Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет (книги TXT) 📗
Она видела его лицо, морщинки у глаз, когда отец улыбался ей, и его руки, продолжавшие во время разговора полировать дерево — он всегда что-нибудь делал.
«Когда ты найдешь то, во что будешь верить больше всего на свете, твой долг перед собой — не предать собственной веры, потому что она дается только один раз. И если твоя преданность будет безграничной и непоколебимой, окружающим тебя людям ничего не останется, как принять твой взгляд, согласиться с тобой. Кто лучше тебя самой может знать, что тебе нужно в этом мире? Не бойся и не пасуй перед трудностями, милая. Найди то единственное, что для тебя важнее всего, а остальное решится само собой».
Однажды, когда встал вопрос о верности болгам, это воспоминание помогло ей принять единственно верное решение. Теперь Рапсодия заглянула в глаза Эши и еще раз поняла, что имел в виду ее отец. Ей вдруг показалось, будто с ее плеч на землю соскользнул тяжелый плащ; смолкли жалобные голоса, осталась лишь песня человека, покорившего ее сердце. Он предлагал вывести ее из леса, пойти туда, куда она всегда стремилась попасть. Он излучал ту же решимость, что и в те дни, когда он вел ее к логову Элинсинос в Тириане. Ей хотелось последовать за Эши.
— Да, — сказала она едва слышно, горло сжалось от слез. Она откашлялась, недовольная собой. — Да, — повторила Рапсодия, и теперь ее голос прозвучал чисто и уверенно. Лицо Эши изменилось прямо у нее на глазах: на щеках появился румянец, глаза заблестели.
Малодушный страх, прятавшийся под внешне спокойными чертами, начал улетучиваться, а на его место пришла счастливая улыбка.
— Да! — крикнула она, используя свою магическую силу Дающей Имя и делая отказ невозможным.
Ее голос зазвенел в беседке, отразился от скал, пронесся над озером, над водопадом, окунулся в его волшебный рокот. И вместе с танцующим эхом пришел свет — подобно комете, ее слово озарило пещеру тысячами искрящихся звезд. И в воздухе разлилась песня радости.
Огни Элизиума взметнулись вверх, говоря о своем согласии, а трава, уже начавшая тускнеть и вянуть, вновь стала зеленой, словно ее коснулась рука весны. Цветы в саду полыхали яркими лепестками вместе с алыми зимними букетами, украшавшими стол. И когда песня коснулась их, к куполу пещеры взлетели мерцающие огненные фейерверки.
Эши с восхищением смотрел на многоцветье красок, а потом взглянул в лицо Рапсодии, в зеленых глазах которой отражалось сияние огней.
— Вот это да, — рассмеялся он. — Так ты уверена?
Рапсодия рассмеялась вместе с ним, и радость мгновенно освободила ее от тягостного ожидания одиночества, которое так долго ее терзало. Казалось, ветер звонит в маленькие колокольчики, смех слился с музыкой согласия, наполнив гигантскую пещеру удивительной мелодией.
Эши повернул ее лицо к себе, чтобы не упустить ни единой капельки ее такой трогательной радости, и образ счастливой Рапсодии навсегда запечатлелся в его сердце. Потом он наклонился, и их губы слились в таком нежном поцелуе, что Эши почувствовал, как глаза Рапсодии вновь наполнились слезами.
Они стояли, забыв обо всем, и вскоре свет начал тускнеть, а музыка постепенно стихла. Рапсодия оторвалась от Эши и спокойно посмотрела на него, и он увидел в ее глазах отражение своей негасимой любви.
— Я уверена, — просто сказала она.
Он крепко прижал ее к себе, стараясь подольше задержать счастливое мгновение. Чтобы пережить то, что он собирался ей сказать, требовалась магия.
52
Когда Эши наконец отпустил ее, Рапсодия уселась на скамейку.
— Да, было интересно, — сказала она, разглаживая шелковую юбку. — Жду не дождусь повторения. Так что же ты хотел мне рассказать?
Эши вздрогнул. Он знал, как трудно ему будет открыть ей правду, и не мог так быстро отказаться от того ощущения счастья, которое их охватило.
— Ты споешь для меня, Рапсодия? — спросил он, усаживаясь у ее ног.
