Тени Ахерона 1. Тени Ахерона - Монро Чарльз Керк (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Только не это! — в совершеннейшем отчаянии взвыл Гвайнард, схватил меня и уже собравшегося ринуться в гущу непонятной битвы киммерийца за вороты и потащил назад. — Уходим! Немедленно! Это — ревенант!
— Кто?.. — огрызнулся Конан. — Отцепись! Я не брошу своих!
— Они и так уже мертвы! — орал, брызгая слюной Гвай. — Быстрее, дубина киммерийская! Я знаю, что говорю!
Меня это несказанно удивило, но Конан вдруг послушался — видимо знал, что Ночной Страж не станет поднимать панику из-за ерунды.. Тем более, что бой подходил к своему логическому финалу — каждый следующий убитый гвардеец внезапно вставал на ноги (предыдущий, наоборот, умирал) и продолжал драку с удвоенной силой и таким потрясающим искусством, что я был готов залюбоваться. От отряда наших телохранителей практически ничего не осталось…
Размышлять было некогда. Мы выскочили на улицу. Конан немедля подбежал к Зенобии, возившейся с бессознательным графом, а мы с Гваем побежали отвязывать наших лошадей.
Киммериец притащил Вилькона на плече — Дженна уверенно сказала, что граф живехонек, только оглушен. Едва варвар успел перебросить бессознательное тело поперек седла графской лошади, крики в таверне стихли, дверь скрипнула и на пороге показался один из наших гвардейцев, сжимавший в руке клинок. С лезвия капала кровь, на груди человека (или уже не-человека?) расплывалось темное пятно, колет был рассечен.
— Быстрее! — оглушительно рявкнул Гвайнард и буквально взлетел в седло. Гвардеец быстро зашагал к нам. — Шпор поддайте! Сматываемся!
И мы весьма резво смотались.
Столь позорного отступления я в жизни не видывал. Наши скакуны вихрем пронеслись через сонную деревню, перепугав пасущихся у самых домов овец и возившихся в пыли детишек, копыта выбивали по сухой глине широкого тракта частую дробь, мелькали росшие по краям дороги деревья. Как Вилькон не свалился со спины коня и не расшибся насмерть — ума не приложу. Не иначе, провидение уберегло.
Спустя полторы-две лиги мы заставили лошадей перейти с бешеного галопа на рысь, затем на шаг. Бока наших четвероногих спасителей покрылись вонючей пеной.
— Остановимся ненадолго, — выдохнул вспотевший и красный как рак Гвайнард. — Ревенант за нами не угонится, он же мертвый…
— А вот теперь, — яростно рыкнул киммериец, — ты мне объяснишь, что произошло и почему я потерял ни за что, ни про что, отлично обученный и до последнего преданный королю гвардейский платунг!
— Плохи дела, — покачал головой Гвай, спрыгивая с седла. — Ревенант — один из самых жутких монстров нашего мира. Да, собственно, никакой это не монстр по большому счету… Разновидность проклятия, причем на редкость паршивая!
Пока мы снимали с седла доселе не пришедшего в себя Вилькона и устраивали его на вынутой из походной сумы попоне — пускай отлеживается! — Гвай объяснял, с какой именно разновидностью нечисти мы столкнулись.
— Кхарийцы являлись редкостными выдумщиками по части разнообразных замысловатых проклятий, — говорил бравый Ночной Страж, попутно откупоривая флягу с вином — подкрепить силы. — Прежде я видел настоящего ревенанта всего один раз в жизни, и то едва успел ноги унести. Словом, это проклятие накладывается на того, кто потревожил покой кхарийской гробницы, причем не обычной, а такой, где упокоен сильный маг. Человек, вскрывший гробницу ничего не почувствует, вынесет оттуда золотишко и камушки, но стоит ему умереть — он превратиться в мстителя.
— Мстителя? — переспросила Зенобия. — Но мы-то здесь при чем? Лично я никогда не грабила кхарийские захоронения, даже в мыслях не было. Конан, а ты? В прошлом?
— Не приходилось… — пожевал губами киммериец. — Их слишком мало и они очень хорошо запрятаны. Валузийские, стигийские — бывало.
