Солнечная ртуть (СИ) - Атэр Александра (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— НЕРДАЛ ДОЛЖЕН ПРИБЫТЬ НА ЭТИ ОСТРОВА. ОН ВСТРЕТИТСЯ СО МНОЙ СЕЙЧАС, ИЛИ ЖЕ Я ВСЁ ЗДЕСЬ УНИЧТОЖУ.
При всём желании, он бы не выполнил угрозу целиком и полностью: как минимум одну наследную принцессу Эрид уничтожить не мог ну никак.
Оборотень никогда ещё не говорил таким страшным голосом. Даже много лет назад, в лесу, обнаружив убийц своего друга. Ударная волна раньше не сопровождала его слова. Маги пригнулись и закрылись руками, песок гейзерами взвился в воздух. Варга перекувырнулась в небе и в ужасе смотрела на того, кого совсем недавно считала вполне неплохим парнем, Не далее, чем сегодня утром. И только паршивка-принцесса выдернула развязавшуюся верёвку из волос. Ветку, которой она рисовала на песке, утащил ветер, а сами узоры бесследно исчезли. Золото укутало плечи. Когда-то это был цвет весны и лёгкости. А теперь напоминал об осени и красивой, достойной кисти лучшего художника, смерти.
— Я на слух не жалуюсь. Чего орёшь? — Варга покачала головой. — Прибудет. Можешь не сомневаться.
И она улетела. Многое может простить одно чудовище другому. Варгу не волновали ни побег принцессы, ни оскорбление иноземного монарха, ни даже смерти обычных людей. Во всяком случае не настолько, чтобы из-за всего этого отвернуться от Эрида. Но она догадывалась, что на теперь случится непоправимое. Такое, что уже невозможно будет простить или забыть. И при всей своей силе, при всей дерзости и отваге — она не могла этому помешать.
Глава 62 Так погибают драконы
Нердал покачнулся на трёх лапах. Четвёртая перестала функционировать четверть часа назад. Тому была уважительная причина — рваная рана. И сухожилия, перегрызенные острыми клыками.
Считалось, что ничто не может пробить чешую дракона, но это не так. Достаточно знать нужные места и самому быть таким же, как и противник — то есть, чудовищем.
Перепончатое крыло также было повреждено, порвано и оплавлено. Конечно, это мешало Нердалу, но остановить не могло. Потому что тут легенды вовсе не врали: ничто не может препятствовать дракону испустить последнее дыхание на Огненной горе. Оборотни сами не знали, как это работает. Просто каждый из них, когда наступал срок, отправлялся туда, чтобы чешуя стала пеплом, кровь водой, а кости — камнем. Если почивших монстров и затрагивали смрад и разложение, то лишь их душу. Ведь что ждёт их «после» никто не знал. Люди для себя не поленились разработать несколько концепций, и единственная, куда они соглашались вписать чудовищ — небытие.
Нердал мотнул головой, чтобы кровь сбежала с надбровной дуги на острую скулу, и не мешала обзору. Но она уже подсохла и почти престала капать на ресницы. Золотая корка покрывалась пылью. Длинная шея сразу отозвалась резкой болью — это усилие было лишним, а ведь лететь предстояло ещё далеко.
За ним наблюдал молодой дракон. Он больше не трогал его, даже превратился в человека, чтобы не мешать попыткам своего врага взлететь в последний раз. Или чтобы избавиться от пыли и грязи, в которых они оба извалялись, пытаясь перегрызть друг другу глотки. Увечья никуда не денутся, какой бы облик он ни принимал, но грязь при трансформации исчезает. Чистоплюй, как и все оборотни. Их братии не зря пеняли на излишний аристократизм. Впрочем, разве это удивительно, если твоя судьба переплетена с династией Астор?
Старший — всё ещё Старший, пока он жив — дракон выплюнул отколовшийся кусочек зуба и раздвоённым языком облизал пересохшую пасть. Костяной фрагмент проклятого создания предприимчивые торговцы могли бы сбагрить жаждущим чудес невеждам в качестве волшебного талисмана. За очень неплохие деньги, если не целое состояние. Это давно практиковалось, причём половина таких артефактов была подделкой. Разницы никакой: что фальшивка, что настоящие зубы драконов не имели никаких свойств, кроме веса, цвета и неоправданной цены. Торговцы это знали.
