Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗
Графиня де ла Мотт прислала за Катериной на следующий день, и представила её своему супругу — королевскому магу и ректору здешней магической академии. Правда, выглядел граф де ла Мотт встрепанным и взъерошенным, но — наверное, это ректорские дела его так воодушевляют. Он возрадовался, увидев нечто интересное, схватил Катерину за руку и потащил в тренировочный зал — здесь во всех магических домах, как поняла Катерина, были такие залы — чтоб обеденную не занимать почем зря, как они с Жилем тогда в Телфорд-Касле. Граф проэкзаменовал Катерину во всяческой стихийной магии, остался доволен, после его супруга обсудила с Катериной её бытовую магию, а про ментальную, как они оба сказали, ей нужно говорить с его высокопреосвященством Вьевиллем — с Лионелем, как они оба называли его запросто. Вот он завтра-послезавтра вернётся из Рокелора, там и поговорите.
Его преосвященство и вправду вернулся, и сам нагрянул к крестнику. В тот день Жилю не нужно было ни к королю, ни куда там ещё, и Катерине тоже никуда не нужно было, и они просто валялись в постели почти до обеда — неслыханная роскошь, как по ней.
Вообще валяние в постели оказалось значительной частью нынешней жизни, и Катерина даже себе боялась признаться, что — это хорошо и правильно. Просто принимала, как есть, и всё. Потому что ничего подобного не было у неё ни здесь, ни дома — и времени столько, и возможности уединиться, и мужчины, с которым хочется уединиться на такое долгое время. А мужчина просто радовался и ей предлагал делать то же самое. Неприятности, говорил он, сами нас найдут. А пока их нет — будем жить без них.
Так вот, его высокопреосвященство кардинал де Вьевилль нагрянул к крестнику самолично. В дверь спальни застучал Виаль и грозно сказал:
— Господин Жиль, вас ждут в гостиной — немедленно.
Немедленно? Это сильно. Но — они оба со смехом поднялись, наскоро умылись, Жиль быстро влез в рубаху, штаны и прочее, а Катерина пошла к себе — тоже одеться. И когда она спустилась в гостиную, то узрела там высокого стройного мужчину в светском платье — светловолосого, седеющего, сероглазого, изящного. Жиль на его фоне выглядел соннным растрёпой, да им в тот момент и был.
— Господин Ли, вот госпожа Катрин, моя невеста.
Гость поднялся и поклонился совершенно светски, а Виаль тем временем расставлял на столике чашки кофе — здесь был кофе, да, они называли его арро — сливочник и какую-то свежую выпечку, которая отменно удавалась Марте.
— Очень приятно познакомиться с дамой, которая настолько поразила нашего Жиля, что он привёз её с края света и, как я слышал, не стесняется жить с ней во грехе, — усмехнулся господин Лионель.
— Господин Ли, ну кого это волнует, — отмахнулся Жиль. — Мы поженимся в середине лета. Лучше скажите, как нам это сделать, чтобы были соблюдены все формальности.
— А прекрасная дама воспитана в протестантской вере, как я понимаю, — господин Лионель сощурился и внимательно смотрел то на Жиля, то на Катерину.
— Верно, — кивнула не желавшая вдаваться в детали Катерина.
— И что вы сами думаете? Готовы ли вы сменить веру?
— Понимаете, я-то могу быть готова, но — я пока ещё надеюсь вернуться домой. В свои владения. А там проживают главным образом протестанты.
— Понимаю вас, — кивнул кардинал. — Точно так же — во владениях нашего Жиля проживают сплошь католики, более того, в его семье были случаи очень неприятного противостояния одних с другими. Вы не знаете? Его деда убили еретики, а его отец едва остался жив в тот раз. И мало кого волнует, что ваши протестанты и наши протестанты — это немного разные протестанты. Хорошо, я подумаю, как бы мы могли это сделать. А сейчас, милая дама, расскажите о ваших магических силах.
И снова Катерине пришлось рассказывать, но — здесь все сильные маги оказывались очень внимательными слушателями. Господин Ли выслушал, попросил показать, что она умеет, они некоторое время обсуждали иллюзии, отвод глаз, повеления и прочее, а потом он с восторгом сказал:
— Вы прекрасны, госпожа Катрин. Если вы готовы приходить учиться, то — я с удовольствием с вами займусь, я уже примерно представляю, чем и как.
