Представление для богов - Голотвина Ольга (библиотека книг TXT) 📗
И началась великая драка!
Ну разве может такое вспыхнуть в наррабанской харчевне, где всего-то и есть, что ковры да подносы, кувшины да блюда? Разве можно там лихим ударом отправить противника через перевернутый стол? И разве мог бы там развернуться такой богатырь, как Айфер, когда с боевым кличем «Наших бьют!» подхватил он дубовую скамью и ринулся на помощь Аранше? А теперь стоял он посреди харчевни, расчистив вокруг себя широкий круг вращающейся скамьей. И плевать ему было, что его подруга со всех сторон виновата! Наших бьют!
А сама Аранша с упоением колошматила всех направо и налево. Хмель с нее слетел, наемница дралась с веселой и дерзкой ловкостью. Наконец-то она нашла общий язык с наррабанцами!
Драка кипела по всем углам, через всю харчевню летели блюда и подносы, люди увлеченно лупили друг друга, забыв, из-за чего началась заварушка. Прислуга с воплями разбежалась. Хозяин, опытным глазом оценив накал страстей, бочком пробрался к выходу, юркнул за дверь и устремился на поиски стражников.
15
А в это время в одном из дорожных приютов тоже назревала драка. И тоже из-за женщины. Правда, эта женщина никого не била кувшином по голове. Она чинно ужинала, негромко беседуя со своим спутником.
Зато она была возмутительно, непозволительно красива и потому привлекала мужские взгляды.
Впрочем, сама красавица об этом не думала. У нее была более серьезная тема для размышлений — подступающее безденежье...
— Безобразие, — негромко сказала Нурайна. — Здесь миска соленого творога стоит столько же, сколько в другом приюте — жаркое из барашка!
— И за ночлег цену ломят, словно это дворцовые покои, — зло поддержал ее Орешек. — Завтра же и тени нашей здесь не будет!
Им и в самом деле не повезло. Они завернули в этот дорожный приют, не подозревая, что заведение рассчитано на постояльцев с куда более тугими кошельками.
Владелец приюта, ранее носивший скромное имя Ахшун, несколько лет назад выиграл долгую тяжбу, доказав по суду свою знатность и право называть себя Ахшун-дэр. На радостях он отремонтировал и украсил приют и дал себе слово, что останавливаться здесь будут лишь люди солидные и уважаемые. Хозяин отвадил нищий сброд очень простым способом: резко поднял цены.
Казалось бы, заведение обречено: кто захочет ночевать там, где нужно выкладывать двойную плату? Однако годы шли, а приют не прогорал. Народу там всегда было мало, но это и считалось достоинством заведения: ни тесноты, ни духоты, приличные постояльцы... К тому же у богачей Нарра-до считалось особым шиком ужинать у Ахшун-дэра — не только потому, что там вкусно кормили, но и потому, что этим посещением можно было хвастаться перед друзьями.
Вот и сейчас на пушистом ковре вольготно развалились четверо полупьяных молодых людей. Они вели громкую веселую беседу, в которой то и дело мелькали женские имена. Молодые люди были одеты в модные длиннополые кафтаны, шитые серебром; пальцы были унизаны перстнями. Рядом с каждым лежал меч: гости не повесили оружие на стену, проявив неуважение к хозяину дома.
Но главное — волосы каждого были схвачены широкой серебряной цепочкой, которая скреплялась на лбу застежкой в виде львиной головы.
Белые Львы, дворцовая охрана Светоча!
Время от времени захмелевшие Львы бросали заинтересованные взгляды на единственную в зале женщину — Нурайну. И чем больше вина лилось в горластые глотки, тем нахальнее становились взгляды.
Ахшун-дэр, сидевший в зале с кубком вина, невольно ежился в предвкушении неприятностей. Скорей бы грайанка закончила ужин и удалилась на женскую половину! Белые Львы — парни наглые, привыкли к вседозволенности... как бы чего не учинили...
А Нурайна, не замечая опасности, шепотом обсуждала с Орешком денежные вопросы.
— Я поговорил кое с кем из слуг... Сегодня на ночлег куда-нибудь приткнуться трудно, потому что праздник, в город съехалось много народу...
— И поздно уже, — кивнула Нурайна. — Бродить в темноте по чужому городу... еще стража прицепится... Придется провести ночь здесь. Но денег жалко!
