Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга первая - Лазарчук Андрей Геннадьевич (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Не волнуетесь? – спросила через плечо завуч Раиса Ильинична.
– А надо? – как бы забеспокоился Алексей.
– Не обязательно, – махнула она рукой. – Уж вас-то они будут слушаться при любых обстоятельствах. Везет же некоторым...
Глава третья
Звонок прозвенел как будто бы раньше времени. Алексей виновато развел руками:
– Ну вот... не успел. С другой стороны, про отравляющие вещества вам и так все известно – тараканов же травите? – а про Африку кто вам расскажет? Да и наверстаем мы эти газы, не велика премудрость... Все, дамы. Не смею задерживать, поздно уже.
– Спасибо, – прошелестела сидящая за первой партой совершеннейшая девочка с косичками. Глаза у нее были угорелые. – Как интересно...
– И еще, девушки. Грязнова Александра Горчаковна есть среди вас?
– Да, я... – Санечка подняла руку.
– Задержитесь на секунду, если не трудно. Все, все, по домам. Урок окончен.
Группа нехотя, словно выдираясь из дивного сна, стала собираться. Девицы видели перед собой неистово зеленые весенние саванны, распластанные вершины баобабов, медленно вздрагивающие в беге золотистые шеи жирафов, пронзительные крики по ночам...
Алексей отошел к окну, ожидая, когда класс освободится. За окном у серых сугробов – неимоверно снежная выдалась эта зима – топтались двое парней.
– Да, Алексей Данилович? – подошла Санечка.
– Александра Горчаковна, я правильно прочитал ваше имя? – спросил Алексей.
– Правильно, – сказала Санечка.
– Извините, а откуда вы родом?
– Из Салтыковки. Это Озерский район, триста километров отсюда.
– Я знаю. Вашу маму не Еванфией Тихоновной зовут?
– Да... Откуда вы?..
– Тесен мир... Получается, Александра, что я ваш сколько-то-юродный брат. Ваш папа был двоюродным братом моей тетушки Валентины, которая меня вырастила. Имя у него редкое: Горчак Гурьевич, – вот и запомнилось. Он ведь умер... давно?
Санечка смотрела на Алексея, часто моргая. Лицо ее не выражало ничего.
– Или я ошибся? – забеспокоился Алексей. – Не должно: Салтыковка одна, да и маленькая она...
– Мама тоже умерла, – с трудом сказала Санечка. – Полгода прошло.
– Боже, – сказал Алексей.
– Вот. И дом сгорел... все сгорело...
– Постой, сестренка, – нахмурился Алексей. – Как же ты живешь?
– Да вот – живу. Был пай... за землю... ну, там еще... Понемножку хватает...
– Понемножку – это как?
– Мало, если честно. – Санечка изобразила короткую улыбку. – Я тут подрабатывала еще...
– Все, – твердо сказал Алексей. – Не о том говорим. Этой проблемы у тебя больше не будет, забудь. Ах, как хорошо, что я тебя нашел!
Шум это приятное происшествие наделало изрядный. Все было как в лучших мексиканских сериалах. И только Санечка, про которую девчонки думали, что это она просто пришибленная внезапным счастьем, а потому такая совсем невеселая, думала о другом.
В том ее необычном сне – да, у нее был брат. Но тот брат ее был совсем другой человек, не Алексей. Но и Алексей присутствовал тогда на свадьбе. Он стоял за ее правым плечом.
На Алексее надет был ослепительно-белый фрак. Или не фрак, но что-то с фалдами. Зачем такой белый? – спросила она там, во сне, и Алексей ответил серьезно: чтобы видно было сразу, откуда стреляли...
Сон этот, что необычно для сна, не бледнел и не забывался, а напротив – становился как бы кусочком настоящей жизни, втискивался в какие-то промежутки между недавними событиями и сам грозил стать источником событий.
Прошел всего вечер и день, а все, решительно все изменилось. Не снаружи, внутри. Теперь Санечка удивлялась себе, как это она могла жить без особого страха, зная, что в мире нет никого, кто бескорыстно к ней участлив, на кого можно положиться, опереться... и понимала, что все это время страх – да что там страх, смертный ужас перед жизнью – жил в ней, но она так к нему привыкла, что перестала узнавать и давала ему другие имена.
Между тем Алексей разрывался: одна часть его, заметно большая, требовала немедленно хватать свежеобретенную «сестру» в охапку и нестись обратно, пока еще есть время; вторая, о существовании которой он подчас забывал, но которая сейчас предъявляла себя во весь рост, говорила твердо и веско: ни одного несомненного доказательства того, что Александра Грязнова и есть искомая кесаревна, не предъявлено если не считать имени, которое, как известно, есть субстанция непостоянная. Действовать следовало только наверняка, и ошибка даже с одним процентом вероятности недопустима... И с этим нельзя было не согласиться.
Но – время, время, время...
Он понимал, что сейчас даже минута могла многое значить. Между тем вести себя следовало так, чтобы никто не догадался бы о тех часах, которые упрямо и неумолчно тикают и в тебе, и вокруг тебя.
Была пятница, вечер, время стрелкового кружка. Алексей уже знал, что стрелковая команда в училище традиционно сильна, кубки ее, грамоты и вымпелы занимали целый стенд – вкупе с фотографиями. Видеть юных будущих учительниц младших классов и воспитательниц детских садов с винтовками и пистолетами в руках было диковато, но к подобным вещам Алексей уже не то чтобы привык – привыкать было некогда, – а как бы отвел им нишу. Там они и существовали, в этой специфической нише, – по своей логике и своим законам.
Последние три года по разным причинам – и по банальной бедности, и по старости и нездоровью Кузьмы Васильевича – команда на соревнованиях не выступала – да и проводились ли те соревнования?..
– Вольно. – Алексей обошел строй: шестнадцать девушек, пожелавших приложиться к полированному ореху и черному эбониту ружейных лож; остался доволен. – Уважаемые госпожи курсантки! Есть ли среди вас те, кто раньше участвовал в стрелковых соревнованиях?
Таковых оказалось двое: посещали спортивную школу Настя Гребенюк и Ирочка Полежаева.
– А кто ни разу не держал в руках оружие? Трое смущенно вышли вперед: Оля Примакова, высокая и чуть неуклюжая, медлительная – задержавшийся подросток; Валя Чижик; Катя Слащова, смуглая метиска; все из группы Александры – сказывалась реклама.
– Отлично. Остальные, как я понимаю, иногда понарошку постреливали?