— Ты тянешь время, — проворчала она. — У меня такое впечатление, что сегодняшняя ночь будет долгой: нам нужно многое обсудить, и я уже не говорю о твоем новом имени. А я должна рано утром уйти, поэтому у меня есть предложение: ты расскажешь мне то, что необходимо, потом у меня будет к тебе просьба, после чего мы приступим к ритуалу. И тогда я тебе спою. Договорились?
Эши вздохнул.
— Ладно. — Он постарался скрыть разочарование. — Хотя мне легче умереть на месте, чем рассказать то, что я должен.
На лице Рапсодии появилась тревога.
— Почему?
Эши встал, сделал несколько шагов, а потом вернулся, сел рядом с Рапсодией и взял ее за руку.
— Мои слова причинят тебе боль, а ты должна знать, что я всегда пытаюсь этого избежать.
Лицо Рапсодии вновь стало спокойным.
— Хорошо, Эши. Расскажи мне, и покончим с неприятным разговором.
— Через некоторое время мой отец обратится к тебе с предложением сопровождать его в путешествии. Я не знаю его цели, впрочем, она не имеет значения. Вы все равно туда не доберетесь.
— О чем ты говоришь?
Их глаза встретились.
— Пожалуйста, Рапсодия, ситуация и так достаточно сложна. Сначала выслушай, а потом я все объясню. И если после этого ты захочешь сохранить свои воспоминания о сегодняшней ночи, я все пойму и отдам тебе жемчужину.
Рапсодия сжала его ладони.
— Расскажи мне, — мягко попросила она.
— Во время твоего путешествия с Ллауроном вы столкнетесь с Ларк и отрядом ее последователей. Она вызовет моего отца на поединок с целью его убить и занять его место. У Ллаурона не будет выбора, он согласится. И Ларк выиграет сражение.
Рапсодия вскочила со скамьи.
— Что? Нет, Эши. Я этого не допущу.
— Ты ничего не сможешь сделать, Ариа. Ты будешь связана клятвой, данной моему отцу, — не вмешиваться ни при каких обстоятельствах. У тебя будет выбор: наблюдать, как он умирает, или нарушить свое священное слово и отказаться от Звездного Горна. Я очень сожалею, — повторил он, видя, как на лице Рапсодии появляется ужас.
Рапсодия отвернулась, к горлу подступила тошнота. Эши почувствовал, как кровь отливает от ее головы и рук, она побледнела и начала дрожать. Однако Рапсодия взяла себя в руки и повернулась к Эши.
— Я отказываюсь поверить в то, — медленно проговорила она, — что ты заодно с Ларк и участвуешь в заговоре с намерением убить собственного отца.
Эши опустил голову.
— Ты права лишь наполовину, — тихо проговорил он. — Никакого сговора с Ларк не существует.
— Тогда с кем? С кем ты в сговоре?
Эши отвернулся, не в силах выдержать ее взгляда.
— С моим отцом.
— Посмотри на меня, — резко приказала Рапсодия. Эши повернул к ней покрасневшее от стыда лицо. — О чем ты говоришь?
— Мой отец с того самого момента, как ты появилась здесь, планировал использовать тебя для достижения своих целей. Прежде всего он рассчитывает выманить ф'дора, хотя мне кажется, что гораздо больше его интересует другое.
— Что именно?
— Ллаурон устал от существования в теле человека, — глухо проговорил Эши. — В его жилах течет кровь дракона, но она дремлет. Ллаурон стареет, часто испытывает боль, его смертный час гораздо ближе, чем ты предполагаешь. Он хочет расстаться с телом человека, не утеряв при этом качеств дракона. Если у него получится все, как он планирует, то Ллаурон станет практически бессмертным, обретет власть стихий над тобой и твоими спутниками фирболгами, и даже надо мной, но в гораздо меньшей степени. Он станет единым со стихиями, Ариа, и если ты можешь воздействовать или отдавать приказы огню, он будет самим огнем. Или водой, или эфиром, не имеет значения.
— Как Элинсинос?
— Совершенно верно. И как Элинсинос, ему необходимо отречься от человеческой природы и стать стихией, но не умереть до того, как он достигнет состояния, к которому стремится. Много лет назад Ллаурон обнаружил, что Ларк строит против него козни, и он постарался извлечь из своего открытия максимальную пользу для себя. И твое появление стало последним кирпичиком в выстроенном им здании.