Мир, где меня ждут (СИ) - Кири Кирико (серия книг .TXT) 📗

- И я благодарна.

- Благодарность в рот не положишь, и ею сыт не будешь, - фыркнула Баба Яга. – Как на ноги встанешь, будешь помогать мне по хозяйству. Попробуешь убежать, я всё равно догоню тебя, но ноги отрежу, чтоб неповадно было.

- Я могу быть признательна.

- Я не сомневаюсь. Просто стерва по натуре.

- И всё же, что за снадобье? – поинтересовалась Клирия.

- Не беспокойся. Оно больше для ребёнка, чем для тебя, - злобно усмехнулась Баба Яга.

Что за лекарство, и что конкретно подразумевала бабулька, Клирия поняла только ночью, когда проснулась немного одуревшая от боли в груди. Ей лица и культей хватало, а тут грудь словно выкручивают, тянут и рвут на части. Казалось, что под кожей что-то ползает, шевелится и грызёт. Клирии ужасно хотелось чесаться, но вот незадача, рук-то пока не было.

Её скулёж и разбудил Бабу Ягу, которая довольная выглянула с печки.

- Что… ты мне дала, Баба Яга… - прошипела Клирия, едва сдерживаясь, чтоб не послать старую куда подальше.

- Сказала же, для ребёнка, - улыбнулась та коварно. – Жрать раньше надо было больше, чтоб сейчас не страдать. Но благодарна же будь, дура, сиськи больше станут, кормить будет чем ребёнка. А будут потом дети, и им будет что есть. Мне за эти снадобья девки души продать готовы, а тебе я бесплатно его сделала. Так что терпи, бестолочь, сейчас как отрастут, и дитя, и муж рады будут такому.

- Моему мужу и маленькие нравятся, - прошипела она в ответ.

- Все мужики так говорят, но на большие всё равно смотрят. А теперь рот закрыла и не мешай спать. И так из-за тебя бабка на твёрдой печке спит, неблагодарная, так ещё и ночью будишь.

Это был отличный дуэт.

Две женщины под одной крышей, которые практически ненавидели друг друга, но при этом им приходилось как-то уживаться. Чуть позже, когда к Клирии вернулась возможность полноценно двигаться, она с Бабой Ягой ещё долго пускала мысленные молнии друг в друга несмотря на то, что беспрекословно подчинялась хозяйке дома на курьих ножках.

Баба Яга же полагала своим долгом воспитывать из, как она считала, никуда не годной девки настоящую хозяйку, стараясь обучить всем премудростям домоводства. Словно вдохнула новой жизни и теперь без устали гоняла Клирию, заставляя делать всё так, как она сказала, потому что...

- Ты, безмозглая дрянь! Иль думаешь, что ребёнок это всё?! Кому нужна такая, что даже дом прибрать не может.

- Я ухаживала за Патриком, и он не жаловался, - недовольно поморщилась Клирия.

- Ну ещё бы! Когда у него и выбора-то не было, наверное! А теперь пошла посуду перемывать, бестолочь!

Возможно, Баба Яга делала это даже не из-за вредности или желания компостировать мозги Клирии, а просто потому, что чувствовала себя нужной и считала, что таким образом спасает глупую заблудшую душу. Чувствовала жизнь, чувствовала движение, видела, что её знания пригодятся будущему поколению, отчего старалась вталдычить их в голову несносной девчонке с упорством и рвением.

Возможно Баба Яга даже чувствовала себя нужной и полезной. Той, без кого не обойдутся, отчего наслаждалась возможностью учить, пыхтеть по хозяйству, возиться с ребёнком, поучать и ворчать при каждом удобном случае, иногда даря подзатыльники Клирии, на что та сверкала глазами, но неизменно отвечала:

- Я поняла, сейчас исправлю, но прошу прекратить трогать меня.

После этого она в одиннадцати из десяти случаев получала добавки.

Клирия же считала, что бабке место давно на кладбище, но молчала и училась, потому что, прожив на свете столько лет поняла, что никакие знания лишними не будут, особенно когда они касались ребёнка. К тому же Клирии нужно было место, где жить и где прятаться. Потому причин молчать и просто делать, что скажут, было больше, чем грохнуть старую.

