Ступени в вечность - Минич Людмила (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
— А не боишься тут одна? — переступал он от нетерпения.
— Что ты! Тут и Великий Раванга рядом. И не боюсь ни чуточки. Только не знаю, откуда мы пришли. Из какой дырки вылезли.
— Ничего, там факелы мои торчат из щелей. Хоть и выгорели, да найти нетрудно. Поджидай меня вскорости!
Тангар бегом кинулся через залу. Маритха следила за пламенем, пока он метался на том конце в поисках нужного выхода. Потом исчез. Она осталась одна.
Все-таки зябко. Не то чтобы страшно… жутковато. Но пламя горит, хоть Маритхе и не нужно. Ничего, Великий тут… неподалёку. А увидит ли, если что? Сам сказал, что не очень-то силен в этом Храме. Она заскрипела зубами, прогоняя глупые мысли. Да что с ней случиться-то может?
Тревога вновь наползала, вязкая и противная. Чтобы убить её, Маритха принялась мечтать про воду. Представляла, как Тангар уже наверх вылез, как ищет воду, находит, как она в себя живительную влагу вливает. Но беспокойство оказалось сильнее её простых ухищрений.
Девушка старалась не глядеть на нарутху, разлёгшуюся невдалеке. Может, зверь ждал её зова, но Маритха не звала, опасаясь увидеть в её глазах самое страшное. Неужто она ошиблась? Неужто не надо было отворять Сыну Тархи? И что тогда? Что будет с ним в том диковинном междумирье? Что она наделала?
Маритха нехотя подошла к Двери, ещё раз пощупала мрак, и он легко вытолкнул её наружу. За него не проникнуть взглядом. Как Бессмертные непокорных карают? Он хотел вечной жизни… Что, если вместо того его погибель дожидается?
Смерть. Маритха слабо вскрикнула. Вот что было в глазах нарутхи.
«Где ты?» — позвала она.
Ответа не было. Ни следа Сына Тархи. Он далеко.
Девушка стукнула о стену кулаками. Мрак упруго их встретил.
«Вернись! Вернись пока не поздно! Вернись, если слышишь!»
Молчание.
Она сползла по стене рядом с Дверью, уже готовая разрыдаться. Надежда, всегда остаётся надежда. Пока ещё мрак не оделся камнем.
Маритха все-таки заплакала, потом свернулась у Двери клубочком. Как нарутха. Почему же зверь не уходит?
Казалось, прошло не так уж много времени, но вдали опять появилось пламя. Тангар уже вернулся, безучастно подумала Маритха. Когда он уходил, ей почудилось, что вход левее… Но он же не мог вернуться другим путём! Беспокойство стало таким острым, что даже предвкушение прохладной и свежей воды не обрадовало девушку и не отогнало тревоги. Что же там происходит, за стеною мрака, что сердце готово разорваться от страха? Источник давно умолк, придавленный таким непомерным грузом, радость унеслась здешними вихрями. Между тем хранитель быстро приближался к её огню, к нему и шёл. Тащил он, похоже, не только бурдюк с водой, а ещё что-то, целый мешок заплечный. Девушка отвернулась, сделала вид, что ощупывает Дверь. Не хватало ещё, чтобы он сообразил. Чтоб такое лицо увидал, как сейчас. Надо бы прийти в себя хоть немножко, ради него. Надо ему улыбнуться…
— Надо же! Снова ты. Ну и где теперь твой защитник?
Маритха вскочила в ужасе.
— Тангар! — закричала изо всех сил.
Но то ли сил оставалось немного, то ли здешние стены крали звуки, то ли ветры их уносили, — получилось тихо и безнадёжно.
— Что, ещё и Тангар тут ошивается? — удивился её вечный мучитель. — Ну, покричи, заодно и с ним словцом перемолвлюсь.
— А ещё Великий Раванга! — еле выдавила девушка, так силен был испуг.
Она отпустила Такхура в скалах. Аркаис его отпустил. Если б знать наперёд…
— Ну и где он? — Её недруг поглядел по сторонам. — Видать, не торопится.
«Великий! — взмолилась девушка. — Помоги!»
— На помощь! — пискнула вслух. — Уходи, Такхур, а то позову Сына Тархи!
— Могла бы, уже б позвала, — подмигнул он, заставляя Маритху вжаться спиною в Дверь.
Не убежать, не скрыться — она тут привязана, как цепью прикована. Пять шагов туда, пять обратно.
— Он придёт, — собрав всю уверенность, пообещала девушка.
— Подождём? — подмигнул Такхур ещё раз. — Не заливай, выходит у тебя препогано! Как он рядом был, ты, небось, так не дёргалась. Такая важная ходила! Довольная! — впервые злоба прорвалась из-под ухмылки. — Раз так трясёшься, то беречь тебя некому. А к Тангару у меня тоже дельце.
