Новый стандарт - Юрин Денис Юрьевич (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗

Человек воспринимает окружающий мир через призму своих ощущений. Он, как и любое иное живое существо, реагирует только на то, что видит, слышит и чувствует благодаря многочисленным рецепторам языка, носа и кожного покрова. Наверное, именно поэтому мы часто так скептичны, субъективны и не желаем понять объективность, беспристрастность протекающих вокруг нас процессов. Понятия «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло» – всего лишь производные и всегда привязаны к визуальным способностям того лица, чьими глазами другие пытаются смотреть на мир. В принципе ничего страшного в этом нет, главное, чтобы у харизматичной личности было все в порядке со зрением. Вождь не должен быть слишком дальновидным или чересчур близоруким.

В отличие от людей морроны чувствуют немного по-другому, у них имеется особое, шестое, чувство, ничего не имеющее общего с мистическим даром предвидения, скорее наоборот, уходящее корнями в те времена, когда единственными формами жизни были амебы да планктон.

Дарк ощущал свое тело как чужеродную, окаменевшую оболочку, внутри которой притаилось сознание. Он, как первобытный дикарь, спрятался от врагов в надежной пещере и изредка высовывался наружу, чтобы проверить, не отползли ли от входа огромные рептилии, вознамерившиеся его скушать. Мозг несколько раз то начинал работать, оживляя неподвижную кровь и омертвевшие ткани, то останавливался, давал обратный ход жизненным процессам. Дарк не видел и не слышал, что происходило вокруг, даже его кожный покров не реагировал на внешние раздражители, но он точно знал, когда вблизи появлялась опасность, когда процессам восстановления нужно было замереть и не выдавать присутствия в теле остатков жизни.

Особо запомнилась Дарку последняя попытка. Процесс восстановления функций зашел довольно далеко: температура тела повысилась до пятидесяти процентов от нормальной, и кровь начала медленно течь по артериям и венам. Дарк даже смог почувствовать кожей холод внешней среды, но потом регенерация замерла и стала постепенно угасать, как очаг, в который нерадивые хозяева забыли подбросить поленьев.

И вот теперь повторялось то же самое, алгоритм возрождения не изменился, но процессы зашли намного дальше. Сердце стучало все чаще и чаще, разнося живительную влагу по онемевшему телу, моррон постепенно начинал ощущать места повреждений и то, как слегка подергивались мышечные ткани.

«Еще чуть-чуть, и я почувствую холод, затем смогу слышать, а если хватит сил приподнять веки, то и видеть», – возникла в голове моррона первая мысль, как только сознание перешло из состояния «внутреннего ощущения» в полноценный рабочий режим.

По-видимому, вблизи от оживающего тела не было угрожающих факторов. Тело моррона начало трясти от холода, а по рукам и ногам прокатились волны долгожданных мурашек. Боли не было, хотя Дарк чувствовал легкое покалывание в левой ноге и неестественную онемелость спины – последствие повреждения позвоночника. Через минуту моррон зашевелил пальцами, но приоткрыть глаза не хватило сил. Наконец-то появились первые звуки: сначала монотонное гудение, сопровождаемое шумами в ушах, как будто барабанные перепонки решили протестировать диапазон принимаемых частот, а затем раздражающее слух падение капель воды на фоне колеблющегося по громкости и интенсивности гула, постепенно принимающего форму произносимых друг за другом звуков.

– Кровь – это жизнь, жизнь без крови невозможна, кровавая жизнь лучше, чем бескровная смерть, жизнь в кровь… ночь, подворотня, фонарь, жертва, страх, азарт… Крови хочу! – вдруг взревел оглушающе громкий, и как показалось Дарку, женский голос.

«Ну вот, похоже, я все-таки умер, – закралось в голову Аламеза чудовищное предположение. – Не надо было быть таким самоуверенным, не стоило испытывать судьбу».

– Слоны, люди, кони, кролики, все в крови, во всех кровь… Освободить, ее нужно спасти, не дать пропасть, – продолжал бредить невидимый сумасшедший, перешедший с крика на едва различимый шепот. – Спасти кровь, спасительная кровь, кровь-спасительница, кровь во спасение… Каждый, каждый владеет кровью, но не ценит, не ценит дар…

Несуразное бормотание маньяка, всерьез озабоченного жаждой кровопускания, стало бесить Дарка уже на второй минуте прослушивания. Ассоциативно выбрасываемые в воздух словосочетания были различны, но во всех них присутствовало ключевое слово «кровь».

«Я умер, я точно умер, попал в ад или куда-то там еще, а теперь обречен на вечные муки. Тот, кто отвечает в бесовской организации за наказание моей грешной души, явно не страдает недостатком фантазии. Ишь чего учудил, паразит! Вместо традиционной поджарки на сковородке без масла мне уготовлена иная кара: лежать неподвижно и слушать, как завывает оставшийся без любимых игрушек маньяк. Интересно, сколько я выдержу? День-два продержусь, но никак не вечность, – ужаснулся Дарк радужной перспективе. – Хотя если я умер, то почему тогда чувствую тело, почему все протекает так же, как в прошлые разы? Лучше уж побыть немного оптимистом, в загадочные потусторонние миры клоачного типа попасть всегда успею!»

Собравшись с силами, моррон сжал пальцы рук в кулаки. Это ему удалось, он был жив. Обнадеженный результатом, Дарк попытался ускорить мучительный процесс реабилитации обмякших мышечных тканей. Теперь у него была цель: быстро встать на ноги и заткнуть кулаком пасть завывавшему над ухом придурку.

Возня внезапно зашевелившего ногами и руками мертвеца, сопровождаемая гортанными хрипами и потрескиванием сгибаемых суставов, заставила сумасшедшую ненадолго замолчать, но затем вновь раздалось монотонное бормотание, ставшее немного тише и жалобнее.

К Дарку вернулось осязание, он почувствовал, что совершенно голый и лежит на холодном, мокром полу. Вестибулярный аппарат и двигательные рефлексы еще не пришли в норму, но моррону все-таки удалось сесть. Прогресс был налицо, вот только глаза по-прежнему ничего не видели, хотя веки уже давно были открыты.

«Что это: временное явление, которое вскоре пройдет, или побочный эффект воскрешения? Только бы не слепота, пусть лучше рука отнимется, только бы не слепота, – твердил про себя как заклинание моррон, сидя на полу и разминая мышцы, прежде чем решиться принять вертикальное положение. – Без глаз мне не выжить, да и зачем? Не хочу быть калекой!»