Кровь королей - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5" (полная версия книги .txt) 📗
В войне на Востоке не было ни чести, ни славы. Она манила лишь бескрайними землями с несметными богатствами. Правда, среди гринвельдских лордов находились твердившие, что дикари имеют право бороться с противником как угодно, а своды правил хороши для турниров. Такую ересь проповедовал, уже в плену, лорд Роберт Брекенридж. Эродин считал его слабаком. Павшим духом. Сам же лорд Тандервойс и в походе, и в плену смотрел на все иначе. Земли скифариев столь обширны, что колонны Кабрийского ордена, бывало, за неделю пути не видели ни одного селения или даже какого-либо признака человека. Леса их богаты дичью и пушным зверем, и корабельных деревьев там больше, чем в самом Гринвельде. Реки полноводны и кишат рыбой, какую не встретишь в королевстве. Горы обильны самоцветами и золотом. В северных краях, поговаривают, все еще водятся в немалом количестве мамонты. Всем богаты скифарийские земли, кроме людей, достойных этими богатствами владеть. Такого мнения придерживался Эродин Тандервойс, и не только он.
Лорд-молниеносец радел не только за Гринвельд и Кабрийский орден. Он давно лелеял мысль обзавестись на Востоке собственными владениями. Землями дома Тандервойсов. Эродин присмотрел себе местность, и там его латники вволю утолили жажду крови и наживы. Они убивали местную знать или заставляли присягать себе на верность. Дочери скифарийской знати выдавались за капитанов и сквайров. Он щедро одаривал безземельных воинов завоеванными наделами. А в будущем помышлял назначить наместником одного из сыновей, с надеждой, что годы спустя эта земля превратится в королевство, а его отпрыск – в короля. И его потомки станут вровень с династией Эверретов, что правит Гринвельдом многие века. А там, глядишь, Эверреты и Тандервойсы породнятся.
Но позже случилось то, что погубило его мечты. Решающая битва на весеннем льду Черного озера, которую навязал гринвельдцам молодой восточный князь Высогор, прозванный позже Черноозерным и провозглашенный верховным конунгом разрозненных княжеств. Он сумел примирить враждующих князей, заставив их сражаться под единым началом. И основу его войска составляло ополчение. Чернь, беднота, неотесанная деревенщина.
Лед Черного озера не выдержал плотных рядов закованных в доспехи гринвельдских всадников. Не счесть утонувших. Тех, кому удавалось вынырнуть, крестьяне добивали дрекольем. Рубили на куски, пока не видят князья, которым нужны пленники. В плену Эродин узнал, что малые чины, оставленные им присматривать за будущим королевством Тандервойсов, убиты. Своими же женами, дочерьми местных старост, купцов да мелкой знати, родственные узы с которыми должны были, по замыслу лорда, упрочить положение его ставленников. Кое-кто из девок явился в невольничий лагерь, чтобы швырнуть в Тандервойса голову навязанного мужа! Среди голов лорд узнал Мергана. Его кузена, которого он назначил старшим наместником и оставил в тылу, чтобы он занимался заготовками продовольствия и строительством крепости – будущего родового замка. Эродин никогда не питал особой любви к кривоногому и низкорослому кузену Мергану. Но Мерган был Тандервойсом!
Ну а потом был позорный обмен на мыло. Вернувшимся из плена гринвельдцам дали мерзкое прозвище «мыльные рыцари». И те лорды, что не были в восточном походе, смотрели на бывших пленников свысока. И продолжают смотреть, будь они неладны! Правда, пока Кабрийский орден и присоединившиеся к нему знатные дома ходили на восток, остальному королевству пришлось отражать вторжение с запада. А точнее, с Мамонтова острова. Благо Странствующее королевство тогда так и не появилось на горизонте. Видно, в предыдущую смену течения его отнесло слишком далеко. Иначе исход той войны мог быть не менее печален, чем у похода на восток. И все-таки… По какому праву Хлодвиг поменял своих рыцарей на мыло?! Почему он не предложил дикому князю Высогору золото? Конечно, про мыло заговорил вовсе не король Гринвельда, а восточный конунг. Но Хлодвиг должен был понимать, что главарь варваров лишний раз хочет унизить поверженных. Король Гринвельда обязан был дать золото!..