— Ладно уж, подождём, — уронила Маритха как можно спокойнее.
Пускай покуражится, над нею посмеётся… даже изобьёт, а там и Тангар вернётся. И Великий. Не может же он вечно на стенках знаки разбирать. Маритха взывала к нему, не переставая, но тот не слышал. Когда-то её берегли сразу двое сильных, теперь не осталось ни одного.
— Чего вдруг успокоилась? — недобро глянул Такхур. Бросил факел, и девушку передёрнуло. — Что, правда ждёшь кого-то? Не улепётываешь даже? Я-то думал тебя чуток погонять. — Усмешка искажалась все больше, превращаясь в злобную гримасу. — На Тангара не надейся. Чем бы нам тут заняться до его возвращения?
Он скинул заплечную кладь и шагнул к Маритхе. Девушка взвизгнула, забившись спиною в стену, безучастно вытолкнувшую её обратно.
— Слышь… — Бывший хранитель подошёл вплотную. — А куда чудеса все здешние подевались, а? В прошлый раз наведывался, такого навидался… а теперь-то пусто. Камни одни. Что, вы двое уже приложились к сокровищам? — жадно блестели его глаза.
— Ничего и не было, — пролепетала она. — Какие чудеса?
— А такие, чудесные…
Такхур ухватил её за подбородок, не давая повернуть головы. Девушка оперлась в него руками, отчаянно оттолкнула.
— Ишь! — Она тут же свалилась от хлёсткого удара, глаз аж зазвенел. — Ты, тварь, мне всю жизнь перепортила, как в Табалу явилась! И теперь подгадила… — Её пнули ногой, и Маритха скорчилась от новой боли, застонала.
Не дав отплакаться, злодей тут же ухватил её за волосы и вздёрнул девушку на ноги.
— За что… — простонала она. — Я тебя не тронула!.. Отпустила… Он бы с тобой, что хочешь сделал… что попрошу… А я не стала… Наоборот, тебе ещё и лучше сделали! Потерянное возвратили! — взывала к нему Маритха.
Бывший хранитель не только не охладел после её напоминаний — взъярился пуще прежнего. Встряхнул её так, что она язык прикусила.
— Что хочешь, говоришь? — взревел он. — Он и так, что хотел, то и сделал! Уж не забуду, сколько Нить ни намотает! Что ты про это знаешь?! Ничего! И все из-за штучек твоих!
Такхур разразился ужасающей бранью, поминая Маритху и Сына Тархи. Больше Маритху. Того осторожненько так, иногда. Обличье сделалось просто страшным, но девушка в оцепенении не могла отвести от него глаз.
— Потерянное возвратили? Да мне оно как горакхово семя! С тех пор глаза на лоб лезут! От того самого! Никакой мочи нету! Голова отваливается! Провались его благодеянья в Расселину! Узел на его проклятую Нить!
Он буйствовал, встряхивая Маритху, а она вдруг начала успокаиваться. Вот пока он насмехался, было страшно. Пускай ещё покуражится, а там и Тангар подоспеет.
Вдруг её вжало в стену и пронзило такой жгучей болью, которой она ещё не ведала. Пронзило так, что ноги отнялись, и девушка рухнула, булькнув что-то вместо крика. Маритха свалилась прямо перед Дверью, беспомощно колотя руками о камень. Сгоряча она пыталась ползти, убежать от боли, что впилась в неё, но только царапала ногтями дно пещеры, стирая пальцы в кровь. Пыталась звать кого-то, но крики захлёбывались в её судорожных вздохах.
Горячо. Горячо. Каким-то чудом она перевернулась, руками зажимая рану. С ужасом уставилась на Такхура с огромным ножом в ручище, с каким никогда не расстаются хранители. Он что-то говорил, плевался словами, но они проходили сквозь голову цепочкой звуков, без всякого смысла.
Становилось все горячее. Маритха с усилием оторвала руки от огня, рвущего все внутри, поднесла к лицу. Темные и липкие, они расплывались перед глазами. Девушка снова прижала ладони, силясь втолкнуть это все обратно. А Такхур все стоял над ней и смотрел, мрачно, ненавистно.
Вот когда время кажется вечностью. Когда так больно…
Маритха уже давно перестала возиться на каменном полу, она только неровно стонала, все ещё ощупывая своё тело где-то под ребром, сморщившись и не смея закрыть глаза, ведь там злобно щурился Такхур. Ноги вернулись, теперь бесполезные — ей уже не встать. Там, где так болело, все принялось неметь. Все, кроме боли — она пошла дальше, словно рана расползалась. Казалось, что весь живот уже охвачен огнём. Тело начало содрогаться. Маритха все ещё молила сквозь боль о помощи, но мольбы, даже внутренние, слабели.