— Еще бы не жалко... Эх, если б я не заболел в пути! Как бы сейчас пригодилось твое кольцо!
Ралидж закусил губу. Нурайна искоса бросила на него взгляд. Ну что он так переживает? Не виноват же, что заболел...
Она вспомнила его серое лицо, посиневшие губы, полные отчаяния глаза... что-то случилось с легкими, они с трудом выдыхали воздух. Речь превратилась в кашель, удушье перехватывало горло, и каждый такой приступ казался последним, смертельным. Пришлось остановиться в Васха-до, продать кольцо и позвать лекаря. Лекарь наговорил много заумных слов, убеждая пациента в том, что болезнь опасна, и содрал кучу денег за порошки, от которых приступы только участились...
Оказалось, что Ралидж сейчас вспоминает о том же.
— Обидно, что пришлось столько заплатить тому жулику-лекарю и той женщине... Ну, ей-то еще ладно, раз ее травки помогли...
— Как раз та женщина не взяла ни медяка, — усмехнулась Нурайна.
— Вей-о! — изумился Орешек. Он не знал подробностей своего спасения. Там, в Васха-до, едва опомнившись от последнего приступа, он стал торопить свою спутницу в дорогу, даже не расспросив толком, откуда взялись чудодейственные травы, быстро вернувшие здоровье.
— Именно так! — подтвердила Нурайна. — Сама пришла, принесла травки, объяснила, как заваривать...
— Надо же, какие люди бывают добрые! Ну, пусть ее наградят все наррабанские боги!
— А она не наррабанка. Глаза зеленые и выговор грайанский. К тому же мне показалось... Ох, да что с тобой? Не заболел опять?
— Я... нет, ничего... всякая чушь в голову лезет... Скажи, она молодая или старая?
— Моложе меня.
— Ох, бред какой... А имя свое она не назвала?
Нурайна не успела ответить: на ее миску с творогом упала тень. Женщина подняла глаза.
Над ней стоял здоровяк с пылающей от хмельной удали физиономией. Под горбатым носом гордо топорщились усы, глаза сверкали наглым весельем, на лбу скалилась серебряная львиная морда.
— Красавица, ты заскучала! — громогласно заявил он. — Иди к нам, мы прогоним твою тоску!
Белые Львы дружным воплем одобрили поступок своего приятеля.
Нурайна спокойно поднялась на ноги: она терпеть не могла говорить с людьми, глядя на них снизу вверх. Белые Львы приняли этот жест за проявление уважения и снова взвыли, поднимая в ее сторону кубки с вином.
Наглец прищурился на женщину так, словно собирался ее купить.
— Не пожалеешь, — сказал он снисходительно. — Я веселый, я добрый. Мне, между прочим, нужна вторая жена, так что, если договоримся...
Протянув руку, он по-хозяйски провел пальцами по плечу и груди Нурайны.
И тут же спиной вперед приземлился в кругу своих друзей на блюда и кубки. Нос Белого Льва теперь отнюдь не украшал физиономию, кровь испачкала усы и подбородок.
— Твоя первая жена тоже так умеет? — вежливо поинтересовалась грайанка.
В общем ошеломленном молчании Белый Лев поднялся на ноги и с недоверием провел ладонью по лицу, размазывая кровь. Затем попытался улыбнуться, но улыбка получилась похожей на оскал. Ни веселья, ни развязной лихости не осталось на этом страшном лице — только жестокость и злоба.
Белый Лев не спеша снял узкую кожаную перевязь со стальными бляшками, сложил ее вдвое и хлопнул себя по ладони.
— Жаль портить красивую шкуру, — хрипло сказал он, — но придется эту девку выпороть. Ребята, присмотрите за грайанским красавчиком, чтоб заступаться не полез.
Дружки ответили тихим согласным ворчанием. Но они могли бы и не беспокоиться. «Грайанский красавчик» отнюдь не собирался вмешиваться. Он взирал на происходящее с восторгом мальчишки, который попал на представление бродячего балагана.
А Нурайна скользнула к стене, где висело оружие, и легко выхватила из ножен свой меч. Она стояла перед Белым Львом, грозная и прекрасная, и пламя светильников отражалось на ясной поверхности клинка.
