Хроники Дерини - Куртц Кэтрин Ирен (книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Вы недооцениваете его. Но продолжайте.
Морган вздохнул и продолжил:
— Когда Дункан, посетив гробницу, вернулся, туда вошел я. А там — на зазубрине замка алтарных врат — была... мераша. Знаете, что это такое, епископ?
— Да.
— Я... я оцарапал руку и почти сразу потерял сознание, а когда очнулся, то был уже в плену у Варина де Грея и дюжины его людей. С ними был монсеньор Горони. Мне сказали, что епископы отдали меня на волю Варина, если он сможет поймать меня, и что Горони послан, только чтобы принять мою исповедь, облегчить душу, если я захочу покаяться. Они хотели сжечь меня, Арилан,— прошептал Морган,— Уже и столб был приготовлен, чтобы привязать меня к нему. Они и не собирались меня выслушивать. Но тогда я этого еще не знал.— Он сомкнул губы и с усилием сглотнул слюну.— В общем, Варин решил, что со мной пора кончать. Я был совершенно беспомощен, с трудом мог стоять на ногах, не то что пользоваться своим могуществом. А потом он сказал, что казнь может быть отсрочена немного, если перед смертью я захочу исповедаться отцу Горони. Единственная ясная мысль, которая пришла мне тогда в голову,— протянуть время, в расчете, что Дункан придет на помощь.
— И вы склонили голову перед Горони,—сказал Арилан.
Морган закрыл глаза, лицо его болезненно передернулось.
— И готов был исповедоваться в чем угодно, лишь бы протянуть время, готов был придумывать грехи...
— Это можно понять,— пробормотал Арилан,— И что же вы сказали ему?
Морган покачал головой.
— Я ничего не успел сказать. В этот момент кто-то как будто услышал мои молитвы. Дункан буквально ввалился в комнату через отверстие в потолке с обнаженным мечом. И тут началась резня...
В соседней комнате Дункан стоял на коленях перед Томасом Кардиелем. Хотя руки священника были связаны, он сумел сложить пальцы в молитвенном жесте. Г олова его была склонена, но голос звучал твердо.
— Не знаю, скольких я убил — четверых или пятерых, должно быть. А когда Горони попытался ударить меня ножом, я схватил его за руку. Я только тогда понял, что это священник, когда проволок его за собой через полкомнаты. Аларика чуть не убили, я с трудом спас его. А когда мы добрались до двери, усыпальница уже загорелась...
— И тогда вы разоблачили себя как Дерини? — спросил Кардиель.
Дункан кивнул.
— Когда Аларик попробовал открыть дверь, мы поняли, что она заперта снаружи. Аларику раньше доводилось, пользуясь магическими силами, открывать замки, но сейчас он был не в состоянии сделать это. А я... я попытался — и у меня получилось. И Горони это видел. А часовня уже занялась. Тут уж мы ничего не могли поделать, нам нужно было уходить, мы сели на коней и ускакали. Погони за нами не было. Это из-за пожара, не то бы нас поймали. Аларик едва держался на ногах.
Он склонил голову и закрыл глаза, пытаясь отогнать тяжкие воспоминания; Кардиель изумленно покачал головой.
— Что дальше, сын мой? — мягко спросил он.
Когда Морган закончил свой рассказ, его голос обрел обычную твердость, и он опять решился посмотреть на Арилана. Лицо прелата было непроницаемым, но Морган по его взгляду понял, что тот глубоко поражен его рассказом. Епископ сложил руки на груди, и на пальце его вспыхнул епископский перстень. Он встал и повернулся лицом к Моргану.
— Аларик, а как вы проникли во дворец? Судя по вашей одежде, вы сняли ее с каких-то бедных монахов Таласа. Надеюсь, вы не причинили им вреда?
— Нет, ваше преосвященство. Вы найдете их спящими под воздействием чар Дерини в главном алтаре. Боюсь, что это был единственный путь проникнуть к вам, не причинив никому вреда. Я уверяю вас, они не испытывали и не испытывают ни малейших страданий.
— Хорошо,— сказал Арилан.
Он задумчиво посмотрел на коленопреклоненного Моргана, потом, сложив руки за спиной, взглянул в окно.
— Я не могу дать вам отпущение грехов, Аларик,— сказал он.
Морган поднял голову, собираясь что-то сказать.
