Зеркала (СИ) - Ермакова Мария Александровна (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Хозяин лавки мгновение колебался. Но затем, его ладонь накрыла монеты.
— Таг Твайти, — тихо сказал он, — торговал старинными книгами и свитками. У него ты нашел бы и старые карты. Но он внезапно закрыл свой магазин и уехал.
— Странное поведение для торговца книгами! — заметил Инвари, продолжая листать страницы. — Может быть, он получил наследство? И не захотел, чтобы об этом узнали?
— Не захотел — это точно! — хозяин смахнул несуществующую пыль с прилавка. — Вечером был, а утром магазин так и не открылся. И Тага больше не видели! Должно быть ночью уехал.
— Ночью? — Инвари поднял невинные глаза. — В вашем славном городе ночью на улицу страшно выйти! Я давеча видел, как кого-то в черную карету затаскивали. Что за обычай такой?
Хозяин внезапно побледнел.
— Ты, уважаемый, пройдись по другим лавкам! Может, и найдешь где еще карты, — сказал он. — А я ничем не могу тебе помочь!
Инвари внимательно глядел на хозяина. Тот никак не мог разглядеть его лица под капюшоном и оттого нервничал еще сильнее.
— Так, может, и Тага твоего тоже увезла черная карета?
Хозяин лавки внезапно швырнул полученные от Инвари деньги на стол, и, вырвав у него книгу, прошептал:
— Уходи отсюда, ради Богов, странник. Забирай свои деньги и уходи! Я ничего не знаю, и ничего не видел!
— И не слышал! — добавил Инвари. — А что, пропавший звал на помощь?…
— Не звал! — взвыл хозяин. — Тихо было. Подъехали, забрали и…
Охнув, он зажал себе рот руками.
Инвари аккуратно подобрал свои деньги и сказал насмешливо.
— Спасибо, уважаемый, но эти книги мне не интересны!
Повернувшись, он вышел на улицу.
С Тагом случилась беда. Жив ли он еще?
Ужин проходил в молчании. Герцог был чем-то озабочен, ничего не ел и только отпивал вино из хрустальной чаши, изредка поглядывая на своего гостя. Тот наслаждался изысканными блюдами, от которых успел отвыкнуть за время своего послушания.
Огромный зал тонул в темноте. Освещен был лишь черный стол, и огоньки свечей гляделись в его полированную поверхность, как в зеркало. Блики отражались и в столовом серебре, и от этого темная столешница казалась небом, усыпанным созвездиями. Ловя свет, переливались, играя, перстни на тонких пальцах Адаманта, и горели мрачным огнем его глаза, устремленные на вздрагивающее пламя свечи. Лицо ухаживавшего за ним немого слуги оставалось безучастным, а его шаркающие шаги почти не нарушали тишины.
Не забывая о еде, Инвари исподволь наблюдал за герцогом. Тот не делал лишних движений и редко приподнимался со своего места, словно не давал повода собеседнику лишний раз увидеть свое искореженное тело. Сейчас, при неверном свете свечей, лицо Величайшего изменилось: морщины разгладились, смягчилось присущее ему брезгливое выражение лица, часто искажаемого недоверием и ехидством. И, глядя на него, Инвари мог бы представить себе этого человека, не изуродованного несчастливой судьбой и пороками. Высокий лоб указывал на ум, твердый подбородок — на упрямый характер, а глаза — черные, пронзительные, могли принадлежать только человеку, к которому не следовало поворачиваться спиной. Герцог только с виду казался слабым и убогим, а на самом деле обладал недюжинной силой. Вот и сейчас пальцы его — изящные белые пальцы в перстях, с наманикюренными ногтями — свивали толстую серебряную вилку в узел. Брови Инвари удивленно поползли вверх. Герцог задумчиво завязал вилку узлом и отшвырнул ее в сторону. Шери тут же подложил новую.
— Я вижу, Величайший расстроен? — решил подать голос Инвари. — Не стоит. Неприятности преходящи…
— …Но неприятны! — раздраженно прервал герцог. — Вы, дэльфы, на все смотрите через свои круги: это пройдет, наступит то, то кончится, наступит это! Разве это не скучно? Никогда не приходило тебе в голову, странник, изменить ход вещей? Течение миропорядка? Саму суть мира, наконец?
Инвари пожал плечами.
