Пророчество Золотого Перуна - Попов Михаил Сергеевич (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Теперь колбасу делали при тщательно закрытых дверях, но уже прибыль поступала достаточная что бы получавшие щедрую плату повара не жаловались на судьбу, а с удвоенным рвением, сами следили за соблюдением тайны.
Колбаса действительно была замечательной. Сергей, ничуть не кривя душой, похвалил, и даже посоветовал делать не только большие, но и маленькие колбаски, с два пальца длиной — как закуску к пиву. Хоть за все это время, Сергею ни разу не встречался этот напиток, но был уверен, что не может быть, что бы о нем совсем не знали. Так и оказалось. Вспомнил Мороз кислый эль, что так любили пить викинги, приходилось и самому делить с ними стол. Предложение Сергея пришлось ему по душе, ибо давало возможность заработать еще и на новом напитке.
Так открылся секрет быстрого роста городка. Боярин не набивал мошну, а пускал всю прибыль в дело, щедра платя работникам, не обижал заезжающих торговцев, ссуживал деньгами людей. К удивлению Сергея, проценты за ссуженные деньги не брал, объяснил, что деньги в рост только рахдониты дают, а по славянскому покону, делать такое хуже чем на дорогах разбойничать.
После колбас закусили рыбой, которой на столе оказалось неприлично много. И печеная, и вареная, и жареная, и копченая, и просто сырая, лишь слегка просоленная, нежная настолько, что и во рту почти не ощущалась. Особенно Сергей и Яросвет налегали на уху. Густую, губы слипаются, ароматную, в дороге готовить приходилось на костре, поэтому больше жареным мясом перебивались, варить в котелке отвар долго, да и смысла не видели. Редко когда доходили руки, и то в основном Ликины…
Постепенно разговор подбирался все ближе и ближе к главным героям, собравшим всех за сегодняшним столом. Видя что челюсти уже не отрывают жадно от мяса большие куски, а избирательно отщипывают упругие волоконца, боярин осторожно начал задавать наводящие вопросы. Но Мечеслав не обладал тактом отца, начал спрашивать в лоб, с горящими глазами ловя каждое слово.
Сергей бездумно крутил в руках тяжелый кубок украшенный крупными рубинами. Вокруг каждого отливающего тревожным бордовым цветом камня, тонкая чеканка, по ободку разноцветной эмалью пущены птицы и цветы. Ножка тонкая, из раздельных витых полос заплетенных косичкой, но полоски не касаются друг друга, упираются в широкую подставку выкованную в виде разлапистого трилистника, символизирующего триединство богов: Сварога, Перуна и Свентовида.
Он не горел желанием изливать душу, и чувствовал, как от любого упоминания имени Лики, в душе вновь начинает кровоточить эта незаживающая рана, а на глаза наворачиваются слезы и горло перехватывает, не давая выговорить ни слова. Поэтому, Яросвет взял на себя обязанность расказчика. А Сергей наблюдал, как густая жидкость цвета тех же рубинов, тонкой вязкой пленкой оседает на стенках кубка, и казалось совершенно не слушает его рассказ.
Но если Мечеслав слушал Яросвета распахнув рот, и ничего не видя и не слыша вокруг, то от зоркого глаза его отца не скрылись не желваки играющие на скулах Сергея, ни увлажнившиеся глаза, ни дрожащие руки. Да и Славун с Кряжедубом кое-чего в жизни повидали, тоже не слепые кутята, все примечают. Но ничего не говорили, лишь переглядывались и украдкой вздыхали.
— Эх, жаль я с вами не поехал! — вздохнул Мечислав, когда Яросвет закончил говорить. — Уж со мной-то от половцев бы отбились!
— Сиди, герой, — усмехнулся его отец. — Отвоевался уж…
— Отвоевался? — не понял Сергей, гляда на смутившегося Мечислава.
— Да, отвоевался, — подтвердил Мороз. Он потянул к себе бочонок с медом и ловко выбил донышко. Славун протянул ему большую деревянную посудину в виде лодьи, называемую ендовой, или братиной. — Давайте, помянем девку. Хоть я ее и мало знал, да отчаянная она была, мне такие любы.
Ендова пошла по кругу. Следующим сделал глоток Кряжедуб.
— Славная девка была. Мне бы такую дочку — только радость на стрости лет. Как она меня тогда ринула! Эх… а я, старый, все свет копчу…
— Пусть душа ее найдет прямой путь в Вирий, — это Славун.
