Крысиный Вор - Орлов Антон (библиотека книг txt) 📗
– Возвращаться не собираюсь, но мне надо кое-что обсудить с твоим господином. На днях зайду.
– А насовсем останешься?
– Нет.
– Ты рыжий ворюга и подлый крысокрад! – обозвал его расстроенный Шнырь. – Бутылку можешь с крыши кому-нибудь на голову скинуть, хе-хе, весело будет, а господский термос не вздумай присвоить, как мою крыску, – тут оставь, я потом заберу.
Хантре пил кофе в чердачных потемках, глядя на месяц в слуховом окошке, и думал о том, что он как будто идет по хрупкому мостику над пропастью… Но какой, к черту, мостик, если того и гляди начнется землетрясение.
Поесть ему все-таки принесли, куда ж они денутся. Вначале – хлеб и воду, а потом, как возникла в нем нужда, стали кормить досыта. Они ведь понимают: ослабевший от недоедания амулетчик может и удар пропустить, и голова у него не вовремя закружится… Только оставили, придурки, без сладкого и без пива, как наказанного пятилетку.
Держали его по-прежнему на гауптвахте, но это хорошо, а то бы Щука ему дома все потроха сожрала. Они с мамой к нему приходили, и мама плакала, а Глодия ругалась. Борьбу за нравственность она не оценила: мол-де это заумь и дурь, а в большом городе, известное дело, всякие живут по-всякому, сплошная ярмарка с балаганом, и ежели это запретить, скукотища настанет. Щучья порода, что с нее взять – никаких моральных устоев.
Еще его навестил Орвехт, толковал, что, если хочешь изменить мир к лучшему, начни с себя. Дирвен на это ответил, что придурок он, что ли, с себя начинать, когда гляньте вокруг – полно тех, кого надо взять в оборот и переделать, пока не поздно. Учитель Суно посмотрел на него невесело, как на похоронах, и высказался в том смысле, что вынужден признать – его логика против дирвеновой логики бессильна.
– Это потому, что я же прав! – угрюмо пробормотал Дирвен, когда дверь за магом закрылась.
Невыносимо было думать о том, что Госпожа Развилок, которую правильнее называть Рогатой Госпожой, опять над ним посмеялась. Это ведь она подстроила, чтобы Дирвен уехал в тот вечер из «Пьяного перевала»! А если б он там остался… Все же знают, что один раз не в счет. А придурка Хантре за дверь бы взашей вытолкали, зачем им какая-то рыжая сволочь. Но Рогатая любит подсовывать такие развилки, что или повернешь не туда, или пройдешь мимо и узнаешь об этом уже после, когда впору только локти грызть и думать: «вот если бы…»
Бесился и тосковал он по вечерам на гауптвахте, днем страдать было некогда: первый амулетчик Светлейшей Ложи нарасхват. На заданиях посторонних к нему не подпускали, даже заказчиков, все разговоры через магов из охраны.
В Музейное крыло королевского дворца Дирвена послали искать блуждающий артефакт – старинный, запрятанный давным-давно: на днях он «проснулся» и начал вредить, ускоряя износ мебели, половиц и оконных рам. Когда перед опальным первым амулетчиком появился кухонный слуга с кастрюлькой бульона, Дирвен про себя позлорадствовал, что придурки-сторожа недоглядели. Потом уловил присутствие нехилой магии – ясно, бульончик не простой, с его-то паров охрана и клюет носом – и мигом приготовился к бою.
– Чего надо?
– Заключить с вами сделку, молодой человек, – ответил слуга.
Его физиономию Дирвен видел впервые, но в голосе и манере говорить было что-то знакомое.
– Мы с вами встречались позапрошлым летом в Суринани. Чавдо Мулмонг, к вашим услугам.
– И что вы мне можете предложить, кроме как сдать вас начальству и получить премию? – сощурился Дирвен.
– Да полноте, не смешите меня, разве ваше начальство ценит ваши заслуги? Посмотрите-ка лучше, что я принес!
Поставив кастрюльку на подоконник – Дирвен держал защиту и готов был в любой момент отразить атаку, – Мулмонг медленно вытянул из-за пазухи бумажный пакет. Понимая, что его могут прихлопнуть, как букашку, он старался продемонстрировать безобидность своих намерений.
В пакете был золотистый головной обруч. Медальон на цепочке. И кольцо с печаткой. Арибанские амулеты?.. Откуда они у Мулмонга?
