Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art" (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Вой Фурии, что напоминал сирену, заставил содрогнуться всех. Квентин поднялся на ноги, вставая в стойку. Обнаружив своих врагов, Квентин понял что они ему больше не враги. Оставшиеся Фурии потеряли интерес к Квентину, стараясь высвободить сестру из вечного пламени. Тисифона горела вместе с каким-то парнем, что вцепился в неё, обеспечивая дополнительную боль и скованность движений. Тисифона оказалась в своей же ловушке, и теперь сёстры просто не знали что с ней делать. Постояв ещё секунду, Квентин обратил внимание на Еву и бросился к ней, покачиваясь и еле перебирая ногами по земле. Подбежав к девушке, Квентин упал перед ней на колени и прибрал к своим рукам.
Режущий душу вой Тисифоны разносился на всю стену города Дит, проникая в каждый уголок сознания. Алекто и Мегера спорили и кричали друг на друга, пытаясь придумать дельный план как вытащить сестру из вечного огня и из рук грешника, что горел там, но не предпочитал делать это один.
— Пора уходить, Эвридика. Сообщил Квентин, подхватывая девушку на руки. Сквозь усилие Квентин поднялся, не обращая внимания на боль.
Ещё раз посмотрев на Фурий, что даже не обращали внимания на Квентина и Еву, Медиум стал, понемногу, отдаляться, покидая сестёр, что пытались протягивать руки, обжигаясь от самого горячего и болезненного в мире пламени. Через пару-тройку минут Квентин и Ева исчезли из виду, оставляя фурий одних.
Невзирая на боль и сбитое дыхание, Квентин старался бежать с Евой, боясь внезапного нападения в спину, которого не произойдёт. Он бежал сколько мог, пока не заметил аналогичные ворота. Первоначально, Медиуму пришла мысль о том, что он сделал круг и вернулся назад, но когда он пересёк ворота — В Аду стало на двоих обитателей меньше.
Квентин и Ева сбежали, так и не узнав судьбу Тисифоны и других фурий.
Тисифона так и не смогла выбраться из могилы, не в состоянии получить элементарной помощи от сестёр, она была обречена на вечные мучения в обнимку с каким-то парнем.
Алекто и Мегера старались помочь Тисифоне бесчисленное количесвто часов, стараясь пропускать мимо ушей её невыносимые вопли.
Через огромный промежуток времени первой сдалась Мегера, которая извинилась пред извивающейся от самой жуткой боли в мире сестрой и стала покидать место, которое стало для одной из её сестрой тюрьмой. Алекто не сдавалась ещё некоторое время, просто не в состоянии уйти. Тисифона умоляла. Слёзы скворчали на её милом лице, проникая в скулы подобно лаве от температуры в могиле. Алекто рыдала, стараясь помочь сестре, получая всё новые ожоги, что, в сравнении, были похожи на ожоги от прыснувшей в лицо раскаленной магмы.
Тисифона, вновь и вновь испытывала колликвационный некроз, покрывалась язвами, эрозиями, покрывалась множеством эритем, везикулами и буллами. Глаза лопались, но тут же восстанавливались, как и всё тело, подвергаясь ужасающему циклу вновь.
Алекто долго рыдала у могилы, из которой тянула руки её сестра, чьё тело обхватывает обгоревший парень, с котором фурия сливалась при последней стадии разложения от огня.
— Прости меня… Плача шептала Алекто, поднимаясь.
Уходя, Алекто плакала, слыша крик и неистовый вой, вперемешку с плачем и мольбой о помощи. Она хваталась за раскалённые стенки гроба, моментально превращая свои пальцы в обрубки. Выхода просто не было.
Алекто скрылась вслед за Мегерой, оставляя Тисифону, навсегда, гореть в том месте, куда она отправляла вновь прибывших, неистово смеясь над тем, как люди мучаются от самых страшных мук. Иногда, ирония нагоняет тебя быстрее чем пуля, выпущенная тебе в спину. О дальнейшей судьбе трёх сестёр больше никто ничего сказать не мог.
6.
Ева пришла в себя сразу, на этот раз лёжа и с такой одышкой, будто потеряла сознание под водой. Руки и ноги стали дёргаться как при судороге, и Ева старалась вдохнуть больше холодного воздуха, что шёл на пользу и помогал разуму возвращать контроль над телом. Открыв глаза, Ева увидела лишь тёмное небо, не имеющие ни одной звезды. Отовсюду доносился страшный шум. Он стоял как гул, с примесью возгласов, криков и глухих звуков. Горло задрал кашель, что вырвался наружу.