— Она была отличным другом, — Яросвет приложился к деревянному краю ендовы.
Сергей взял протянутую другом деревянную посудину, ладони удобно ухватили лебяжьи головы на изогнутых шеях, поднес к губам, ощущая едва уловимый аромат меда и лесных ягод. Светло-желтая поверхность дрожит, покрылась островками тонкой пены.
— За Лику, — негромко сказал он, и быстро сделал глоток.
Он протянул братину Мечиславу. Тот неловко перехватил одной рукой, едва не уронил. Славун, сидевший рядом, скорее подхватил, помог удержать. После этого, Сергей обратил внимание, как неуклюже сидит молодой боярин, чуть перекосив плечи, правая рука свисает под стол, ест левой рукой, ей же и ендову пытается поднять. Он вопросительно посмотрел на Мороза.
— Молния Черного, — увидев его взгляд, пояснил сам Мечислав. — В грудь метил, видать, как Лике, да увернулся я. Твоей ухваткой, как кулак мимо пропускал. Только руку и задел. Второй раз ударить он не успел.
Мечислав так усмехнулся, что задать вопрос почему не успел Черный, даже в голову не пришло.
— Она была достойным воином! — молодой боярин сделал глоток, и посмотрел прямо Сергею в лицо. — Не грусти о ней, а гордись, что бился рядом с такой девушкой. А жизнь… жизнь продлолжается, даже когда теряешь цель к которой стремился. И только от тебя зависит, сможешь ли ты найти другой путь к этой цели…
Сергей подставил лицо свежему осеннему ветерку. Распаренную кожу приятно охладило, он зачем-то перегнулся через крыльцо, на котором стоял, но внизу ничего интересного не было, он снова выпрямился, присел на ступеньку. За спиной скрипнула дверь. Кто-то подошел, встал рядом.
— Теперь мне не приходится боятся, что он сбежит на рубежи, — раздался негромкий голос Мороза. — И хоть он стал калекой, но справился, не растерял боевой задор. Раньше только махал мечом. Теперь стал думать. Ведь это его заслуга, что город богатеет…
Он оперся на резное ограждение крыльца, дерево негромко заскрипело. Сергей не оборачивался, но догадывался, что боярин хмурится, всматриваясь в темное осеннее небо, затянутое тучами, в ночи кажущимися черными, тяжелыми, того и гляди сверзятся на голову.
Невидимые отсюда, перекрикивались гридни, в хлевах сонно мычали коровы, им отзывались ржанием жеребцы. Ночь, а на дворе шумно, никто не спит, у всех есть дела, которые нужно срочно сделать. А с утра все начнется с начала.
— Сперва, я был зол за то, что ты рассказал ему, хоть Кряжедуб и говорил, что другого выхода не было. Я и сам понимал, что Мечиславка костьми бы лег, но за вами в Степь побежал. Потом, он гонялся за Черными, настиг, едва не умер. Тогда я стал думать, что от судьбы не уйдешь. Пошел бы с вами — погиб. Остался — та же судьба. Но вытащили его ведуны, почти из самой Нави выдернули. Мечиславка быстрее меня понял, что воином ему теперь не быть. Но не скис, начал к людям присматриваться. С управителем стал везде ходить, вроде как расхаживаться после ранения, а сам все примечал, все на ус мотал… Потихоньку сам начал советы давать — башковитый парень оказался! Вот тогда я и понял, что теперь он и без моей опеки не пропадет. И значит, не зря я прожил на этом свете. Не потеряет нажитое, наоборот — расширит и приумножит. А все благодаря тебе. Я ж слышал, как ты говорил, когда ухваткам учил: главное головой думать, а не кулаками махать.
Он стукнул кулаком по резному коньку украшавшему крыльцо. Глаза сверкнули отражая тусклый свет звезд проглянувших сквозь истончившуюся небесную хмарь.
— Ерунда, — отмахнулся Сергей. — Он сам умный был, и без этих слов.
— Не скажи. Я своего сына лучше знаю. Показал ты ему, что не ухватки хитрые главное, а умение их применить. А для этого ум надобен. Ты не обижайся, — усмехнулся Мороз, — но ведь сам-то, в бою супротив того же Мечиславки, на голой силе долго не выстоишь. А вот как только думать начнешь — как ребенка его носом в землю натыкаешь.
— Так я просто больше знаю, — растерялся Сергей. — Да, может быть по силе и уступлю, но знаю, как эту силу против него же применить, меня этому долго учили…
