Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ) - "postsabbath" (е книги .txt) 📗
- Ну это просто чтоб вы не ждали слишком многого. Итак, дело было почти в самом начале моей службы в легионе. Я был ещё зелёным соплежуем, всего пару раз побывавшим в серьёзных делах. Однако, мои товарищи говорили, что из меня выйдет толк, потому что и руки, и голова оказались правильными концами вставленными в туловище. В общем, несмотря на то, что я был, наверное, самым молодым в своей центурии, отношение ко мне было нормальным даже со стороны ветеранов. Меня не гнобили, не заставляли выполнять какую-то чёрную работу, не унижали.
Мы стояли тогда на побережье Серого моря. А это, скажу вам, такая дыра, что будь у меня сейчас возможность оказаться там вместо этого корабля, я бы отказался. Представьте себе - унылые невысокие холмы, тянущиеся на лиги. И ни одного дерева, насколько хватает глаз! Один приятель-легионер толковал мне, что когда-то сами палатийцы вырубили здесь весь лес, чтобы продать его кидуанским корабелам. Уж не знаю - правда ли это, но если да, то тогда я вообще не представляю, что творилось в головах у этих кретинов.
И вот, вы не поверите, что для меня тогда самым сложным были не тяготы службы, не опасность нападения келлийцев, а именно это отсутствие деревьев. Когда взгляду не за что зацепиться. У меня даже пару раз случались странные приступы - мне казалось, что весь мир начинает переворачиваться вверх дном, и я соскальзываю с земли прямо в небо. И ухватиться не за что. В общем, тяжело привыкал. А ведь там жили люди! Местные рыбаки. Они строили себе странные дома из китовых рёбер, накрывая их китовьими и оленьими шкурами. А вместо дров они - не поверите! - жгли рыбу. Какая-то жирная рыба водилась там. Горела не то, чтобы очень, но получше местного кустарника, которым топились мы.
В общем, дело опять не в этом. Я постоянно отвлекаюсь на какие-то мелочи. Так вот, со скуки стал я иногда захаживать в соседнюю деревушку. Я уже не помню, как она называлась... По-моему, Пески... Да и деревушка - одно название. С десяток этих костяных домов, человек сорок жителей. Но была среди них девушка. Точнее, девушек там было две, но одна из них обратила на себя моё внимание. Звали её, как сейчас помню, Шика.
Не скажу, что она была красавицей. Бледная, тощая, с длинными черными волосами, вечно смазанными рыбьим жиром. Но что-то в ней всё-таки было, а главное - она оказалась доступной, что для такого неуверенного юнца, как я, было немаловажным плюсом. Конечно, я подозревал, что к ней ходила чуть не половина легиона, но она всегда умела показать, что для неё важен только я, и вот я этому верил. Отец её смотрел на это сквозь пальцы, поскольку легионеры здорово помогали ему и с продовольствием, и с другими вещами.
В общем, я похаживал к Шике, когда был свободен от нарядов и прочей дребедени. Таскал ей часть своего пайка, особенно если давали что-то вкусное. И так продолжалось, наверное, около месяца.
Пески, или как их там, располагались примерно в миле от нашего лагеря, или чуть больше. И вот однажды в лагерь прибежал взмыленный рыбак и сказал, что на деревню напали берсерки. Эти хитрецы высадились чуть дальше от деревни, чтобы мы не заметили их драккар, а затем по кромке моря добрались туда. Уж не знаю, что они там хотели грабить - рыбаки сами едва сводили концы с концами. Наверное, это были просто какие-то отморозки, которым лишь бы грабить да убивать.
Короче, как сказал прибежавший рыбак, келлийцев было около трёх десятков. Тут же был скомандован сбор, и две полные центурии были направлены туда. Я, к счастью, был в одной из этих центурий.
Вы представить себе не можете, друзья, как я волновался! Сердце билось с такой силой, что я стискивал зубы, боясь, что иначе оно выпрыгнет прямо изо рта. А ещё мне казалось, что оно выстукивает мне «Ши-ка! Ши-ка!». В общем, я тогда был уверен, что по уши влюблён, и что не смогу жить, если с Шикой что-то случится.
Быстрым маршем мы добрались до деревни. Она не горела - да и что там могло гореть?! Келлийцы уже отступили. На берегу у деревни лежали с полдесятка порубленных тел. Я едва не сошёл с ума, но затем понял, что всё это - мужские тела. Однако в деревне никого не было, и стало ясно, что берсерки увели жителей в рабство.