— Да при чем здесь твои старинные подвиги? — поморщился Гвайнард. — Вы слушайте, не перебивайте. Итак, получивший проклятие человек впоследствии умирает. Не знаю, что становится с его душой, но мертвое тело обретает некую особенную странную жизнь… Ревенант сначала убивает тех, кто убил его самого, а затем становится стражем той самой гробницы — то есть возвращается на место, где получил проклятие и бессонно бдит, если это выражение применимо к мертвецу.
— Обычный зомби, — отмахнулся Конан. — По крайней мере ничуть не страшнее. Хотя… Я не знал, что зомби такие прыткие, обычно они поспокойнее и куда медлительнее. Видели, что творилось на постоялом дворе?
— Вот теперь мы подошли к самому главному, — тяжко вздохнул Гвайнард. — Дело в том, что дух или демон, завладевший телом ревенанта способен обучаться всему тому, что знает убитый им человек и переселяться в новое тело. Словом, если бы ревенант сначала убил тебя, то мигом переместился бы в тело Конана Канах, получил бы твои боевые, а то и магические умения… Человеческое тело, как ни странно запоминает все, что когда-либо делало, движения, навыки. Потом ревенант убивает меня, тоже переселяется в мое тело и учится новому. Таким образом знания Конана и Гвайнарда объединяются, а драться мы оба умеем неплохо. И так далее. Чем больше убитых — тем больше знаний и умений. Это может продолжаться почти до бесконечности. Теперь понимаешь, почему он с такой легкостью расправился с «Драконами»? Когда ревенант убивал последнего, он уже владел всеми приемами боя, которые знали восемнадцать предыдущих, ведь у каждого бойца есть свои приемы, свои секреты. Ясно?
— С ума сойти, — ошеломленно выдавил киммериец. — Значит, теперь эта тварь будет охотится за нами? Ведь разбойника, на котором лежало проклятие, убил именно я? Воображаю, с каким противником придется столкнуться, если этот твой рав… рев… в общем, зомби, перебьет всех гвардейцев Шамара или Тарантии… Это то же самое, как если бы я вышел против целого легиона!
— Не перебьет, — сказал Гвай. — У проклятия есть четкие границы: уничтожить надо только своих обидчиков и тех, кто присутствовал при убийстве, а затем вернуться к гробнице. На прочих людей ревенант не нападает, разве что они сами его атакуют… Кхарийцы были умными людьми, и понимали, что если такой вот демон начнет уничтожать всех подряд, то рано или поздно наш мир будет населен одними ревенантами — они просто вырежут все человечество, с их-то возможностями! Отсюда и ограничение. Но уничтожить такую тварь исключительно сложно — ревенанта надо либо сжечь, а оставшиеся кости перетереть в порошок и развеять по ветру, либо растворить в едкой жидкости…
— Ничуть не жалею о том, что наши предки уничтожили Кхарию, — едко добавила Зенобия, хлопотавшая возле Вилькона. — Ну и народец был!
— Не то слово, — кивнул Гвайнард. — Впрочем, хайборийское нашествие являлось лишь одной из причин падения Империи, причем не самой значительной. Они сами себя погубили…
Когда меня, ученого летописца и тайного советника короля спрашивают, что я могу рассказать о Великой Империи Ахерона, то чаще всего я затрудняюсь с ответом.
Как это ни удивительно, великое государство существовавшее более двух тысяч лет не оставило после себя почти никаких следов. Это вовсе не означает, что кхарийцы не являлись талантливым и многоученым народом — сохранившиеся до наших дней единичные рукописи, трактаты, артефакты, развалины зданий, непреложно свидетельствуют: Империя действительно достигла больших высот во многих областях человеческих знаний, а особенно в магии. Именно магия и стала главной причиной падения Кхарии.
Собственно в последние десятилетия Ахерона жизнь в государстве проистекала довольно вяло и благополучно. Как выразился бы прагматичный Конан — кхарийцы попросту зажрались. Ради блага сравнительно небольшого народа трудились сотни покоренных племен, армия отвыкла от больших войн и растеряла славу самого непобедимого и дисциплинированного войска обитаемого мира, владыки Кхарии увлеклись колдовством, в котором видели основу своей власти и безопасности. Короче говоря, Империя постепенно подтачивалась изнутри и было достаточно одного сильного удара, чтобы этот колосс рухнул, и более не поднялся.
