Увечный бог (ЛП) - Эриксон Стивен (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Гадающая сказала: - Мальчик мой, щенок, потому что мне принадлежит его отец. Первый Меч снова служит мне. Неужели ты готов помешать воссоединению отца и сына?
Стави и Стория побежали к ней, комкая слова: - Отец... он жив? Где же он?!
- Недалеко.
- Тогда приведи его сюда, - сказал Грантл. - Пусть сам заберет детей.
- Дочери не его крови. Они мне не нужны.
- Тебе? Как насчет Т'оолана?
- Ладно, отдайте и их. Я подумаю, как ими распорядиться.
Ливень взвился: - Она хочет перерезать им глотки, Грантл.
- Я такого не говорила, воин, - возразила Гадающая. - Возьму всех троих, вот мое предложение.
Баалджагг подкрадывался все ближе. Олар Этиль поманила его к себе. - Славный ай, приветствую тебя и приглашаю в свою компа...
Громадный зверь прыгнул; тяжелые челюсти сомкнулись на правом плече Гадающей. Ай извернулся, роняя Олар Этиль. Защелкали костяные и ракушечные фетиши, замотались полосы змеиных шкур. Волк-великан не ослаблял хватки. Он попятился и мотнул головой, ударив ведьму о землю. Кости хрустели в его челюстях. Тело дергалось, словно беспомощная жертва.
Баалджагг отпустил измочаленное плечо, ухватил Олар Этиль за голову. Поднял в воздух...
Левая рука Олар резко ударила по волчьему горлу, пробив сухую кожу, достав до позвоночного столба. Хотя волк подбросил ее вверх, ведьма не ослабила захвата. Скорость движений Баалджагга добавила силы ее удару. Внезапный страшный треск - весь змеящийся позвоночник вылез из горла, сжатый в костлявой руке.
Гадающая откатилась от волка, тяжело ударившись о землю. Заклацали кости.
Баалджагг упал. Голова моталась, словно камень в мешке.
Абси завизжал.
Не успела Олар Этиль встать, Грантл зашагал к ней, поднимая клинки. Увидев его, она отбросила хребет зверя.
И начала перетекать.
Когда он достиг ее, Олар была лишь пятном, готовым вырасти во что-то огромное. Он ударил туда, где миг назад было ее тело; чаши эфесов резко звякнули обо что-то твердое. Превращение внезапно прекратилось. Олар Этиль упала на спину. Лицо ее было размозжено.
- Плевать мне на бога-тигра, - сказал Грантл, вставая над ней. - Худ побери дурацкие превращения, и твое и мое! - Клинки скрестились прямо у ее челюстей. - Знаешь, Гадающая, если хорошенько ударить, даже кости Т'лан Имассов ломаются.
- Ни один смертный...
- Мне нассать. Я тебя на куски порублю. Поняла? На куски. Как у вас делается? Череп на шесте? Или в нише? Развилка дерева? Деревьев тут нет, ведьма, но вот ям в земле - сколько угодно.
- Ребенок мой.
- Он тебя не хочет.
- Почему?
Ты убила его собачку.
Наперстянка поспешила к ним. Ее знобило, ноги подгибались. - Гадающая...
- Я раздумываю, не отозвать ли обещания. Все. Ну, Смертный Меч, уберешь оружие, позволишь мне встать?
- Еще не решил.
- Что я должна обещать? Оставить Абса под вашу заботу? Ты будешь охранять его жизнь, Смертный Меч?
Наперстянка видела, что Грантл колеблется.
- Я хотела заключить сделки со всеми, - продолжа Олар Этиль. - Честные. Неупокоенный ай был рабом древней памяти, древних измен. О вас такого не скажешь. Смертный Меч, погляди на друзей - кто из них способен защитить детей? Не ты. Трелль только и ждет, когда желанные слова пронесутся по его разуму. Тогда он покинет вас. Воин-овл не лучше щенка, к тому же неблагодарного. А это отродье, Джаг Бревнэд, сломано изнутри. Я намерена отвести детей к Оносу Т'оолану...
- Он ведь Т'лан Имасс?
Гадающая замолчала.
- Единственный путь, на котором он стал бы тебе служить, - продолжал Грантл. - Он умер, как и думали дочери, а ты его возвратила. Сделаешь то же с мальчишкой? Подаришь гибельное касание?
- Нет, разумеется. Он должен жить.
- Почему?
