Королева войны - Крес Феликс В. (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Посланник и Охегенед в общих чертах узнали, как проходила проигранная битва.
Сперва путешествовавшие по всему юго-западному Дартану конные лучники Каронена собрались в укрепленном лагере, отдохнули — и в течение последующих двух дней без передышки задавали жару тяжеловооруженным конникам Сей Айе. Они действовали самостоятельно. Командиры полулегионов и колонн уже имели понятие о том, насколько умело железные полки из пущи маневрируют на поле боя, и даже не думали сталкиваться с ними в лоб. В этом не было необходимости, поскольку они не прикрывали строй марширующей пехоты. Сплоченные и умелые, но тяжелые отряды беспомощно крутились по равнине, покусываемые со всех сторон вдвое более быстрыми и маневренными подразделениями армектанских лучников, которые разделялись и соединялись как хотели, где хотели и сколько хотели. Дартанские конные арбалетчики делали все возможное, но не многое могли сделать против полутора тысяч всадников, каждый из которых держал в руках лук и совершал с ним всевозможные трюки, стреляя за спину, вперед и влево, поскольку только вправо никак не получалось. Но в задачу арбалетчиков не входила охота на мчащиеся табуны; этих сбившихся в кучу в глубине строя солдат учили в первую очередь стрелять в лоб атакующим копейщикам, а затем поддерживать свои отряды в бою; в крайнем случае они могли несколько смешать ряды идущего в атаку или контратаку врага, но никоим образам не могли навязать равную борьбу противнику, который на каждую их стрелу из арбалета отвечал десятью из лука. Поклеванные наконечниками стрел всадники на покалеченных и загнанных конях, почти без потерь убитыми и тяжелоранеными — поскольку луки имперской легкой конницы были еще менее мощными, чем оружие пеших стрелков, — на следующий день представляли собой небольшую боевую ценность, а вся забава начиналась снова. Только один раз солдаты отряда Трех Сестер проехались по армектанцам, которых чересчур обнаглевший — может, молодой? — сотник погнал прямо им под копыта. Йокес не мог принуждать своих упавших духом конников к дальнейшей игре в догонялки и вместе с тем не мог забрать их с подступов к полю боя, чтобы не открыть дорогу ждавшей наготове имперской пехоте. На лесной дороге он постоянно держал в резерве два собственных отряда и два вспомогательных рыцарских. В конце концов, однако, ему пришлось уступить; нагруженные железом кони копейщиков готовы были упасть, в то время как армектанские степные лошади чувствовали себя еще вполне сносно. Бессильный командир войск Сей Айе увел свою конницу в лес и ждал, что будет дальше, — хотя, собственно, и так хорошо знал. Он не мог выпустить на равнину одиночный отряд, чтобы другие в это время отдыхали, поскольку одиночный отряд четыре армектанских конных полулегиона раздавили бы в кашу четырьмя последовательными атаками, одна за другой, или в одной атаке, одновременно со всех четырех сторон. Он должен был постоянно посылать как минимум три отряда. Должен был, но уже не мог.
Сидя в кустах со своими конниками, комендант войск Сей Айе знал о дальнейшем ходе сражения, в точности так, как если бы надтысячник Каронен нанес ему визит и рассказал о том, как собирается поступить. Как только стало ясно, что тяжелые отряды не примут приглашения к дальнейшей гонке, из лагеря начали выходить сомкнутые колонны пехоты. Разозленный Йокес хотел было еще раз поднять своих всадников, но понимал, что как только он это сделает, пехотинцы сразу же вернутся. И потому он ждал, пока вся легкая конница — как он и предполагал — окажется среди деревьев, закрыв собой выход лесной дороги. Предвидя подобное развитие событий, у самого выхода он не держал ни одного всадника. Лишь в нескольких сотнях шагов дальше стояли солдаты Черного отряда — лучшие из всех, что у него имелись. В великолепной атаке на узкой дороге, наступая фронтом шириной в четыре всадника, отряд пробился почти через половину армектанской толпы легких конников, после чего — вопреки надеждам и в соответствии с предвидением — застрял и ввязался в кровавую рубку. До этого спешившиеся конные арбалетчики из остальных отрядов, поддерживаемые лесной стражей и арбалетчиками Сей Айе, буквально выкосили подходящих со стороны леса армектанских конных лучников, которые, однако, не сдались и добрались до первых деревьев, где соскочили с седел и почти позволили себя перерезать, удерживая край леса до того момента, пока не подоспела пехота. Выход с лесной дороги они тоже не отдали; вскоре его забаррикадировали стволами и кронами срубленных деревьев, чтобы всадникам Сей Айе не пришло в голову напасть на идущий следом за армией обоз.