Некоторые из наших стали говорить, что надо возвращаться. Что северяне уже ушли, и их не догнать. А если и догоним, то ещё не известно, как дело обернётся - вдруг их больше трёх десятков? Причём разделились мнения и двух центурионов. Они какое-то время спорили между собой, а затем один из них предложил добровольцам продолжить преследование под его командованием. И где-то около сотни человек согласились. Стоит ли говорить, что я был в числе первых!
Отправились дальше по следам. По дороге нашли ещё один труп рыбака. А вскоре увидели и сам драккар. Северяне уже отчаливали, так что мы никак уже не успевали. Стыдно вспомнить, но я, как идиот, бросился вдогонку, крича вслед уплывающим берсеркам, словно надеялся, что они вдруг разобидятся на мои детские обзывалки и повернут назад. Но этого, естественно, не случилось.
Я был просто уничтожен. Я даже не помню, как мы возвращались назад. Мои друзья, как могли, утешали меня, зная обо мне и Шике. Причём всем им хватило такта в тот момент не упоминать, что некоторые из них также знавали её довольно близко. Ну а я думал, что жизнь моя кончена и даже всерьёз подумывал о самоубийстве. Мне казалось, что это я виноват в том, что Шики больше нет.
Вернувшись в лагерь, я забрался в палатку и решил, что не выйду оттуда, пусть меня даже будут резать на куски. Я пропустил обед. Я пропустил построение. Мои друзья как-то там отмазали меня, потому что иначе, конечно, мне всыпали бы под первое число. А я просто лежал и пялился в серую парусину палатки. Пока не уснул.
Меня растолкал один мой приятель, Ферт, тот самый, кстати, что рассказывал про вырубленные леса. Он был лет на пятнадцать старше меня, и казался мне почти стариком, хотя я теперь понимаю, что я сейчас как раз примерно того же возраста. Но тогда я относился к нему, скорее, как к отцу. И вот он расталкивает меня и кричит, чтоб я вышел из палатки.
Я, конечно, наговорил ему много всяких слов, даже пытался заехать по морде, и в конце концов ему это надоело. Он просто схватил меня за шкирку и выволок наружу. Я орал и трепыхался, но всё было без толку. А потом я вдруг всё понял. Я увидел Шику и её отца. Они стояли возле палатки центуриона второго ранга. Оказывается, по какому-то невероятному стечению обстоятельств они решили сегодня уйти в море на ловлю, поэтому, когда в деревне орудовали берсерки, их просто не было.
И вот тут, друзья мои, я наиболее за всю свою жизнь ощутил, что такое настоящее счастье. Как не лопнуло тогда моё сердце - до сих пор ума не приложу! Я ревел, как бык, когда обнимал мою Шику, и думал, что никогда больше её не отпущу. Они с отцом, кстати, с тех пор и жили в самом лагере, пока мы там квартировали.
- И что - жили вы с ней долго и счастливо? - скептически осведомился Варан.
- Да вот, к сожалению, нет, - усмехнулся Кол. - Мне удалось оставаться в счастливом неведении всего пару дней, а потом я увидел, как она выходит из одной солдатской палатки, на ходу поправляя одежду. Она превратилась в настоящую походную жену для всего легиона. Не отказывала никому. Так что с тех пор я сперва люто её возненавидел, а затем, когда гормоны отыграли, мне стало как-то всё равно. Ходил к ней, так же, как и все. А потом нас перебросили восточнее, а она осталась с отцом там, в своих этих Песках. Что с нею сталось дальше - я не знаю.
- Н-да... Своеобразная, конечно, история, - крякнул Каладиус.
- Ну я предупреждал, - ухмыльнулся Кол.
- Да, от такой истории вряд ли пустишь слезу, - проворчал Бин.
- А по-моему, как раз от такой и пустишь, - заступилась за Кола Мэйлинн. - Мне кажется, что всё это очень печально.
- Тебе это только кажется, подруга, - возразил Кол. - Я думаю, что всё это смешно. Но уговор был рассказать случай, который помог испытать счастье, а я большего счастья, чем тогда, когда увидел Шику живой, в жизни, наверное, больше не испытывал. А теперь послушаем-ка Бина, а то ему, видишь ли, мои истории не по нраву! Пусть расскажет что-то такое, что заставит прослезиться меня!