Она помедлила и сказала: - Он надежда моего народа. Он мне нужен - ради армии и Смертного Меча, который ей командует. Дитя, Абс Кайр, станет их надеждой, причиной сражаться.
Грант, заметила Наперстянка, внезапно побледнел. - Дитя? Причина?
- Да. Их знамя. Ты не понимаешь... я не могу сдерживать его гнев - гнев Первого Меча. Это мрак, это сорвавшийся с цепи зверь, левиафан - его нельзя отпускать. Не так. Ради снов Бёрн, Смертный Меч, дай мне встать!
Грантл отвел клинки, пошатнулся, делая шаг назад. Он что-то бормотал себе под нос. Наперстянка уловила лишь несколько слов. На дару. - Знамя... детская рубашка, да? Цвет... сначала красный, потом... черный...
Олар Этиль неловко встала. Лицо ее было уродливым месивом костей и рваной кожи. Клыки волка оставили глубокие разрезы на висках и у подбородка. Откушенное плечо обвисло, рука болталась бесполезным грузом.
Когда Грантл сделал еще шаг назад, Сеток отчаянно закричала: - Она победила вас всех? Неужели никто не защитит дитя? Прошу! Прошу!
Близняшки плакали. Абси встал на колени у высохшего тела Баалджагга, бормоча что-то в странном ритме.
Картограф простучал костями, встав около мальчика. Ступня его обуглилась, от нее шел дым. - Заставьте его замолчать. Умоляю. Кто-нибудь.
Наперстянка нахмурилась. Но Гадающая не обратила внимания на просьбы ходячего мертвеца."Да и о чем он вообще?" - Она повернулась к Олар Этили. - Гадающая по костям...
- Восток, женщина. Там найдете все, что нужно. Я коснулась твоей души. Сделала Майхб, сосуд ожидания. Восток.
Чудная Наперстянка скрестила руки, закрыла на миг глаза. Хотелось поглядеть на Финт и Полушу, увидеть в их глазах облегчение, благодарность. Однако она знала, что ничего подобного не увидит. Это же женщины. Только что троих детей отдали в руки нежити. "В конце концов они меня поблагодарят. Когда успокоится память, когда мы будем дома, в безопасности.
Ну... не все. Хотя что тут поделать?"
Сеток и Ливень одни стояли между Олар и тремя детьми. По лицу Сеток струились слезы; Наперстянке казалось, что овл сгорбился, словно человек, увидевший место своей неминуемой казни. Он вытащил саблю, но глаза стали тусклыми. Однако он не убегает. Среди всех них юный воин единственный не готов сдаться. "Чтоб тебя, Сеток! Хочешь посмотреть на гибель смелого мальчишки?"
- Нам ее не остановить, - сказала Наперстянка. - Ты и сама понимаешь, Сеток. Ливень, скажи ей.
- Я отдал последних детей своего народа Баргастам, - прохрипел Ливень. - И теперь все они мертвы. Пропали. - Он покачал головой.
- Этих ты лучше защитишь? - возмутилась Наперстянка.
Она как будто дала ему пощечину. Воин отвел взгляд. - Кажется, единственное дело, которое мне хорошо удается - отдавать детей. - Он вложил клинок в ножны, ухватил Сеток за руку. - Идем со мной. Поговорим так, чтобы никто не слышал.
Сеток дико на него посмотрела, попыталась вырваться, но тут же устало замерла.
Наперстянка смотрела, как овл уводит ее прочь. "Сломался как тонкая ветка. Что, Чудная, гордишься собой?
Но тропа наконец свободна".
Олар Этиль подошла - теперь прихрамывая, скрипя и щелкая суставами - к стоявшему на коленях мальчику. Протянула действующую руку, ухватилась за воротник баргастской рубахи. Подняла и всмотрелась в лицо; да и он тоже смотрел ей в лицо сухими и равнодушными глазами. Гадающая хмыкнула: - Сын твоего отца в порядке. Клянусь Бездной.
Ведьма повернулась и пошла на север. Мальчик болтался в руке. Через миг близняшки двинулись следом. Ни одна не оглянулась. "Потерям нет конца, да? Снова и снова. Мать, отец, народ. Нет, оглядываться не на что.
Да и зачем. Мы их подвели. Она явилась, разделила нас, разбросала, словно императрица горсть монет. Купила детей. И наше молчание. Это было легко, ведь мы - ничто.
Майхб? Что это, во имя Худа?"
