"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (книги txt, fb2) 📗
– Шепот? Темнота, великая сила… что? – допытывался незнакомец.
Быстрым движением, точь-в-точь как толстяк в подвале, он взял юношу за подбородок и поднял лицо к свету, на миг Джен увидел нового тюремщика. У того был странный разрез глаз: слишком узкий на гладком упрямом лице, внешние уголки опущены – так что взгляд казался обманчиво сонным. В действительности смотрел он жестко и недоверчиво. Это продолжалось всего мгновение: раны и кровоподтеки разом проснулись, юноша сцепил зубы от боли, и вельможа отпустил его.
Как там его назвал Декхул? Сар-Алай, родовое имя засело в памяти, а вот первое стерлось, сколько ни вспоминай.
Верховный колдун встал и отошел к окну. Гладкий дорогой атлас шелестел, как змеиная чешуя.
– Я должен извиниться за своих людей, – услышал парень. – Ты был не в себе, Нженга выбрал простой способ тебя утихомирить.
От притворного сожаления становилось тошно. Это еще хуже побоев, впрочем… «Как знать, как скоро дело дойдет до них», – подумал Джен. Он вновь приподнялся на локтях и со свистом втянул в себя воздух.
– Будешь дергаться, и целители тебя свяжут, – без выражения произнес колдун. – У тебя вместо спины кровавое месиво, бамбук сечет так же хорошо, как плеть. Я мог бы быстро поставить тебя на ноги, но ты гафир, и поэтому будешь поправляться сам.
– Уже второй раз… – проговорил юноша. – Гафир, гафир… все твердят одно и то же.
– Но ты и есть гафир, – колдун в три шага пересек комнату и остановился рядом. Глаза его были темны, как обсидиан.
«Живут обычной жизнью, даже не зная, что у них есть способности». Да нет, не может быть! Не у него, не с ним. Но призрачное пламя в руке Зеваха… хлыщ так ничего и не успел сделать. Или не смог? «Мы же не можем его околдовать!» Но ведь он… он ясно помнит, как мутились мысли там, на мосту, и как тот кренился, а сам юноша отчаянно цеплялся за плиты, чтобы не соскользнуть вниз.
Колдун следил за ним с непроницаемым лицом.
– Зелье, – почти одними губами произнес Джен. – Пришлось пропитать зельем тряпицу, чтобы я отрубился.
– Ну вот и хорошо, что сам догадался. Да, быть гафиром не значит, что на тебя не действуют чары. Этому учат царские ищейки. Ну а сейчас ты просто сопротивляешься.
Верховный помолчал и добавил, как бы подводя черту:
– И моим целителям тоже.
– Что со мной будет?
Глупый вопрос. И всяко не тюремщику его задавать, не колдуну, но уже поздно.
– Я должен подумать, – вид у колдуна был угрюмый. Или, может, то цветные искры в глазах сгустились, так что в комнате как будто потемнело? Наверное, Джен пропустил часть, потому что Верховный говорил: – …вошел в твое сознание, но ничего не разглядел. Обрывки, клочья воспоминаний!
Должно быть, он уже все объяснил – колдун направился к выходу и лишь у самой двери обернулся.
– Не думай, что я оставлю тебя в покое. Если на то пошло, ты в моей гостиной.
Юноша хотел ответить дерзостью, но не нашел слов, а когда придумал ответ, колдун уже ушел.
Джен упал обратно на подушки. Прошло немного времени, когда он понял, что обнажен. Только легкая, почти невесомая ткань укрыла низ спины и ноги, оставив немного места гордости, но это занимало мысли парня лишь мгновение. Монета! Он носил ее в кармане как память о Сахре. «Упрочившийся в свете, живущий вечно» – слова вокруг точеного профиля отпечатались в памяти, но разве в том дело? Это последнее, что осталось от сестры.
Джен приподнялся на локтях, а потом умудрился встать на колени. Комната отчаянно кружилась и снова потемнела, хотя в окно так же лились краски заката. Холодная медная жаровня. Шелковая ширма с караваном. В стенных нишах – книги, душистые свечи и фигурки из черного оникса.
Ничего. Ни монеты, ни его одежды.
«А ты чего ждал!» – напустился на себя юноша. Как будто пленникам оставляют одежду. Зачем? Чтобы они встали и ушли? Держи карман шире!
