял. Они зашагали по кругу, танцуя на пламенной сцене. А звери молчали, поляну кольцом окружив. Они танцевали вдвоем. Загорелись штанины. Жуга вспоминал, забывая про пламя в ногах. Он был не один в этот миг. Из подвесок браслета он не оборвал ничего для себя одного. Был Вайда-рифмач (травник слышал сейчас его лютню). Был брат Леонард, Збых-кузнец и Ружена, сестра кузнеца. Был Яльмар, и Янко, плясал на углях Зимородок, и Влана, и Зерги с Линорой – они были тут… Был рядом Рагнур, скалил зубы насмешливо Роджер, и много других. Тек слезами янтарь на груди…
Жуга танцевал. На востоке вставало светило.
Жуга танцевал для того, чтоб остаться собой.
Жуга танцевал. Обгорали лохмотья рубахи.
Жуга танцевал: «Да пребудет со мной моя боль!»
Реслав еле видел его, заслоняясь руками от жара.
Все звери молчали.
Два тела горели.
Жуга танцевал…
танцевал…
танцевал…
Опал: ЕДИНОРОГ
12
Рассвело. День принес с собой туман, прохладу раннего утра, синеву безоблачного неба и яркий солнечный свет. Пели птицы. Лес вокруг постепенно просыпался. На маленькой поляне меж трех сосен резвились лисы – прыгали, скакали и гонялись друг за другом, тявкали заливисто, вертелись волчком. Им было весело: день за днем приближалось их время.
Два человека полулежали у погасшего костра.
– Неужели тебе не было страшно? – спросил Реслав.
Жуга пожал плечами.
– Вначале, конечно, было. А потом не помню.
– Как так – не помнишь?
Травник покосился на Реслава. Улыбнулся виновато.
– Много ли ты помнил из того, что было, когда родился?
– Как ты себя чувствуешь… теперь?
Жуга помедлил, прежде чем ответить.
– Мне хорошо, – сказал он. И умолк.
Одежда травника сгорела без следа, остались лишь царвули и кожух. Сгорел янтарный крестик и веревка от него. Волосы же травника, к немалому удивлению Реслава, обгорели лишь чуть-чуть. Реслав отдал ему свою рубашку. Вторая пара штанов нашлась у Жуги в мешке. Травник лежал, полузакрыв глаза, задумчиво смотрел на резвящихся лисиц.
– Ты знал, что все так случится?
Травник рассмеялся и сел. Потер ладонью подбородок.
– Ну ты даешь, Реслав! Кто ж мог такое знать? Черт… морда чешется… Неужто борода растет?
Жуга перевернулся на живот и потянул из ножен меч. На гнутой рукояти тупорылым матовым клинком засеребрилась бритва. Лис плясал на клинке. Травник поднял взгляд на Реслава, в глазах его поблескивали озорные искорки.
– Как думаешь, сумею?
– Лучше уж не надо, – с сомнением сказал Реслав. – А то еще распластаешь себе горло с непривычки… Я бы научил, да сам не бреюсь.
Травник спрятал Хриз обратно в ножны, дважды обернул их ремнем и сунул поглубже в мешок.
– И что ж ты дальше делать думаешь? – спросил Реслав.
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Жизнь продолжается. Или… не продолжается… – Он улыбнулся. – Я не решил еще. Наверное, осяду где-нибудь, сделаюсь целителем… Людей, зверей буду пользовать. Давно собирался этим заняться. Бог даст, не пропаду. Так, куда же я… Ага. – Он вынул что-то из мешка и протянул Реславу. – Держи, Реслав. На память.
На ладони травника переливался красным полированный овальный камень. Травник подобрал его с алтаря, когда все кончилось. Опал и кучка серой пыли – все, что осталось от злосчастного браслета. В рассветных солнечных лучах камень был неверятно, сказочно красив. Реслав замялся в нерешительности.
– Ну, что ты… зачем…
– Бери, бери! – рассмеялся Жуга. – Мне он теперь без надобности. Да ты не бойся – это самый обычный черный опал. Отдашь дочурке.
– Я… – начал было Реслав, и тут до него дошел смысл сказанного. – Что ты сказал?! Дочурке? Но я… откуда…
– Дочке, Реслав, дочке, – утвердительно кивнул Жуга, чему-то улыбаясь про себя. – Можешь мне поверить.
– Спасибо… – ошеломленный, Реслав повертел опал в руке. – Скажи, Жуга, – он поднял взгляд на травника. – Ты мне рассказывал про этих четырех зверей. А кто был тот, единорог который?
«Ты думаешь, у года нет хозяина?»– вдруг прозвучало рядом.
Реслав подскочил на месте и вытаращился на вдруг возникшего перед ними единорога. Сглотнул мгновенно пересохшим горлом. Посмотрел на Жугу. Травник уже был на ногах.