Эрид мрачно наблюдал за ним. Мрачно, но без злобы. Уже нет. Он был вымотан: чтобы спустя несколько веков летописцы славили тебя как сильнейшего из драконов, надо хорошенько потрудиться. Мужчина был взлохмачен, держался за локоть и старался не наступать на левую ногу. И несмотря на это выглядел достойно кисти живописца. А ведь люди даже не будут знать, что и он когда-то скулил от боли в тюремной камере, скрючившись в судорогах на полу. В воспоминаниях потомков останется лишь красота бледного рыцаря, красота огненной расы. Можно понять. Люди такими не бывают, им отчаянно хочется идеала. При этом в самих них слишком много от земли.
Эрид всё время нервно поводил плечами. Это тоже следствие трансформации: в зверином облике ему пришлось бы волочить за собой изодранные в клочья крылья, а теперь приходилось иметь дело всего лишь с фантомными болями в районе лопаток. Нердал знал, что ему не привыкать Загадочная болезнь поразила соплеменника в качестве расплаты за власть над электричеством. И время от времени заставляла корчиться в страшных спазмах. Старший дракон однажды это видел. Но жалостью не проникся.
За всю свою жизнь Нердал жалел только об одной вещи: он мог бы сделать больше на благо королевства. Те, кто хорошо его знал, называли это одержимостью, а кто плохо — то есть, почти все, — так и не поняли ничего. Нердал позволил им видеть лишь то, что не могло помешать делу всей его жизни. Угрюмость отпугивала болтунов, жестокость — наглецов, неприметность — сплетников. С последними бороться оказалось сложнее всего. Чего только они не говорили про них с торитт. И хоть бы один догадался, что эта связь гораздо серьёзнее, чем они пытались представить. Вместе с Сиеной они пытались сохранить мир и процветание империи. И ради этого отказались от многого, что делает людей людьми.
Со второй попытки дракон поднялся в воздух. Унылое зрелище, даже на бесстрастных лицах магов ему мерещится боль. И даже — Нердал и сам в это не верил, но ни зрение, ни разум не пострадали в отличии от тела, — даже его противник сделал жест, который можно было расценить как желание помочь, а в глазах проскочило нечто такое… Эрид остановился в замешательстве. Молодой дракон знал, что содеянного не вернуть, да и не хотел, чтобы другие видели его метания. А зрителей хватало. Помимо магов тут была ещё и Агата. Держалась скромненько, в сторонке, будто не она заварила всю эту золотую и кровавую кашу. Оборотень лишь её орудие. Девчонка с пелёнок отличалась странными идеями, капризами и лживостью. А также хитростью и умом. На Чёрных островах она не провела положенных семи лет, а уже освоила большую часть образовательной программы. Трудилась как проклятая, вешая магам лапшу на уши, якобы она одержима знаниями ради знаний. А сама вынашивала планы мести. Нердал предупреждал Сиену, что за девчонкой нужен глаз да глаз, что маги слишком много позволяют ей узнавать. Но королева только отмахивалась. В государственных делах она всегда внимала его советам, но в семейных хотела разбираться сама. Как жаль, что в её случае одно тесно переплеталось с другим.
Агате хватило два дня, чтобы навести шороху на островах. Воспитатели наконец поняли, кого приютили, хотя принцесса всё ещё пыталась изображать из себя наивную дурочку. Дурости хоть отбавляй, а вот в наивность маги уже не верили. Её бесцеремонно трясли за плечи, требуя, чтобы она уняла и отослала своего дракона куда подальше, но Агата даже бровью не вела, твердила, что не может. Не ведает, мол, что происходит, не властна, понимаете ли, над своим неуравновешенным монстром. То, что Эрид взаимодействовал не с огнём, а с молниями, давало ей основания так говорить: если дракон резко отличился от сородичей в одном, то значит и в другом может. В конце концов девчонке надоело повторять одно и то же — она упала в обморок, в котором до сих пор и пребывала. Ума палата. Нердал был уверен, что она прикидывается, да и маги вряд ли повелись: они так или иначе принадлежали к роду Астор и знали, какие крепкие нервы и организмы у родственников королевы. Однако хрупкую фигуру в оранжевой тоге оставили в покое, предоставив ей валяться на песке, сколько влезет. Маги — флегматики до мозга костей. Поняв, что ничего уже нельзя исправить, они просто стали наблюдать. Предварительно послав Сиене весточку.