– Это латунные подделки, – пояснил визитер. – Медальон находится у вас, а вот эту копию вы дали молодым людям, которые с помощью вашего покорного слуги нашли остальное. Мы готовы передать вам подлинники, но хотим кое-что получить взамен. Речь идет об артефакте, который вы добудете шутя, когда в вашем распоряжении окажется Наследие Заввы в полном комплекте.
– Наследие Заввы? – переспросил Дирвен, выгадывая время.
Ладони у него вспотели, во рту пересохло. Слишком неожиданно, и вряд ли тут никакого подвоха…
– Так называются эти три амулета.
Мулмонг смотрел на него, сложив на животе руки: мол, теперь твой ход.
– Что вы хотите взамен?
– Старинный артефакт, который носит название «Морская кровь». Это коралловое ожерелье, хранится в сокровищнице Ложи, копию я вам покажу. Поклянитесь богами и псами, что вы отдадите мне «Морскую кровь», и тогда мы отдадим вам Наследие Заввы.
Лукавый взгляд игрока себе на уме. Этот прохиндей не внушал первому амулетчику доверия.
– Вам же соврать – плюнуть да растереть. Почем я знаю, что вы не морочите мне голову?
– Молодой человек, вы меня обижаете, я ведь знаю, кому можно морочить голову, а кому нет. Уж не думаете ли вы, что я рискнул бы обманывать будущего законного хозяина этого дворца? – Чавдо Мулмонг повел рукой, словно указывая собеседнику на обветшалое великолепие королевских покоев. – Боги и псы свидетели, я предлагаю вам честную сделку!
Побеседовать с коллегой Тейзургом Орвехта попросил Шеро Крелдон. Зинту к нему уже посылали, но Зинта – особая статья, к ней он всегда хорошо относился, а нынче надо бы выяснить, как он настроен к Светлейшей Ложе.
Суно отправился в гости после обеда. Остатки раскисших сугробов на бульваре Шляпных Роз уже убрали, большая часть публики щеголяла весенними нарядами. Сияли на солнце витрины магазинов, спицы в колесах экипажей и посеребренные шпили на башенках особняков.
Над резиденцией князя Ляраны реял государственный флаг с сине-зелено-фиолетовым змеиным узором по черному полю. Тейзург сам его придумал, после того как обзавелся собственным княжеством. Ему нравилось, а народ вначале смотрел с оторопью да бормотал обережные заклятья, но потом привык.
Когда маг Ложи остановился перед ажурной чугунной калиткой, его окликнули:
– Добрый день, коллега Орвехт.
Хантре был в своей иномирской куртке, уже изрядно потрепанной. Капюшон низко надвинут, глаза в тени.
«Надеюсь, ты не убивать его явился», – озабоченно подумал Суно.
А вслух сказал:
– И вам доброго дня, коллега Кайдо. Вы тоже сюда?
– Мне надо кое о чем у него спросить, – с досадой подтвердил рыжий.
«Небось специально караулил, когда кто-нибудь придет, – догадался Орвехт. – Ну, это я понимаю… После такого, гм, инцидента мне бы тоже не захотелось идти сюда в одиночку».
Литой узор калитки изображал змею, обвившуюся вокруг стебля цветка.
От дверей уже спешил слуга. Сообщил, кланяясь, что господин сейчас принимает ванну, но безмерно рад гостям и просит немного обождать. Проводил их в залу на втором этаже.
Окна здесь выходили на круговой балкон, уже очищенный от снега – там стояло одинокое плетеное кресло, судя по его виду, забытое с осени. Орвехт не удивился бы, если б узнал, что коллега Тейзург нарочно оставил кресло зимовать снаружи – из эстетских соображений, чтобы посмотреть, как оно будет выглядеть в разные сезоны.
– Как же я счастлив вас видеть!
Хозяин дома вышел к ним в баэге из матово-черного шелка с блестящим узором, напоминающим морозные разводы на оконных стеклах, но в черном варианте. Его удлиненное лицо с треугольным подбородком было гладким без изъянов: от шрамов, оставленных кошачьими когтями, он избавился после того, как выяснилось, что сочувствующих наберется раз, два и обчелся.
Жены и мужья тех, кто провел веселую ночь в «Пьяном перевале», не скрывали злорадства: мол, поделом эту наглую физиономию изуродовали, еще не так надо было проучить! Остальное общество с ними соглашалось – по крайней мере, на словах. Обнаружив, что эффект вышел не тот, какой предполагался – в нем видят не страдающего романтического любовника, а ходячее подтверждение тезиса, что дурные дела не остаются безнаказанными, – маг в два счета убрал рубцы.
