Кот баюн и чудь белоглазая (СИ) - Ладейщиков Александр (полная версия книги TXT) 📗
Коттин подошёл к красному крыльцу, подивился тишине. Лишь у самых дверей древний странник обнаружил молодого словенского дружинника с секирой. Казалось, что он не охраняет дворец от врагов, а сам смертельно боится ночной службы. Коттин крикнул приглушённо:
— Это я — чудской боярин Коттин, вчера сидели в корчме!
— Стой! Не подходи! — крикнул стражник, выставив секиру.
— Что, страшно? Никто не заходил?
— Нет, никто, — ответил вдруг признавший Коттина дружинник. — И никто не выходил. И меня никто не меняет с вечера.
— Так все разбежались, — заметил бывший Кот. — Шёл бы ты отсюда восвояси. Не понимаешь, разве, что здесь творится злое дело?
— Не велено! — испугался стражник. — Я не могу бросить службу!
— А впускать велено, кто попросится?
— Впускать велено!
— Тогда впусти-ка меня. А дверь подопри бревном. Кто будет с той стороны ломиться — не открывай. Есть же приказ? Если случится пожар или сеча — беги. Молод ещё.
С этими словами Коттин отодвинул стражника, бочком прошёл во тьму дворца. На первом поверхе стояла мёртвая тишина, впрочем, как и темнота. Бывший Кот вытащил меч, погладил, прижал к губам холодную сталь — она слабо засветилась, освещая малое пространство вокруг, и делая углы ещё темнее. Удовлетворённо хмыкнув, Коттин, стараясь не скрипеть ступенями, стал подниматься наверх, миновав такой же тихий и тёмный второй поверх. Далее лестница упёрлась в дубовую дверь, за которой находились палаты престарелого царя. Впрочем, в наличии его в Мидгарде, Коттин сомневался. По его расчётам, старик был мёртв недели две-три.
Подойдя к дверям, бывший Кот тихонько постучал костяшкой пальца, прислушался. С той стороны кто-то тяжело подошёл, на варварском диалекте священного языка хрипло промолвил:
— Кого там принёс Ям?
— Господину Граабру тайное донесение с Кыеву, — ответил Коттин, ловко подделываясь под язык неизвестного существа.
За дверями замолчали, задумались. Через минуту уже нормальным голосом сказали по-словенски:
— Вы там что, перепились что ли? Какой Граабр? Его величество почивать изволит. И что это вас не принесло в полночь?
— Так уже полночь, — удивился Коттин, пробуя дверь плечом.
— Сейчас, открою, — пообещал человек за дверью. — Входи медленно, оружие отдай мне.
Дверь начала медленно отворяться, и перед взором бывшего Кота обнаружился большой, украшенный оружием и кабаньими головами зал. Коттин сделал шаг вперёд и обнаружил, что при свете факелов, неважно, что на дворе полночь, идёт обычное сидение бояр — Дума думу думает. На скамьях находилось боярство Словенска — почти в полном составе. Ближе к выходу стояли дружинники — ни один из них не был знаком древнему страннику. На троне, посреди зала, сидел старик в тяжёлой железной короне с острыми зубцами — никаких драгоценных камней, золота, жемчуга — сурово и просто. Все смотрели на Коттина, исподлобья, нахмурив брови, собрав складки на лбах, под тяжёлыми шапками. Однако, кое-кто скалил зубы в недоброй усмешке — дескать, попался ты, чудской боярин. Отсюда не уйдёшь.
На секунду бывшего Кота пронзила страшная мысль — а вдруг он ошибся? И это не логово Зла, а обычная ночь престарелого царя, проводимая в размышлениях над государственными делами? Но вдруг Коттин почувствовал, что по спине сверху вниз пролегла тёплая полоса, постепенно превращаясь в горячую. Дружинники уставились за плечо странника, пришлось скосить глаза и ему — меч не просто светился, он пламенел, разбрасывая искры. В этот же миг царь Горох взмахнул слабой рукой. Поднявшись во весь огромный рост, неизвестный Коттину боярин провозгласил низким басом:
— Оружие сдай привратнику. Нам ведомо, кто ты таков и зачем явился сюда.
— Я белозерский боярин, — начал было Коттин, но местный прервал его, продолжая говорить:
— Ты сейчас спрашивал про Граабра, страшную нежить, царя оборотней? Известно нам, что ты и сам оборотень — о том имеем достоверные сведения. Ты убил три дня назад крестьянина, вчера ранил волхва греческого — священника веры Христовой, сегодня же — убил чудскую девицу, о чём нам доложили ревностные горожане. По закону великого Словенского княжества, — возвысил голос басовитый боярин, — за чёрное колдовство, за убийство невинных людей, наш царь, — боярин кивнул на старика с белыми глазами, — велит тебя сжечь на костре! Абы ты, оборотень, не восстал из праха во веки веков! Взять его!
