Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Отдав эти распоряжения, расстроенный император позволил слугам облачить себя для пира. Впрочем, следует сказать, что государю было совсем не до пиршества и увеселений. И тревожила его не только бессовестная выходка Медноволосого Тжонга. Государь думал о том, что никогда не встретит наяву приснившуюся ему красавицу, а это повергало его в безысходную печаль…
…Пир между тем был роскошным. На столах стояли самые изысканные яства и вина; десятки музыкантов, танцовщиц и певцов услаждали зрение и слух пирующих. За окнами вспыхивали потешные огни и шумели толпы придворных, радующихся празднику весны…-
Дворцовые дамы, нарядные, раскрасневшиеся и осмелевшие от вина, решили устроить в честь государя потешное представление. Но Жэнь-дин смотрел представление рассеянно. Голова императора туманилась, взор застилала пелена, почему-то хотелось плакать…
— Государь, что с вами? Вы бледны, — проговорил один из министров.
Император ничего не ответил и в обмороке упал навзничь.
Пир тотчас же прекратился. Слуги унесли императора на носилках. В государевы покои были призваны дворцовые лекари. Они осмотрели императора и доложили министрам, что у государя сильнейшая лихорадка, вызванная какими-то переживаниями. Государь бредит, не приходит в себя и никого не узнает.
Слух о болезни государя быстро разнесся по столице. Праздничное веселье сменилось постом и молитвами — чуть ли не в каждом доме приносили жертвы и воскуряли ароматы, молясь о благополучии и здоровье молодого императора. Даже на джонке госпожи Су Данян прекратились всякие развлечения.
На следующий день были срочно созваны верховные министры.
— Здоровье государя не улучшилось, — сказал один министр.
— Лекари делают все возможное, но не надеются, — сказал другой.
— У государя нет наследника и нет императрицы, — многозначительно добавил третий, и после этой фразы все министры долго молчали.
— Необходимо срочно известить всемилостивую принцессу Фэйянь о болезни ее светлейшего брата, — заявил четвертый.
И с этим заявлением все согласились. Немедленно было составлено послание принцессе Фэйянь и вызван почтовый дракончик. Молодой, но полностью осознающий важность порученного ему дела. Он резво взмахнул крылами и унесся ввысь, едва ему передали свиток с печальными новостями.
— Вызовем лучших гадателей Империи, — решили министры. — Пусть они соберутся и предскажут судьбу императора. В случае печального исхода нам придется решать, кто займет Яшмовый престол.
Цзюань 5
РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ
Болезнь императора погрузила страну в печаль, но не могла остановить течения жизни. Едва прошел праздник Борозды, как на дверях Зала Возвышенной Мудрости вывесили результаты экзаменов на степень цзиньши. Соискатели, три луны назад писавшие сочинения, в волнении собрались у широких белых досок с иероглифами фамилий счастливчиков. Были тут и наши старые знакомые — поэт Юйлин Шэнь итомный северный красавец Ши Мин.
Ши Мин внимательно просмотрел список и просиял:
— Слава Небесной Канцелярии! Мое сочинение получило одну из высших оценок! Теперь мне, несомненно, дадут степень цзиньши и какой-нибудь пост в государственной управе! Это надо отпраздновать, брат!
Юйлин Шэнь между тем стоял перед доской со списком, и на лице его отражалась растерянность.
— Весьма странно, — сказал он. — Но моего имени нет в списке прошедших испытания.
— Что? — поразился Ши Мин. — Этого не может быть, брат!
— Да вот, взгляни сам…
Ши Мин еще раз пробежал глазами список.
— Вот чудеса, — протянул он. И тут же подозвал служителя из Зала Возвышенной Мудрости: — Эй, приятель!
Тот подбежал:
— Что угодно молодому господину?
— Скажи-ка, здесь вывешены списки с окончательным решением?
— Истинно так. Все сочинения проверены и оценены самим господином Лу Синем, первым императорским каллиграфом.
— Я же говорил, — махнул рукой Юйлин Шэнь. Было видно, как он огорчен.
— Не печалься, брат, — постарался утешить его Ши Мин. — В следующем году опять попробуешь себя в сдаче экзаменов.
— Сестра расстроится, — сказал Юйлин Шэнь. — Она так надеялась, что я получу должность…
— Ты можешь зарабатывать на жизнь стихами. Ведь у тебя такие прекрасные стихи! — воскликнул Ши Мин.
— Стихами не заработаешь на дом с усадьбой, — грустно усмехнулся Юйлин Шэнь. — Поэтам платят медяки, так было во все века…
— Погоди-ка! — сказал Ши Мин. — Смотри, вон несут еще какое-то объявление.
И впрямь из Зала Мудрости вышел служитель с небольшим свитком в руках. Он развернул его и прикрепил к стене. Ши Мин и Юйлин Шэнь поспешили к новому объявлению. Вот что там говорилось:
«Господин Юйлин Шэнь приглашается на собеседование к господину Лу Синю, первому императорскому каллиграфу, в любое удобное для него время».
— Подумай-ка! — ахнул Ши Мин. — Сам императорский каллиграф желает побеседовать с тобой, брат! Может, удача еще не отвернулась от тебя?!
— Не знаю, — покачал головой Юйлин Шэнь. — Ничего не поделаешь, надобно идти. Скажи, я прилично выгляжу?
— Прилично выглядишь и трезв к тому же, — смеясь, воскликнул Ши Мин. — Ступай не мешкая! Эй, любезнейший!
— Что угодно почтенному молодому господину?
— Вот этот человек — господин Юйлин Шэнь, которого приглашает на собеседование сам императорский каллиграф. Может быть, проводишь его?
— Разумеется, разумеется! Идемте, молодой господин!
— Я подожду тебя в кабачке «Зеленая тыква»! — крикнул Юйлин Шэню его друг.
Незадачливый поэт меж тем торопливо шел за служителем через Зал Возвышенной Мудрости. Здесь шли ремонтные работы — чинили крышу, которая с той поры, как Медноволосый Тжонг снял с нее золотые щиты, сияла дырами и прорехами. Из Зала Возвышенной Мудрости служитель повел Юйлин Шэня темной длинной галереей и вывел к небольшому павильону, окруженному распустившимися ранними ирисами. Над павильоном красовалась вывеска: «Приют одинокого».
— Сюда пожалуйте, — сказал служитель. — Здесь господин Лу Синь изволит читать и работать. Сюда Юн велел привести вас…
Юйлин Шэнь не без робости переступил порог павильона. Осмотрелся. Павильон пока был пуст. У резных стен стояли седалища, привезенные из страны Хургистан и называемые диванами. В центре павильона красовался большой овальный стол, украшенный мозаикой. На столе лежали бумаги, тушечница, кисти — все самого прекрасного качества.
— Вам нравятся кисти из барсучьего волоса? — услышал Юйлин Шэнь неожиданный вопрос. Он резко обернулся. В дверях стоял господин Лу Синь, первый императорский каллиграф и с любопытство смотрел на поэта.
Юйлин Шэнь мигом встал на колени и сложил руки в церемониальном поклоне:
— Ничтожный просит прощения за то, что оторвал вас от дел, господин первый каллиграф!
