Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри (книга регистрации .TXT) 📗
Гвардеец хмыкнул.
– Если бы видел, то не спрашивал. – Он махнул рукой. – Двигай.
Ричард даже не шелохнулся.
– В городе неспокойно? – Он стал озираться, изображая испуг. – Появились разбойники? Мне грозит опасность? Если опасно, то я поверну обратно.
Гвардеец издевательски заржал.
– Да нечего тебе бояться! Просто некоторые несознательные граждане устроили небольшой тарарам, потому что им больше нечем заняться.
– И только? Вы уверены?
– Тебя ждет работа для дворца. Вот и выполняй ее.
– Да, сударь. – Ричард дернул поводья. Тяжелый фургон тронулся дальше.
Он не знал, что происходит, но сильно подозревал, что гвардейцы заняты отловом очередных мятежников для допроса. Скорее всего им очень хочется побыстрей вернуться к себе на квартиры, так что всякий, кто попадется к ним в лапы, скорее всего будет объявлен мятежником со всеми вытекающими последствиями. Несколько дней назад арестовали одного из работников Ицхака. Он перебрал домашней наливки и слишком рано ушел с собрания. Домой он так и не пришел. Несколько дней спустя до Ицхака дошли сведения, что тот человек сознался в преступлениях против Ордена. Его жену и дочь тоже арестовали. Жену, сознавшуюся в том, что она скверно отзывалась об Ордене и плохо думала о своих соседях, выпоров, отпустили. Дочь пока еще не выпустили. Никто даже не знал, где ее содержат.
Ричард потихоньку добрался до окраины, дальше простирались поля. Он вдохнул полной грудью аромат свежевспаханной земли. Огни редких ферм мерцали как одинокие звезды. В лунном свете Ричард разглядел очертания леса. Когда он въехал на территорию углежога – углежог, нервный малый по имени Фаваль, быстро подскочил к фургону.
– Ричард Сайфер! Вот и ты! Я уже начал беспокоиться, думал ты не приедешь.
– Почему?
Углежог тоненько засмеялся. Фаваль часто смеялся совершенно несмешным вещам. Ричард понимал, что просто он такой. Фаваль был нервный мужичок, и своим смехом не хотел никого обидеть, он просто-напросто ничего не мог с собой поделать. Однако многие избегали его из-за этого странного смеха, опасаясь, что он сумасшедший – поскольку это наказание, как они считали, которым Создатель карает грешников. Другие злились на него, потому что думали, что он смеется над ними. От этого Фаваль лишь еще больше нервничал и соответственно еще больше смеялся. У него не хватало передних зубов и нос был кривой, поскольку не раз бывал сломан. Ричард понимал, что углежог действительно ничего не может с собой поделать, поэтому никогда на него не обижался. В конечном итоге Фаваль полюбил его.
– Не знаю. Я просто подумал, что ты можешь не приехать. Фаваль беспомощно заморгал. Ричард был несколько озадачен.
– Фаваль, я же сказал, что приеду. С чего ты вдруг решил, что меня не будет?
Фаваль потеребил ухо.
– Да так.
Ричард слез с фургона.
– Меня остановили городские гвардейцы…
– Нет! – Хохоток Фаваля разорвал тишину. – Чего они хотели? Они о чем-нибудь тебя спрашивали?
– Спросили, не видел ли я чего необычного.
– А ты не видел. – Он хихикнул. – И они тебя отпустили. Ты ничего не видел.
– Ну, вообще-то видел я того парня с двумя головами.
В тишине стрекотали сверчки. Фаваль моргал, раскрыв рот от изумления.
– Ты видел человека с двумя головами?
На сей раз расхохотался Ричард.
– Да нет, Фаваль, не видел. Я просто пошутил.
– Да? Ну, так это не смешно. Ричард вздохнул.
– Наверное. Ты подготовил уголь? Мне еще предстоит долгая ночь. Виктор ждет металл, а Приска – уголь, иначе, по его словам, ему придется закрывать лавочку. Он сказал, что ты не выполнил его последний заказ.
Фаваль захихикал.
– Я не мог! Я хотел, Ричард Сайфер. Мне нужны деньги. Я задолжал дровосекам за деревья, их которых сделал уголь. Они сказали, что перестанут поставлять мне лес, если я с ними не расплачусь.