— Взять его, взять! — завопили бояре, вскакивая с лавок и роняя высокие горлатные шапки.
— Вяжите колдуна! — закричали дружинники и гридни, вылезая из каких-то потайных чуланов.
— Это он, Кот-оборотень! — голосом, переходящим в визг, закричал ребёнок, выбегая из-за трона царя Гороха. — Я его на Белом Озере видел!
Дитя наткнулось на ледяной взгляд бывшего Кота, завизжало ещё пронзительнее, споткнулось, упало на локти, завыло страшно, не по-человечески. «Да это же собака Стефана!» — ужаснулся Коттин. — «Всё-таки подкинули разведчика! Когда он подрос, его зазвали в лес, он обернулся в человека и ушёл из города! Однако, он молод, неопытен — не сумел доиграть игру до конца, всю комедию поломал».
Древний странник медленно вынул меч, брызжущий искрами, раскалённый от присутствия огромного количества Зла — для Коттина вопросов больше не осталось. На него набегали огромные волки и полулюди с оскаленными клыками, вовсе волколаки с ужасными мордами и разумными красными глазами, в которых светилась злоба — пытались достать Коттина. Кто-то в сутолоке стрелял из лука, кидал копьё — но бывший Кот уже начал кровавую жатву, распаляясь от каждой царапины, от запаха крови и криков ужаса, всё больше и больше. В глазах его потемнело, тело не замечало ран и ударов — боль ушла, глаза побелели, словно у мертвеца, с губ сочилась жёлтая пена, с закушенных губ стекала дурная тёмная кровь.
Постепенно крики затихали, ноги наступали на отрубленные конечности и брошенное оружие, запинались за трупы, которыми покрылся пол княжеской палаты. Наконец, наступила тишина и почти полная тьма — горела только свеча возле царского трона. Сознание вернулось к Коттину, взгляд зацепился за труп ребёнка — когда он убил молодого волколака, бывший Кот не смог бы сказать и за всё золото Бабая. Перед чудским боярином осталась фигура высохшего седого старца с бородой ниже пояса, согбенного в пояснице. Коттин отступил на пару шагов, огляделся — порубленные оборотни в свете Луны медленно превращались в трупы людей — бояр и дружинников. И это медленное посмертное превращение было самым страшным из всего, что Коттин видел за долгие тысячелетия. Вдруг, краем глаза древний странник заметил, что царь Горох стал выше ростом, распрямился — лицо старика помолодело, покрылось серыми коростами, глаза загорелись красным, когти удлинились до самого пола — перед бывшим Котом стоял царь волколаков Граабр, собственной персоной.
— Ты принёс мне мой перстенёк? — жутким голосом прошипело существо.
— Да, да, а как же, — мирно промолвил Коттин, оглядывая меч на предмет зазубрин и царапин, которых, впрочем, не оказалось. — Сейчас и отдам. А то, как же так — чакра Индры у тебя, а перстень Фригг у жалкой ничтожной личности — у Кота. Непорядок!
Граабр на секунду замер, пытаясь в своём высокомерии понять, говорит ли серьёзно наглый Баюн или издевается над ним, тёмным иерархом высокого уровня. Он даже сделал движение, чтоб вытащить из ножен меч, но Коттин опередил его. Ухватив в мешке сосуд с горючей смесью, которую так и не удалось довести до ума, Коттин запустил его в голову оборотня. Кувшин разлетелся на куски — вязкая жидкость залила Граабру лицо, потекла на грудь. Страшный царь волколаков заревел и начал превращение обратно в царя Гороха — длиннейшие когти лишили его возможности протереть глаза, размазать жидкость по лицу. Коттин не стал дожидаться окончания превращения, метнул меч в грудь Граабра. И тут же отскочил — оборотень вспыхнул ярким пламенем, страшный вопль потряс не только княжеский дворец, но и половину города. Горящее тело каталось по полу, вскакивало и пробегало несколько шагов, не желая умирать, поджигало занавеси, опрокинутые столы и скамьи. Наконец, то, что было Граабром, скорчилось на полу возле трона, дёрнулось пару раз, и на глазах бывшего Кота превратилось в пепел — не осталось ни костей, ни черепа. Граабр покинул Мидгард и ушёл в нижние пределы — отчитываться перед тёмными богами за свои ужасные деяния в мире людей. Коттин пошевелил пепел мечом — чакра исчезла вместе с телом оборотня. Тяжело вздохнув, и осознав, что вокруг всё полыхает, Коттин направился к дверям, перепрыгивая через тела, обегая завесы огня, сторонясь пылающих стен. Однако, вместо того, чтобы сбежать вниз по лестнице, Коттин полез на покатую крышу.
