Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (первая книга TXT) 📗
Теперь это изменилось, а Кайлеан могла собственными глазами увидеть, на что способен Род Буйвола. Едва только зазвучали барабаны, тяжелая пехота из банды предающихся отдыху бездельников мгновенно превратилась в военную машину. Щиты и копья исчезли со стоек, словно их ветром сдуло, и меньше чем за минуту солдаты собрались в отряды, насчитывающие больше сотни человек.
Потом несколько из них убежали куда-то, ритмично покрикивая.
Наемники оставили кости и теперь собирались в роты. Может, те не сравнялись бы с Буйволами умениями и наверняка имели худшую экипировку, но все равно сверкали таким количеством стали, что можно было только позавидовать.
— Что видишь, Кайлеан? — Ласкольник положил ей руку на плечо, вырывая из транса.
— Готовятся. Но я не знаю к чему. Пока что не кажутся обеспокоенными.
— Йанне?
Птичник прикрыл глаза. Он использовал свой талант уже долгое время и устал, ему все сложнее становилось овладеть телом какой-либо птицы.
— Над рекой поднимается дым, кха-дар. Закрыл воду и часть правого крыла коноверинцев. — Тяжелым жестом он махнул в сторону выхода из палатки. — Часть из них пошли к лагерю, остальные ждут и…
Он заморгал, тряхнул головой и вдруг тяжело вздохнул.
— Не справлюсь. У меня сейчас голова лопнет. Нужно отдохнуть.
— Все нормально, Йанне. — Ласкольник не выглядел разочарованным. — Ты прекрасно поработал.
Кошкодур встал, потянулся так, что захрустели суставы, и выругался.
— Проклятие, я слишком старый, чтобы столько времени сидеть на жопе и ничего не делать. Мы наконец-то отправимся куда-нибудь, кха-дар?
Улыбка командира чаардана выглядела почти иронично.
— Пока что нет, Сарден. Терпение. Лея, прошу, измажь немного ладошки.
Девушка нахмурилась.
— Посреди битвы? И что именно я должна услышать?
— Скрип осей и трясение земли под колесами. То есть — фургоны, дочка. Фургоны.
— Лагерь! Лагерь рабов движется!
Некоторое время — действительно долго — ряды Соловьев стояли и смотрели на нечто, что они видели впервые в жизни. Длинный ряд фургонов, ярдов в сто пятьдесят, вдруг вздрогнул, сдвинулся с места и покатился к ним в полной тишине. Через какое-то время отреагировали командиры:
— Восьмая пердия Красная — вперед! На разведку! Двести всадников двинулись шагом, плавно переходящим в трусцу и галоп. Враг использовал непривычный способ борьбы, но и они принадлежали к Роду Соловья. Абы чем их было не остановить.
Только по мере того, как они приближались к лагерю, становилось понятным, что это не абы что.
Передние стены фургонов щетинились как минимум тремя рядами бамбуковых пик, выставленными под разными углами. Сзади, на высоких жердях, бились на ветру куски разноцветной материи. Вся конструкция была в двадцать футов высотой и выглядела пугающе. Настолько, что с расстояния в сотню ярдов первые кони начали идти боком и приостанавливаться, испуганные странной, незнакомой вещью, к которой приближались.
И тогда эта вещь принялась огрызаться.
Сотни стрел вылетели из глубины лагеря, выпущенные невидимыми лучниками, и пали на всадников. Несколько кавалеристов свалились с седел, некоторые животные совершенно отказались слушаться и, несмотря на боевые тренировки, сломали строй и разбежались. Командир пердии засвистел:
«Влево!»
Они повернули, приняв на себя еще один залп, но уже были к нему готовы, и большая часть всадников подняла щиты. С боков лагерь выглядел так же, как и спереди: фургоны имели высокие борта, из которых торчали три ряда заостренных и обожженных в огне бамбуковых пик: первый горизонтально, на высоте конской груди, второй — поднятый на два фута, а третий под таким углом, что даже самый прыгучий конь не преодолел бы этой высоты. Позади них к внутренним бортам фургонов были прикреплены длинные жерди с бьющимися на ветру широкими лентами шелка.
В высоких бортах на миг отворились бойницы, и пердия получила залп в бок. Одновременно с дождем стрел сверху.
Это было чересчур. Свисток проиграл быструю трель, и отряд отскочил назад.