Приподняв голову, Ева обнаружила Квентина, стоящего на коленях спиной к ней. Футболка была истерзана, в крови, а сам Медиум пытался подняться на ноги.
— Какого хрена произошло? Спросила Ева, поглаживая лоб. Губы стали печь и Ева почувствовала ранки на них.
— Такое чувство, будто я вынюхала дорожку хорошенького…
Не договорив, Ева увидела лицо Квентина и ужаснулась. Он был избит и изрезан, с лицом человека, что потерял все силы. Медиум подполз к ней, положив руку на живот.
— Ты в порядке? Задыхаясь от усталости спросил парень.
— Я — в порядке, а ты в какой заднице побывал? С ужасом спросила Ева, поднимаясь на ноги.
— Ты не помнишь? Покачал головой Квентин.
— Конечно не помню, я бы не задавала вопросов. Ответила Ева, добавляя в ответ примесь логики. Квентин шёл, хромая на одну ногу.
— Это были Фурии. Коротко сообщил Квентин.
— Фурии? Удивилась Ева.
— Фурии — Эринии — называй как хочешь.
— И ты их всех положил? Не переставая удивляться, спрашивала Ева.
— Только одну. Покачав головой да сплюнув кровь со слюной ответил Медиум.
— Они загипнотизировали тебя, а потом попытались и меня тоже. Объяснил Квентин и у Евы в голове пролетели обрывки произошедшего.
— А почему с тобой ничего не получилось? Поинтересовалась Ева.
— Потому что я Медиум. Мой мозг получает и обрабатывает информацию быстрее чем ваш. Есть предположение что именно неправильность работы моего мозга и послужило тому, чтобы я мог сопротивляться. Они давили очень долго, но сдвигов не было. Мы были как две одинаквые собаки, тянущие резиновую игрушку. Ева слушала Квентина внимательно, стараясь понимать о чём говорит Медиум.
— Игрушка не двигается с места, потому что сила собак идентична. И, по-видимому, они устали и решили не пытаться, а сыграть со мной лично.
— То есть, ты хочешь сказать что в одиночку противостоял трём Адским Фуриям? Подытожила Ева, что поймала на себе неодобрительный взгляд как смотрят на человека, который сомневался в силах своего товарища.
Ребята спустились с небольшой пригорки и оказались на настоящей арене.
Это было огромное овальное место, что занимало километры пространства. вокруг был золотистый песок, что настолько пропитался кровью, меняя цвет и консистенцию, что на него было противно ставать ногами.
Квентин задрал голову, дабы увидеть старинные развалины. Судя из их внешнего вида, даже точный возраст произнести затрудняешься. Они были покошены, изломаны и изувечены, торча из земли как попало, забрасывая всю территорию арены обломками в некоторых местах.
— Почему они такие огромные? Спросила Ева. Но, Квентин не знал.
Но, это не отнимало того факта, что размер их поражал. Они были настолько высокими и огромными, что некоторые, те которые не совсем покосились, и не лежали, своими верхушками уходили далеко в ночное небо, прокалывая его. Если не присматриваться — смело можно сказать что эти башни не уходят в небо, а торчат из космоса, или что там, в Аду можно было найти за облаками.
Размеры башен были невероятными и чтобы обойти одну пришлось бы попотеть. Квентин отметил, что по сравнению с этими башнями арена смотрелась как тарелка, что лежит у тебя перед носом за ужином.
— Кто мог быть таким размером? Спросила Ева, ступая дальше. Источник вечного шума стал приближаться. Обойдя кусок, оторвавшийся от башни, Ева и Квентин застыли от увиденного.
Людей было сотни, а может и тысячи. Все они устраивали настоящий кровавый дебош, всячески избивая и калеча друг друга. Крики боли и наслаждения от ударов и нанесённых травм, брань и возгласы перемешивались в сознании. Эта картина вселяла настоящий хаос, и в головах Евы и у Квентина возникла мысль о том, что они от этого устали. Они понимали, на что шли, но каждый круг Ада накатывал сильнее и яростнее предыдущего, не давая перевести дыхание. Это испытание было на выдержку удара и стойкость.
