Отряд - Посняков Андрей (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
- «Ин Ператор Демеустри»… - развернув, волнуясь, прочел Иван и, сдвинув на затылок шляпу, весело засмеялся. - Они!
А Грегуар, садовник Грегуар, тайный иезуит Грегуар, обманутый послушник, широко распахнул глаза от удивления и обиды, неожиданно для себя узнав в строгом судейском… того самого молодого дворянина, что когда-то проходил по внутреннему дворику аббатства Мон-Сен-Мишель и едва не повредил розы! Да и остальные, если хорошо приглядеться…
- Отдайте! - Вытащив из рукава кинжал, послушник бросился на Ивана… и, отлетев в сторону, затих, вытянувшись на белом песке пляжа.
- Ишь, - подул на кулак Прохор. - Прыгают тут всякие. Скачут.
- Надеюсь, ты там его не насмерть пришиб? - Иван вскинул глаза.
- Да через часок оклемается, - прищурился кулачник. - Нешто я не знаю, как бить надо, Иване?
А Иван еще раз вчитался в буквицы, и сердце его пело, а в груди клокотала буйная радость. Ведь они выполнили приказ, выполнили! Вот они, грамоты - «Ин Ператор Демеустри»!
Эпилог
Дома!
Осенний день - такие редки! -
Погож и молчалив.
Поль Жан Туле
Октябрь 1604 г. Финский залив - Тихвинский посад
Баркас тихвинского купца Лаврентия Селиверстова тяжело утюжил свинцовые воды Балтики. Лил мелкий дождь, и низкое серое небо сливалось с морем. Огромные волны вздыбливали суденышко на своих покатых спинах, словно дышали: вдох - вверх, выдох - вниз. Каждый выдох сопровождался тучей холодных брызг, бьющих прямо в лицо впередсмотрящему юнге Михейке. Парнишка ежился, упрямо протирая глаза, и упорно высматривал берег.
А он, берег-то, как раз и должен бы показаться, пора, ведь не сбились же с курса, стыдоба - тихвинским-то мореходам да от Стокгольма-города к Неве-реке дорожку не отыскать!
- Ну, как? - Старясь не поскользнуться на палубе, Иван подобрался к бушприту.
Михей улыбнулся во весь щербатый рот:
- Скоро придем, господине! Эвон, волнищи-то куда как меньше стали - уж точно в залив вошли.
Иван, хотя и не заметил, что волны стали меньше, кивнул и заговорил с юнгой о превратностях осенних плаваний.
- А куда нам деваться? - охотно рассказывал Михей. - Пока туда доберешься, в Стекольны… Вроде бы не так уж и далеко, да на таможне ладожской простоишь сколько, особливо ежели знакомцев нет. Пока в Швецию придешь… хорошо если к июлю месяцу… пока товар продашь да чего нового купишь - оглянуться не успеешь, как лето на зиму поворотит. Мы-то еще хорошо обернулись: и быстро, и с прибытком - эвон сколько меди везем!
- Ты болтай-болтай, да меру знай! - подобравшись сзади, зло оборвал парня купец. - Ишь, разинул хлебало!
- Ой, Лаврентий Федорыч! - Иван прищурился и расхохотался. - Нешто я в Стокгольме не видел, как вы медные слитки грузили? А я, между прочим, слыхал, что в Швеции русским запрещено медь продавать.
- Ну, это кому как, - довольно ухмыльнулся купец. - Людей нужных знать надобно…
- Я вижу, уж ты-то знаешь.
- Да знаю…
- Эвон! - перебивая беседу, вдруг закричал юнга. - Матера! Земля!
Купец приставил ко лбу широкую ладонь, улыбнулся:
- И впрямь земля. Губа Невская. Теперь скоро уж и Орешек, так что, можно сказать, приплыли - вот она, Родина!
- Родина, - тихо повторил Иван, вглядываясь в мутную зеленовато-серую мглу.
Впереди показался низкий берег и устье широкой реки, по обеим сторонам которого виднелись разбросанные там и сям деревни, в большинстве своем - чухонские, но попадались и русские и даже смешанные - не поймешь какие. Места эти издревле принадлежали то новгородцам, то шведам, и население было само себе на уме: примучивали поборами русские - поглядывало в сторону Швеции, ну и, соответственно, наоборот.
- Лодка! - обернувшись, воскликнул Михей. - Кажись, к нам грябают.