Потом Йокес мог уже только отступать. Уведя свою бесценную тяжелую конницу, он сражался за каждый локоть леса, оставляя десятки засад, в которых сидели лесничие и арбалетчики. Армектанские колонны и клинья не могли пройти даже ста шагов, не удостоверившись сперва, не сидит ли за деревьями неподалеку десяток отличных стрелков, которые перебьют их командиров и исчезнут неведомо куда или, еще хуже, заведут весь преследующий их полулегион под луки ста лесничих, тихо лежащих среди папоротников. Именно такое, растянувшееся на несколько дней сражение все это время шло в лесу. Йокес не имел на него ни малейшего влияния, получая лишь донесения о собственных потерях и ориентировочных — противника, а также о его успехах. Это была война подсотников и десятников против командиров дружин лесной стражи — война солдат, ходивших по горам и болотам с луками в руках, пробиравшихся ночами за неприятельские кордоны, терпеливо ждавших, пока дичь выйдет под прицел, устраивавших засады на врага, который сам готовил засаду. Главнокомандующие обеих сторон могли лишь принять решение о прекращении этой битвы — или ее продолжении. Пока что оба продолжали. Йокес считал собственные потери и потери врага, из сопоставления которых следовало, что два последних лучника застрелят друг друга примерно на заставе Нетена. Каронен тоже считал и, похоже, не соглашался с подсчетами Йокеса; возможно, он до сих пор надеялся, что очень быстро бегущий по дороге щитоносец внезапной атакой захватит Нетен и овладеет пристанью, если его раньше не остановят на мосту одиннадцать тяжелых и легких отрядов, атакующих змеей длиной в три мили.
С сарказмом рассказывавший о войне в лесу Йокес, в сущности, знал, что ему придется уступить. У Каронена было пять тысяч солдат, которых он заменял, отправлял в тыл и лечил, в то время как сам он располагал неполной тысячей измученных до предела, невыспавшихся, голодных и израненных стрелков, которые постоянно сдерживали напор врага, идущего фронтом шириной в несколько миль. Они оказывали сопротивление лишь потому, что оборона в подобных условиях была стократ легче, чем наступление.
Йокес уже знал о поражении Эневена и точно так же доложил ему о своем собственном. Прошло немало времени с тех пор, как княгиня решительно потребовала, чтобы командиры обеих ее армий сотрудничали друг с другом. Они действовали на разных направлениях и не могли помогать друг другу, но, по крайней мере, должны были обмениваться сведениями. «У меня нет ни времени, ни желания переписывать доклады от одного командира, чтобы послать их другому», — заявила она Йокесу, Эневену же она слово в слово написала в письме то же самое. Своего она добилась не до конца. Оба рыцаря готовы были любое известие счесть несущественным, не заслуживающим того, чтобы передавать его командиру другой армии, но, к счастью, о таких вещах, как проигранная или выигранная битва (не говоря уже об обнаружении не существовавшей до сих пор многочисленной армии противника), сообщать друг другу им все же приходилось. Йокес послал Эневену письмо, состоявшее из тридцати пяти слов; Эневен выиграл, использовав только тридцать. Готах испытывал немалое облегчение оттого, что Эзена не может видеть этого прекрасного сотрудничества, образцом которого был почти чистый лист, продемонстрированный ему Йокесом в качестве письма от вождя Ахе Ванадейоне. Однако кое-какие знаки уважения друг к другу оба командира все же выказывали. Йокес даже написал Эневену несколько слов о том, что исключает присутствие на востоке каких-либо легионов с севера. В течение многих лет он командовал там военным округом и знал, сколько солдат служит на пограничных форпостах; может, он и мог ошибиться на три сотни, но не на три тысячи. Взамен Эневен вежливо потребовал назад свои три отряда, поддерживавших войско Сей Айе. Для двух тщеславных, жаждавших военной славы, соперничавших за благосклонность княгини-регента командиров это было воистину сотрудничество высшей пробы.