Конечно же, она была готова приходить и учиться. Раз уж так сталось, что она здесь — нужно пользоваться всеми здешними возможностями.
77…предстоит учиться мне в университете (с)
Новая жизнь чем дальше, тем больше походила на обычную семейную — утром проснулись, выпили кофе, разбежались, встретились дома вечером. Дом функционировал без Катерининого надзора, и это было сначала непонятно, а потом, когда она поняла, что да, без обмана, работает — то оказалось очень хорошо. Просто замечательно, когда ты приходишь после целого дня занятий, а тебе — горячий ужин, и ванну, и переодеться. Как говорили дома дети — и ничего за это не будет, можно пользоваться. И ещё — а что, так можно было? И далеко не всегда Катерина возвращалась домой первой — потому что её очень плотно загрузили в местной академии. Случалось так, что она приходила, едва живая, а Жиль уже ждал её дома, и был готов и обнимать, и погладить, и ножки руками погреть.
Её домашнее студенчество помнилось, как время радостное и беззаботное, но — хорошо учиться, вести общественную работу, домой к девяти, чтобы родители не беспокоились, и никаких особых гулянок или чего тем ещё, что было у других. Другие ходили в походы, веселились ночами в общежитии, прогуливали пары, чтобы сходить в кино — но Катерине тогда всё это казалось несерьёзным и лично для неё невозможным. А сейчас ей дали не только вторую жизнь, но в ней ещё и второе студенчество.
Здешняя магическая академия была весьма похожа на родной университет тем, что туда принимали не только мужчин, но и одарённых женщин тоже, а в особых случаях разрешали ходить вольнослушателями. Форма проведения занятий тоже оказалась привычной — лекции, практические занятия, семинары по теории и вроде бы даже диспут обещали. В обычном университете, что располагался на острове посреди реки, порядки были строже. Никаких женщин-студенток, и только классическая программа. А у магов и принимали всех, и загружали по самую макушку тоже всех.
Конечно, она и сама была рада хватать всё, что только можно, и как же хорошо, что Кэт удосужилась выучить здешний язык! По крайней мере, теперь получалось и по всяким общеобразовательным предметам лекции слушать, и по специальным, и ещё книги читать. Она торопилась успеть побольше, но граф де ла Мотт, он же мастер Орельен — так его звали в стенах академии — сказал, что даже если ей и придётся уехать, то всё ж равно они на связи, а он с порталом. И если ему хочется что-нибудь стребовать со своих студентов — он их находит, где бы они от него не прятались.
О да, связь. Связь далась Катерине легко — мастер Орельен сказал, что для такой упорядоченной особы это абсолютно естественно, а её упорядоченность похваливает даже Лионель, самый упорядоченный из известных ему людей. Не считая Анри, то есть — его величества, ухмылялся он тут же.
Катерине пришлось привыкать, что вся здешняя верхушка — друзья-приятели с юности. Господин Лионель — кузен короля, графиня де ла Мотт госпожа Жакетта — кузина короля, королева Антуанетта — кузина герцогини Саваж, в доме которой вырос Жиль, а герцог Саваж — близкий друг господина Лионеля, мастера Орельена и короля. Но Саважей, как и родителей Жиля, в Паризии — так называлась столица — не было. Старшие Саважи, говорят, отправились в какой-то морской поход куда-то на юго-восток Срединного моря, а старшие де Риньи жили где-то далеко на каком-то южном острове. В столичном доме Саважей обитал известный Катерине Жан-Александр, Жанно-младший, и он время от времени заходил в гости.
Вообще гости в доме Жиля собирались легко и непринуждённо. Катерина познакомилась с двумя младшими принцами королевской фамилии — Луи и Шарлем, с несколькими представителями семьи Вьевиллей — племянниками господина Лионеля, с королём Рокелора Луи — он посещал столицу инкогнито, с его сестрой Катрин — опытным магом-менталистом, с принцами из семьи Роган — Жаном и Луи, и с сыном мастера Орельена и госпожи Жакетты Флорианом. Молодёжь собиралась послушать рассказы о путешествии Жиля на Полуночные острова, и Катерину тоже расспрашивали, а когда узнали, что она всё прошлое лето прожила в эпицентре боевых действий — так и вовсе, кажется, зауважали.