Пока она в безопасности, пока ребёнок в безопасности… Она даже такую занозу, как Баба Яга сможет пережить.

Часть восьмидесятая. Пустота в конце туннеля.

Глава 417

Когда мы добрались до столицы всем своим скопом, а именно девятью тысячами человек, наступила уже весна. Переход через леса, через поля, по дорогам не было быстрым делом. Несколько раз мы даже встречали сопротивление – три раза со стороны стражи, два раза со стороны мирных жителей. Иногда доходило до какого-то бреда, что они жгли наши повозки и просто тупо нападали на дозорных. Словно пытались повстанческими методами бороться с неприятелем.

И если три раза нам удалось уладить всё со стражей и населением, объяснив, что они нам нахуй не сдались, то в остальные два раза я отдал приказ тупо расстрелять всех, кто пошёл на нас.

Меня заебала эта хуйня и после случившегося не было желания пытаться кого-то уговаривать. Не хотят по-хорошему, будет иначе. И если первые три раза их успокаивала Эви и у неё это получалось, то в последующие два раза у неё нихуя не вышло, так как те потеряли страх, видя нашу терпимость.

Ебаное быдло решило, что если мы никого не трогаем, то они охуеть как имеют право нас ебать. Мы не трогаем тех, кто нас не трогает, уёбки.

Эти суки напомнили мне таких маленьких чмошников, ещё детей, которые могут сломать что-то, напакостить, нагло глядя в глаза, и даже ударить, но тебе тут же говорят – он ребёнок. Или некоторые девушки, которые сначала всё ломают, нападают на тебя с кулаками, а потом – я девушка.

Ни-ху-я. Пизды получат все. Хотите воевать – окей, я не против.

Поэтому я глазом не моргнул, когда деревня, которая выступила против нас, была зачищена на половину. Тех, кого не расстреляли, повесили на главных улицах, отрубили головы и насадили на пики на въезде, сожгли вместе с домами.

Я считаю, что каждый имеет право на собственное мнение. Однако есть разница, когда твои права нарушают, и ты их отстаиваешь, и когда ты просто нападаешь.

После этого к нам никто близко не подходил. Мы шли своим путём, к населённым пунктам не приближались, торговали и так далее, словно ничего не произошло, но больше нас не трогали.

А Эви сказала, что я…

- Погорячился? – взглянул я на неё исподлобья. – Мне это говорит та, в которую швырнули вилы, когда она вышла на помост перед деревней.

- Они напуганы, - словно оправдываясь, сказала она.

- Тем что мы проходим едва ли не в километре от них и отправили невооружённых… даже не нечисть, а людей узнать о закупке провизии? В ответ один вернулся без головы, хочу напомнить.

- Они думали…

- И они своими думами подписали себе приговор. Люди начали это, и раз решили, что их никто не коснётся, то глубоко ошибались. Спорим, что больше никто нас не тронет?

Мы дошли до столицы весной, и никто нас не тронул, не считая королевского гарнизона, который выступил в купе с наёмниками перед нами. Три тысячи против девяти – у них не было ни шанса. Особенно когда перед этим мы проверили, чтоб никто не повторил трюк с обходом по флангу, как когда-то сделали мы.

Интереснее то, что столица встретила нас довольно спокойно.

Нет, я возьму шире: на нашем пути города встречали нас куда спокойнее, чем деревни. Можно списать всё на чувство защищённости, однако я подозреваю, что дело в образовании. Чем умнее люди, тем больше они понимают. А животные, по крайней мере часть людей, что ведут себя подобно животным, лишь могут проявлять агрессию при необоснованном страхе.

Бешеных собак стреляют.

Но даже то, что я едва ли не лично казнил тех, кто посмел на нас напасть, чувство, что застряло у меня в глотке, не убрало. Сколько бы я не вымещал злость на врагах, легче не становилось. Сколько бы не убил уёбков, выкручивание всего, что находится за рёбрами, не останавливалось. Казалось, что вот-вот, убей ещё десяток и тебя отпустит, но… вновь пустота и боль. Словно наркотик, когда ты увеличиваешь дозу в надежде, что будет как в первый раз, но первого раза уже не будет.

Как и я, убивая всё больше и больше в надежде, чем мне станет легче, но… Просто но.