Война Цветов - Уильямс Тэд (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
– Я тебя уничтожу.
– Не разговаривай с ним, Тео, во имя Дерев, – прошептала на ухо Кочерыжка. – Эти разговоры тебя отравляют.
Он ответил ей согласным мычанием – для разговоров он в любом случае не годился.
Ребенок засмеялся и опять стал смотреть в окно. Уничтожишь? Не думаю, холодно и болезненно вошла в голову Тео чужая мысль, против которой он был бессилен. На самом деле ты не Септимус Фиалка и не Тео Вильмос. Ты ничто.
Они добрались до вершины холма на краю Лунного Света, оставив толпу далеко позади. Чемерица приказал конвою остановиться, и машины съехали на траву маленького ухоженного парка. Под ними лежал Город. Дым поднимался уже о многих местах, особенно у воды, где, оправдывая предсказание Антона Чемерицы, подобно солнцу пылал пакгауз Устранителя. Еще один большой пожар разгорался в центре, рядом с костяным шпилем дома Чемерицы.
– Почему мы остановились, милорд? – спросил Пижма. – Нас опять атакуют?
– Они уже в пути, – довольно загадочно ответил ему Чемерица и повысил голос, обращаясь, вероятно, к водителю. – Выпускай птичек. Я хочу видеть вблизи Васильковую площадь.
Двое огров вылезли, раскачав броневик, и быстро осмотрелись на местности. Убедившись, что в парке засады нет, они стали на неярком солнышке, разминая серые мускулистые ручищи и перешептываясь. Купол машины начал мерцать, как окна в кабинете Чемерицы, и на одной его стороне появились кадры сражения у парламента, точно броневик, как подводная лодка, внезапно нырнул в центр города.
– Констебли получили подкрепление, но мятежники, я вижу, не сдаются, – сказал Чемерица. – Когда все это кончится, лорд Аконит, думаю, не будет больше командовать вооруженными силами – это его упущение. Я сделаю то, что не под силу его констеблям.
То, что Тео видел в реальном небе над головой, отвлекало его от битвы констеблей с конными гримами среди фонтанов, скамеек и дорожек Васильковой площади. В облаках, как воздушные змеи, неслись три крылатые тени. Это так напоминало тот страшный день в доме Нарцисса, что Тео чуть не лишился сознания – он точно попал в петлю времени, где драконы вечно пикируют на него с небес, как живые снаряды.
Чудовища снижались так быстро, что казалось, будто они сейчас врежутся в холм, на котором стояла машина, – врежутся и уничтожат колонну вместе со всеми живыми, с Чемерицей, Тео, Кочерыжкой и кошмарным розовощеким мальчишкой. Тео поймал себя на том, что отчасти желает этого. Но всего в нескольких сотнях футов над землей мощные перепончатые крылья остановили падение. Драконы промчались над парком. Воздушная волна, вызванная их полетом бросила огров на колени, посшибала ветки с деревьев, и машины бешено закачались на амортизаторах. На одном из драконов Тео разглядел всадника – маленькую человеческую фигурку в стеклянной будке, пристегнутой ремнями к шее чудища. Сернистый драконий смрад, похожий на запах от пруда с аллигаторами в сан-францисском Аквариуме, не исчез, даже когда сами драконы улетели далеко к центру.
Несмотря на ужас, внушенный ими, Тео с каким-то болезненным любопытством прилип к экрану, показывавшему Васильковую площадь. Он не то чтобы хотел видеть, что там произойдет, он просто не мог не смотреть. Он знал уже, что подобные зрелища особенно остро дают тебе почувствовать, что ты жив. Это чувство пело в его крови. Видеть смерть, даже самую страшную, значит жить самому, хотя бы тебе осталось совсем недолго.
Драконы появились в кадре как длинные тени, пронесшиеся над толпой с такой скоростью, что многие из бойцов даже не подняли глаз, – но на лицах тех, кто их видел, отразился ужас, не исключая и парламентских констеблей. Только лица гримов сохраняли твердость, как будто долго ожидаемый ими момент наконец настал. При этом они соскакивали с единорогов и бежали в укрытие, как и все остальные. Драконы, точно реактивные самолеты, оставили за собой смерчи, кружившие пыль, мусор и даже клочья одежды, сорванные с повстанцев. На какое-то время чудовища исчезли со сцены, из-за чего казалось, что разбегающихся во все стороны эльфов поразил массовый психоз, но вскоре их тени снова упали на площадь, а за ними полыхнул огонь.