Командир Соловьев бросил взгляд в сторону тылов повстанческого лагеря, где уже видно было сомкнутые ряды пехоты.
«Агар, спаси нас и сохрани», — успел он еще подумать, прежде чем стрела ударила его в лицо и свалила на землю.
— Этот лагерь на правом фланге повстанцев, дети, с утра меня озадачивал. На кой ляд они там его поставили, если у них было время выкопать серьезные укрепления? Это неожиданность от Кровавого Кахелле для Госпожи Пламени. Дальний Юг использует фургоны для обороны издавна. Но никто и никогда не пытался лагерем атаковать. И знаете почему?
Проклятие, они понятия о том не имели.
— Слоны. Окопанные фургоны защищают ряды кольев, ловушки и ров — с помощью такого можно выстоять против слонов, но движущийся лагерь те разнесли бы в щепки, потому что они твари настолько сильные, что их используют даже для пролома городских ворот, а кони их панически боятся. А потому Кахель-сав-Кирху и Кор’бен Ольхевар должны были решить две проблемы. Первая не слишком сложна, потому что повозки можно передвигать силой человеческих мышц. Но вторая? Как отразить атаку этих гигантов, когда лагерь выйдет с перешейка и откроет свой фланг? Соловьи ведь не позволят им беспечно копать рвы, втыкать вокруг лагеря колья и разбрасывать шипы либо бревна с набитыми на них гвоздями.
Кха-дар посмотрел на них, словно учитель на студентов, и продолжил:
— Наверняка невольники бронировали фургоны сильнее, чем обычно, и превратили их в настоящих ежей. Может, также рассчитывают на лучников с горящими стрелами. Кто знает? Ну что ж, если что-то выдумали, я надеюсь, что этого хватит. Их повозки слишком тяжелы, а потому они идут медленней военного каравана, что даст коноверинцам время для реакции. Но ведь им нет нужды ехать лагерем много миль. Сав-Кирху нужно только столкнуть Соловьев с холма, зайти Буйволам во фланг и открыть себе дорогу им в тыл, а потом, имея один фланг, прикрытый лагерем, а второй — рекой, ударить всем, что у них есть. Если уж он не сможет выиграть битву обороной — станет атаковать.
Ласкольник замолчал, потом поднял палец.
— Слушайте. Начинается.
И правда, лагерь коноверинцев уже утратил спокойствие. Офицеры бегали туда-сюда, выкрикивали приказы, а в поле зрения бойцов чаардана то и дело оказывалось все больше солдат. Все выглядело так, словно о чаардане забыли.
Кайлеан встала и призвала к себе Бердефа.
— Ему удастся, кха-дар?
— Разве я провидец, дочка? Это битва. Теперь время для хода Госпожи Ока.
— Передай Вуару Сампоре, чтобы он отступил под прикрытие стрелков и ждал. Пусть спешит половину людей, одних только лучников, остальная часть конницы должна быть готова подвозить им стрелы. Коссе пришлет ему столько пехоты, сколько сумеет. Он сказал, что у него как минимум десять Котлов и примерно две тысячи наемников.
— Слушаюсь, госпожа!
Гонец вскочил на коня и помчался с приказами. Лагерь повстанцев приближался, словно напирающая стена лавы: медленно, но неудержимо. Вуар Сампоре уже дважды бросал на него своих Соловьев, однако единственным эффектом было то, что трупы сотни всадников теперь лежали вокруг подвижной крепости, а две сотни — получили ранения. А еще — потеряли немало коней.
Но как минимум дважды они заставили врага остановиться, а потому фургоны пока что преодолели лишь половину расстояния до позиций коноверинцев. Когда начнут взбираться по холму, то замедлятся еще сильнее.
У Деаны не было времени задумываться, как так случилось, что она командует. Каким чудом она, по мнению остальных, не более чем болонка, пусть и окруженная любовью и культом, та, чьей задачей было лишь поднимать боевой дух, стала вождем армии. Наверное, так случилось потому, что стоящий на вершине холма Маахир притягивал любого из гонцов, который в этом хаосе и замешательстве искал штаб. Олювер завяз в центре, отбивая со своими Буйволами очередные атаки повстанческой пехоты; Сампоре, столкнувшись с совершенно новой тактикой врага, предпочитал командовать на месте, а она осталась тут в одиночестве — и вдруг все стали надеяться, что она скажет им, что теперь делать. И что самое странное, все они выполняли ее приказы.