- К нам, а то к кому же? - потеребив узкую, по шведской моде бородку, усмехнулся Лаврентий. Сей тихвинский купец и сам был похож на шведа или немца - короткий камзол, плащ, высокие сапоги ботфорты - обычно на невских берегах так и одевались удобства ради.
Вытащив из-за пояса подзорную трубу, Лаврентий приложил ее к правому глазу:
- Точно, лоцманский челн. А вон и Тимоха-лоцман!
- Тимоха?! - радостно переспросил Иван. - Это не с Тихвинского ль посада?
- Оттуль.
- Так я ж его знаю! То знакомец мой давний!
Купец засмеялся:
- Не повезло твоему купцу, господине! Лоцман-то нам ни к чему.
Иван не слушал, просто стоял, улыбаясь, вдыхая полной грудью сырой воздух Балтийского моря. Там, впереди, уже совсем рядом, начиналась родная земля…
Юноша усмехнулся, вспомнив, сколь долог и тернист был пройденный путь. Как, заполучив наконец грамоты, трое приятелей - Иван, Прохор и Митрий - выбирались из Онфлера. Пешком - денег не было - добрались до соседнего Гавра, где швартовались голландские корабли. Повезло - пинк «Герцог Оранский» из Амстердама как раз отправлялся в Швецию, и, если бы имелись средства, то дальнейшая дорога не составила бы никакого труда. Если б имелись… Но таковых, увы, не было, пришлось наниматься матросами…
До Амстердама добрались безо всяких приключений, а вот потом в Северном море попали в жесточайший шторм, из которого уже и не чаяли выбраться. Хорошо - шкипер-голландец оказался бывалым моряком, да и команда видала виды - вырвались, помогла Богородица Тихвинская! Ветер стих, улеглись волны и выглянувшее солнышко ласково осветило синее, быстро успокоившееся море. А уж когда прошли датские проливы и разглядели за бушпритной пеной острые кирхи Стокгольма, радости друзей не было предела! Ведь Стокгольм - это почти что дома.
Ну а дальше просто-напросто отыскали подворье русских купцов да договорились расплатиться позже, уже в Тихвине, - голландец таки обманул, пиратская рожа, заплатил такой мизер, что был годен разве что на бутыль рома в портовой таверне. С купцом Лаврентием Селиверстовым денежных проблем не возникло. Иван, конечно, уговорил бы его, сославшись на влиятельных и знатных персон - да хоть на того же отца Паисия, судебного старца Богородичного Успенского монастыря, коему принадлежал тихвинский посад, - однако никаких уговоров не потребовалось, едва Лаврентий хорошенько рассмотрел Прохора.
- Ха! - От восторга купчина аж хлопнул себя по лодыжкам. - Не ты ль, паря, - Пронька Сажень, боец кулачный?
Прохор приосанился, кивнул степенно - да, мол, бывало и дрались, и стенка на стенку, и так. Все за Большой посад обычно.
- А я-то завсегда на тебя ставил! - признался купец да ка-ак шваркнул шапкой оземь. - Ай, ин-ладно, довезу за бесплатно! Только ты уж, Проша, потом подтверди, что тебя именно я привез, Лаврентий, Селиверста Патрикеева сын!
Так вот и поплыли…
И вот наконец добрались!
Иван бросился в кормовую каморку:
- Эй, Прохор, Митька, сони вы несусветные! Вставайте, приехали!
Парни выбрались на палубу, зевнули, глянули:
- Ух, ты! И впрямь, кажись, скоро дома будем.
На Большом посаде, не в центре, в сторонушке, за яблоневым палисадом, бранила служанку Василиса-краса-дева. Не просто так бранила - за дело! Видано ли где такое - щи с мясным наваром сгноить? Нет бы в подпол убрать, на ледник, ан нет - в сенях крынку оставила. А погода-то возьми да солнышком разыграйся! Жарко стало, прям словно летом, вот и скисли щи! Мясные!
- Ой, не брани меня, не ругай, хозяюшка! - Служанка, молоденькая девка Глашка, бросилась Василиске в ноги. - То не я виновата, то Панфилко, кот.
- Ах, кот?
- Он, он, аспид! - Девчонка закивала и перекрестилась на видневшуюся из-за забора деревянную колокольню. - Вот те, хозяюшка, крест!
- Угу… - Василиска, сама того не желая, засмеялась. - Значит, это кот щи в сенях оставил?