— Это подвластно Богам, — серьезно ответил он. — Пытаться делать это — значит пытаться самому стать Богом.
Адамант довольно улыбнулся.
— Мне нравится ход твоих рассуждений, юноша. А что, тебе никогда не хотелось стать Богом?
— Зачем? — Инвари отодвинул тарелку, готовясь к разговору.
И снова ощущение, что герцог пытается читать его мысли, пронзило его. Он прищурился, словно свет свечей был слишком ярок, и закрыл разум. Давление усиливалось, Инвари стиснул зубы, внешне оставаясь спокойным. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, продолжая бессловесный поединок. Адамант первым отвел взгляд. Инвари продолжал смотреть на него.
— Ты не хочешь быть Богом? Но ведь ты честолюбив? — не глядя, продолжил Адамант, и Инвари с удивлением заметил, что настроение герцога улучшается с каждой секундой.
— У моего честолюбия есть границы. Да и зачем мне повелевать судьбами мира? — Инвари усмехнулся. — Я не так умен, как Боги, и не смогу делать то, на что не способен.
— Разве молодости не присуще желание улучшить все не свете? — удивился Адамант. — Когда я был в твоем возрасте, то мечтал перевернуть вверх дном всю Великую равнину. Я хотел, чтобы люди перестали страдать, а смерть отступила.
— Увы, это невозможно.
Адамант наклонился вперед.
— Почему? Я и тогда не мог этого понять. Я был немощен телом, но разум поглощал знания, как огонь — сухие листья. Я искал ответа и нигде не находил. Я увлекался науками, тайнами природы, но так и не нашел секрета всеобщего благоденствия. Подумай, странник, разве справедлива ранняя смерть? Несчастливая судьба?
Инвари насторожился. Уж, не о собственной ли судьбе говорил Адамант, пытаясь и в нем, молодом и неопытном, посеять сомнения в вечной мудрости, поколебать его духовные устои?
— Неисповедимы пути Богов, герцог, — проговорил он. — Зачем задавать вопросы, на которые нельзя получить ответа?
Усмехаясь, Адамант запечатал губы жестом молчания. Инвари серьезно кивнул.
— Да, именно так. Боги иногда говорят нам, как сделать что-то лучше, но никогда — как улучшить все.
Глаза герцога сверкнули.
— А знаешь почему? — отчего-то шепотом спросил он. — Потому что, если бы мы знали ответ, ОНИ БЫЛИ БЫ НЕ НУЖНЫ! Они боятся нас, а раз боятся, значит, не так уж они всемогущи.
Инвари растерялся на мгновение. Он не ожидал, что герцог в своей откровенности зайдет так далеко. Подмастерью не пристало возмущаться чужими взглядами, но дэльф не мог проигнорировать такие слова. Он вскочил, далеко отбросив тяжелый стул.
— Ты кощунствуешь, Адамант! — резко бросил он в лицо герцогу. — И я не хочу быть рядом, когда Боги обрушат на тебя свой гнев!
И тут герцог захохотал. Смех его был страшен, и даже огни свечей съежились и затрепетали в ужасе. Зловещий хохот отражался от стен, и казалось, что целая армия демонов веселится в тронной зале. Их черные тени обступали Инвари, протягивая к нему жадные руки — ему пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от наваждения.
— Мальчик, мальчик!.. — все еще смеясь, простонал Адамант. — И кто бы мог подумать, что вера во всемогущество Богов неистребима даже в наше время! Но не пугайся так! Никто не узнает о наших невинных беседах.
Не договаривая, он поднялся и вышел из-за стола.
— Садись, дэльф, заканчивай спокойно свой ужин. Я больше не побеспокою тебя крамольными мыслями. Близится праздник, и у меня еще куча дел. Шери, — не взглянув не слугу, бросил он, — карета готова?
Тот что-то промычал, Адамант кивнул в ответ.
— Хорошо. Пойдем. А тебя, мой гость, проводят, когда закончишь ужинать, в твои покои. Только позвони в этот колокольчик.
И, повернувшись на высоких каблуках, он заковылял к выходу. За ним, словно отражение, двинулся слуга. Проводив их глазами, Инвари вернулся на место, налил вина в бокал, и задумался, глядя на тонущие в нем искры света. Пора было действовать.
Незадолго до полуночи подмастерье беспрепятственно выбрался из своей кельи и отправился на поиски личных покоев герцога.