Джен без сил рухнул на постель, уже не заботясь ни о покрывале, ни о гордости. И все же, что он ответил, этот главный колдун? Как будто он вошел в сознание… вернее, ничего не вышло. Но это значит одно: допрос еще будет, и теперь уж по старинке. «Да какая разница, что он ответил!» – рассудил юноша. Проживет он день или неделю, зависит от того, что рассказать тюремщикам, а Джен не знал, что говорить. Чего они ждут, колдуны? Чего боятся? Такое не разглядишь в жаровне, не прочтешь на корешках книг. Не отыщешь в мутных, словно спьяну, воспоминаниях последних дней.
Ему казалось, он очень долго крутит в уме головоломку, но прошло едва ли несколько минут. После он решит, что делать, а сейчас хотелось одного: хоть ненадолго провалиться в темноту, и чтобы ничего не чувствовать.
«Так много огня. О, Джен, так много… он кругом! Он горит в моих жилах…»
Юноша ворочался, его окружили тени с лицами старухи и пьяницы, нищего старика и убийцы, а огонь и впрямь сочился из их глаз, как гной.
«Оно… распинает меня над землей, я просто… меня растащит в клочки! Я сгораю!»
Сахра кричала о пламени, но Джен промерз до костей и слишком одеревенел, чтобы шевелиться. Да и как спасешься от потустороннего холода, даже зарывшись с головой в подушки? В черной утробе двигались тени, тысячи теней, а краем глаза он видел фигуры изломанные, точно карлики из балагана.
«Забери меня отсюда! Их так много. Я не хочу… я не могу их видеть!»
Порой пламя касалось его лица, как клочья стылого тумана. Боги, да какое пламя? Быть может, Сахра сгорала, но разве то огонь, что не согревает, а выпивает тепло, и жизнь, и силу? Разве то огонь, что не освещает, а тени живут прямо в нем, текут, точно вязкая черная смола?
«Забери!»
Джен очнулся, хватая ртом воздух.
– Что ты видел? Ну? Говори!
Еще пара ночей – и колдун начнет выбивать ответы с каленым железом. «Если у меня будет еще пара ночей», – подумал юноша.
– Отстань от парня! И не вздумай мне мешать.
Новый голос принадлежал старой женщине. Джен сощурился на фигуры, мелькающие в скудном свете. Пока старуха суетилась, Верховный опустился в кресло. Встретившись взглядом с юношей, он пояснил:
– Мы еще раз промыли раны вином и оливковым маслом. Сейчас наложат новую повязку. Там травы, одна мазь, чтобы раны не нагноились, и другая… она холодит кожу и притупляет чувствительность.
– И мутит мысли, как сладкий дым, – сварливо отозвалась женщина.
– Но ведь нам это и нужно, так, Лайла? Мы хотим немного развязать язык и не причинить вреда, – он отмахнулся от ее протеста и глотнул из чаши темного стекла. – Заживет, – заверил он юношу. – Да, спина будет, как у каторжника, но заживет, как на собаке.
– Я закончила, – старуха обошла кровать и всмотрелась в Джена. Едва заметная улыбка смягчила беспокойство в ее глазах. – Самер прав, шрамы останутся. Ты потерял много крови и тебе нельзя бегать, резко двигаться, не то раны снова откроются, но с повязками и уходом… думаю, завтра ты сможешь встать.
– О, это не про нашего гостя! Он режет колдунов одной левой, простым кухонным ножом, – Верховный усмехнулся. – Ндафа говорит, ты не рылся в бумагах? Он считает, что это добрый знак, но, я думаю, у тебя просто не было сил.
Джен потер глаза. Слабый синий свет исходил от витых светильников на стенах. Колдовство. Ни один огонь не светит так ровно и чисто, в холодном свете вышивка на подушках блестела, точно иней.
– Не паясничай, – старуха фыркнула. – Ты так и не кормил парня. Закончим разговор, и сразу пошлешь своих громил на кухню!
– Слушаюсь, о многомудрая Лайла.
Она села, отчего кости колдуньи явственно хрустнули. Верховный подлил ей вина. Однако, когда он обернулся к Джену, глаза его уже не смеялись.
– Нам нужны ответы, парень. Ты не похож на слугу Жалимара, и я запомнил тебя еще в Джамайе. Но тебе и так выдали большой задаток. Пришло время говорить.
– Что… что вы там делали?
Юноша сжал зубы, вспомнив, что лежит перед ними в чем мать родила. Хорошо хоть в тусклом свете не заметен его румянец.
– В Джамайе? Охотился за твоим Зевахом. Правда, я не пробирался ночью в спящий дом и не хватался за нож. Но у меня и так недурно получалось. Если б ты тогда не вспугнул ублюдка, его бы уже насадили на пику.