Фаваль жил на краю леса, поэтому сырья у него под рукой было навалом, но ему было запрещено рубить лес. Все ресурсы принадлежали Ордену. Деревья рубили только тогда, когда имеющие разрешение на вырубку дровосеки нуждались в работе, а не тогда, когда кому-то требовалась древесина. Так что большая часть древесины валялась на земле и гнила. Всякий, пойманный за незаконным сбором древесины, подлежал аресту за кражу у Ордена.
Фаваль умоляюще поднял руки:
– Я пытался доставить Приске уголь, но комитет отказал мне в разрешении. Они сказали, что я не нуждаюсь в деньгах. Не нуждаюсь в деньгах! Можешь себе представить? – Он болезненно рассмеялся. – Он сказали, что я богач, потому что у меня есть свое дело, и мне придется подождать, пока они позаботятся о нуждах простых людей. Я лишь стараюсь выжить.
– Знаю, Фаваль. Я сказал Приске, что это не твоя вина. Он все понимает. У него самого такие же проблемы. Он просто в отчаянии, потому что ему до зарезу нужен уголь. Ты ведь знаешь Приску. Он вечно рычит на тех, кто совершенно не виноват в его трудностях. Я сказал ему, что привезу партию угля сегодня ночью и еще две завтрашней ночью. Могу я рассчитывать завтра на две партии угля?
Ричард протянул серебряную монетку за уголь.
Фаваль молитвенно сложил руки.
– О, благодарю тебя, Ричард Сайфер! Ты мой спаситель! Эти дровосеки просто гнусные типы. Да, да, и еще две завтра. Я уже сейчас их делаю. Ты мне все равно что сын, Ричард Сайфер. Хихикнув, он мотнул головой куда-то во тьму. – Вон он, делается. Ты его получишь.
Ричард видел десятки и десятки холмиков, похожих на маленькие скирды. Это и были земляные печи. Из небольших деревянных полешек, вбитых в землю впритык друг к другу, делался круг. В центр клался трут, затем все это сверху засыпалось прелыми листьями и ракитником, а сверху это сооружение присыпалось плотно утрамбованной землей. Затем разжигался огонь и дырку закрывали. Дней шесть – восемь из небольших отдушин уходила влага и дым, а когда дым больше не шел, отдушины закрывали, чтобы загасить огонь. Затем, когда все остывало, земляные печи можно было вскрывать и доставать уголь. Так что работа углежога было довольно трудоемкой, но несложной.
– Давай помогу загрузить фургон, – предложил Фаваль. Ричард схватил уже направившегося за углем Фаваля за рубашку.
– Что происходит, Фаваль?
Фаваль, засмеявшись, прижал палец к губам, словно ему было больно смеяться. Поколебавшись, он все же шепотом ответил:
– Восстание. Оно началось.
Ричард так и думал.
– Что тебе об этом известно, Фаваль?
– Ничего! Я ничего не знаю!
– Фаваль, это ведь я, Ричард. Я не выдам тебя.
Фаваль засмеялся.
– Конечно, нет. Конечно, нет. Прости меня, Ричард Сайфер. Я так нервничаю, что не подумал.
– Так что там с этим восстанием?
Фаваль беспомощно развел руками.
– Орден, он душит народ. Жить невозможно. Если бы не ты, Ричард Сайфер… ну, не хочу об этом думать. Но другие, они не такие везучие. Они голодают. Орден отнимает все, что они выращивают. У людей арестовывают близких. А те сознаются в том, чего не делали.
Тебе об этом известно, Ричард Сайфер ? Что они сознаются в том, чего не делали? Я сам никогда этому не верил. Я думал: раз сознаются, значит, виноваты. Зачем сознаваться, если невиновен? – Он хихикнул. – Зачем? Я думал, что они скверные люди, желающие причинить вред Ордену. Я думал, что так им и надо, и радовался, что их арестовали и наказали.
– Так что же заставило тебя изменить точку зрения?
– Мой брат. – Хихиканье Фаваля вдруг превратилось во всхлипывание. – Он помогал мне жечь уголь. Мы вместе его делали. Мы содержали таким образом наши семьи, делая уголь. Вкалывали от рассвета да заката. И спали в одном доме, вот там. Вон он стоит. В одной комнате. Мы все время были вместе.
В прошлом году, на собрании, где мы все должны были вставать и рассказывать, как Орден делает нашу жизнь лучше, когда мы уже уходили с собрания, его арестовали. Кто-то назвал его имя как возможного мятежника. Я тогда не встревожился. Мой брат не был ни в чем виноват. Он жег уголь.