— Нет, постойте,— не дал ему заговорить Арилан,— Я имею в виду, что не могу отпустить вам грехи пока. В вашей истории есть детали, в которых я должен разобраться. Но сейчас не время говорить об этом. Если Кардиель и Дункан закончили,— он перекрестил воздух и открыл дверь,— мы скажем им, что можно приступать к дальнейшему.
Морган встал на ноги, с любопытством глядя на Арилана. Они вернулись в большую комнату. Дункан сидел у окна, опустив глаза, а у другого окна стоял Кардиель и барабанил пальцами по раме. Увидев их, он хотел что-то сказать, но Арилан покачал головой.
— Пойдемте, Томас. Надо потолковать. С ними может остаться охрана.
Арилан открыл дверь, и стражники вошли, держа ладони на рукоятях мечей. По знаку Арилана они стали по углам комнаты, со страхом глядя на пленников. Когда дверь за епископами закрылась, Морган пересек комнату и сел на скамейку у окна рядом с кузеном. Он чувствовал дыхание Дункана, когда, опершись на подоконник, закрыл глаза и сосредоточился.
«Надеюсь, мы поступили правильно, Дункан? — мысленно спросил Морган.— Каковы бы ни были наши намерения, но если Арилан и Кардиель не поверят нам, это значит, что мы своей рукой подписали себе смертный приговор. Как, ты думаешь, поступит Кардиель?»
«Не знаю,— ответил Дункан после долгой паузы.— Я действительно не знаю».
Глава X
«Я ОБРАЗУЮ СВЕТ И ТВОРЮ ТЬМУ» [30]
— Ну и что ты думаешь о Моргане и Маклайне? — спросил Арилан.
Двое восставших епископов снова уединились в домашней часовне Кардиеля за закрытой дверью, под охраной стражи. Арилан небрежно облокотился об ограду алтаря слева от центрального нефа, перебирая пальцами тяжелый серебряный крест, висящий на цепочке у него на шее. Кардиель беспокойно расхаживал перед ним из стороны в сторону, оживленно жестикулируя по ходу разговора.
— Я, конечно, не уверен, Денис,—тсмущенно, начал он,—и хотя я понимаю, что надо быть осторожнее, все равно склоняюсь к тому, чтобы поверить им. Их рассказы вполне правдоподобны, более правдоподобны, чем те, которые я слышал ранее. С какой бы стороны ни подойти, они совпадают с тем, что нам сообщил Горони в тот день, когда все это произошло. Откровенно говоря, я не могу себе представить, как еще они могли действовать и при этом остаться в живых. Я бы скорее всего действовал так же.
— Что, и магией бы воспользовался?
— Да, если бы владел ею.
Арилан задумчиво покусывал цепочку.
— Это что-то новое, Томас. Ведь, пожалуй, не так важно, что они сделали, важно, как они это сделали, вот о чем речь: магия, магия, безрассудное пользование ею.
— А что, разве защита от нападения — безрассудство?
— Нет, в том случае, если нападающий первым употребил магию. Нас так учили, и мы так учим людей.
— Да, но, может быть, мы ошибались,— рассердился Кардиель,— и не только в этом. Вы же знаете, не будь Морган с Дунканом Дерини, они получили бы прощение после того, как сами пришли к нам. Да их в этом случае вообще бы не отлучили.
— Но они Дерини, их отлучили и их не простят,— возразил Арилан,— и из первого вытекает второе и третье. Видите, как выходит. Однако разумно ли это — осуждать человека только за то, что он имел несчастье родиться Дерини? Ведь не сами же мы выбираем себе родителей!
Кардиель раздраженно покачал головой.
— Нет, конечно. Странно было бы, если бы вы стали утверждать, что вы лучше меня на том основании, что у вас глаза синие, а у меня — серые. Мы же их себе не выбираем! — Он разрубил воздух указательным пальцем.— Важно, что мы видим этими глазами и какие из этого делаем выводы. А то, что у вашей матери, скажем, один глаз голубой, а другой — серый, не имеет никакого значения.
— У моей матери оба глаза были серыми, — улыбнулся Арилан.
— Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
— Понимаю. Но сравнивать голубые глаза с серыми — это одно, а добро со злом — совсем другое. Все упирается в вопрос о том, является ли само по себе злом то, что кто-то имел несчастье родиться Дерини.