Первая струя прошлась по широким ступеням Новокурганного дома, как оранжевая метла – она не только сметала все на своем пути, но и превращала сор в черные хлопья. Жар был такой, что пепел на мгновение сохранял еще форму сгоревших жертв, прежде чем рассыпаться искрами.
Кочерыжка громко рыдала у Тео над ухом, но у него больше не было слез. Он мог только смотреть, бессильно и немо. Уже второй раз его вынуждали присутствовать при том, что никто не должен видеть даже однажды.
Кадр переместился в другое место площади, и Тео, стараясь отвлечься, подумал мельком, что за птички служат Чемерице глазами – волшебные или механические?
Драконы сделали новый заход, поливая площадь огнем и убивая всех, кто не успел убежать, – своих и чужих, военных и штатских. Обезумевший единорог с горящей гривой проскакал мимо фонтана, но Тео видел и нечто другое, столь странное, что даже Чемерица выпрямился на сиденье.
– Кровь и железо, – проворчал он, – что они делают?
Гримы, единственные из всех на Васильковой площади, не убегали – вернее, не старались убежать далеко. Укрывшись от самого худшего за домами и статуями, они сноровисто, не тратя лишних движений, распаковывали длинные шесты, притороченные к седлам, сгибали их и привязывали к ним бечевки.
– Луки? – сердито и удивленно произнес Чемерица, словно эта картина крайне не устраивала его с эстетической точки зрения. – Они собираются пускать в драконов стрелы?!
Крылатые чудища зашли на следующий виток, и несколько гримов, выскочив из укрытия, подняли луки. Двоих огненная струя оборотила в кричащие факелы, но остальные, прежде чем снова спрятаться, успели выстрелить.
– Что они, спятили, эти живогрызы? – недоумевал Чемерица.
– В старину они охотились на драконов, отец, – весело заметил Ужасный Ребенок. – Они делают то, что умеют лучше всего. Наконечники, кажется, смазаны очень сильным ядом.
Тени драконов снова легли на площадь, и на открытое место высыпала целая дюжина гримов. Благодаря длинным, почти обезьяньим рукам они очень ловко управлялись со своими тяжелыми луками. Драконы изрыгнули огонь и умчались, но гримы продолжали пускать в них стрелы до самого следующего захода.
Жидкий огонь вновь и вновь окатывал площадь, которая теперь горела даже там, где как будто нечему было гореть. Вновь и вновь гримы гибли, охваченные пламенем, но другие бежали за драконами следом и стреляли, пока те еще не поднялись высоко. Сначала это выглядело всего лишь как жест первобытной храбрости перед лицом неминуемой смерти, но на шестом или седьмом заходе не все драконы скрылись из глаз: одна тень выросла так, что накрыла всю площадь. Гримы кричали что-то, показывая вверх, и бросились в убежище, когда тень потемнела и съежилась. Один из драконов падал.
Он грохнулся оземь так, что какой-то дом на площади рухнул, подбавив пыли в столб черной крови и расплавленного камня. Другие дома тоже колебались, из окон вылетали стекла. Затем настала тишина, и площадь замерла, если не считать вспышек пламени. Чудовище лежало в воронке среди бегущих по камню трещин. Из затянутого пеленой глаза и длинного горла торчал целый лес стрел, хвост протянулся по обгорелым ступеням парламента, как перерубленный трос подвесного моста.
– Не может быть, – сказал Чемерица. Тео не думал, что когда-нибудь увидит его в таком изумлении – лорд выглядел почти как смертный. – Этого просто быть не может.
– Однако это случилось, отец, – сказал ребенок. – Посмотри, и твои глаза скажут тебе правду. Гоблины убили твоего большого змея. Ты думаешь, они и других не смогут убить? Они жертвуют из-за каждого несколькими десятками и, похоже, считают, что игра стоит свеч. Представляешь, что будет с домом Чемерицы, когда толпа поймет, что знатные семьи не так уж неуязвимы? Если ты еще не обратил внимания на свою персональную линию, то тебя вызывает начальник охраны – он хочет сообщить тебе, что дом окружен. – Происходящее, по всей видимости, больше возбуждало его, чем расстраивало. – Он говорит, что гримы вооружены не только луками и стрелами – они стреляют по окнам нашей башни молниеметов и уже убили многих охранников.