Так что не было ничего удивительного в том, насколько сильно лорд-молниеносец Эродин Тандервойс ненавидел скифариев. И вот трое из них возникли перед ним из темноты. Хуже того. Одного скифария он узнал почти сразу, стоило лишь свету от факела его капитана упасть на лицо могучего бородатого великана с глубоким рубцом на левой скуле. Печать, которую поставил варвару Эродин восемнадцать лет назад. Лорд-молниеносец так отчетливо вспомнил ледовую битву, что ему казалось, будто воздух вокруг наполнился криками умирающих и яростными воплями убийц. В ушах зазвенело от лязга мечей. Да, тот самый скифарий. В пылу битвы Эродин приметил его задолго до того, как смог приблизиться. Огромный медведь, изрыгая проклятия, размахивал кистенем. И каждый взмах стоил жизни гринвельдцу, чей шлем вминался глубоко в череп. Эродин решил непременно остановить его. И немедленно. Ведь этот варвар уже стоил войску Гринвельда дюжины бойцов. И только с того мига, что попал в поле зрения Тандервойса. Пробившись, Эродин успел рассечь варвару скулу. В следующее мгновение кистень врезался в стальной нагрудник лорда, и Тандервойс понял, что летит с коня спиной вперед. А потом был удар, треск льда и жгучий холод воды, заливающей доспехи.
И вот скифарий стоит перед ним. Постаревший на восемнадцать лет, но это точно он. Словно воплощение худших страхов, чудище из детских кошмаров, от которых ребенок мочит простыню.
Но не только короткой и бесславной схваткой запомнился Тандервойсу варвар со шрамом. В плену рыцари отказывались трудиться (их заставляли восстанавливать разоренные селения). Особенно когда узнали, что пешим воинам Гринвельда, отправившимся на войну не по своей воле, скифарии даровали свободу, да еще предложили остаться в скифарийском краю. Чернь отпустили, а на работы отправили знать! Благороднорожденные гринвельдцы отказались. Вот тогда Тандервойс и увидел вновь великана. Со свежим рубцом, плотоядной ухмылкой и холодным взглядом хищного зверя.
Он взял каждого двадцатого пленного и повесил на глазах у прочих. Недостойная смерть. Благородных гринвельдцев не вешают! Но дано ли это знать дикарям? Если дано, тем хуже: значит, варвар нарочно вешал, а не отсекал голову, даруя быструю и чистую смерть от меча.
Спустя пару дней, когда висевшие над жилищами пленных тела их собратьев засмердели и обросли тучами воронья, строптивцев поубавилось…
Это был он. Князь Добромеч.
Он смерил Тандервойса, палача и двух молниеносцев позади недобрым взглядом и двинулся было дальше, но…
– Стоять, дикарь! – рявкнул Тандервойс.
Добромеч не торопясь вернул взгляд на лорда.
– Ты уверен, что обращаешься к кому следует? – угрожающе произнес князь.
– Посмотри на меня внимательно, варвар, и ответь: помнишь ли ты мое лицо?!
– В чем дело? – спросил другой скифарий, темноволосый.
Это был Вострогор. Славнозар же тем временем медленно опустил корзину с уловом на землю и потянулся к рукояти меча.
– Спокойно, брат, – сказал Добромеч Вострогору, не оборачиваясь, и приподнял ладонь. Затем кивнул Тандервойсу. – Так я должен помнить твое лицо?
– Да, варвар!
Эродин едва сдерживался. Чем спокойнее был голос скифария, тем сильнее клокотала ярость в лорде.
– Эй ты, с факелом. – Добромеч кивнул в сторону капитана молниеносцев. – Подсвети-ка лицо этого полоумного.
Капитан сперва дернулся, но, опомнившись, зло проговорил:
– Я выполняю приказы только моего лорда-господина, а не какого-то дикаря.
Добромеч улыбнулся.
– Хороший у тебя песик, лорд-господин. Послушный.
Сир Гильом Блэйд растерянно наблюдал за происходящим. Наконец он сделал шаг вперед и встал между скифариями и Эродином.
– Лорд Тандервойс, считаю своим долгом напомнить вам, что эти люди – посланники мира и почетные гости его величества!
– Отойди в сторону, сир Блэйд, могу задеть ненароком, – прошипел Тандервойс. – Не лезь не в свои дела.
– Да, Гильом, – ухмыльнулся князь. – Лучше отойди. Скоро этот недоумок даст мне повод поучить его хорошему поведению при общении со скифарием.
