Воин кровавых времен - Бэккер Р. Скотт (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Все это время внимание, окружающее Келлхуса, князя Атритау, и напряжение между теми, кто восхвалял его, и теми, кто его осуждал, усиливалось. На заседаниях Совета Конфас, Готьелк и даже Готиан без устали обвиняли Келлхуса, утверждая, что он — лжепророк, язва на теле Священного воинства и ее следует выжечь. Кто мог усомниться в том, что Бог наказывает их? У Священного воинства, настаивали они, может быть только один пророк, и его имя — Айнри Сейен. Пройас, который прежде с таким красноречием защищал Келлхуса, самоустранился ото всех споров и отказывался что-либо говорить. Лишь Саубон по-прежнему выступал в его защиту, хоть и без особого рвения, поскольку ему не хотелось портить отношения с людьми, в поддержке которых он нуждался, дабы упрочить свои притязания на Карасканд.
Но никто по-прежнему не смел предпринять что-либо против так называемого Воина-Пророка. Его последователи, заудуньяни, исчислялись десятками тысяч, хотя представителей высших каст среди них было не так уж много. Мало кто забыл Чудо Воды в пустыне, когда Келлхус спас Священное воинство, включая и тех неблагодарных, что теперь предавали его анафеме. Вспыхнул раздор и мятеж, и впервые мечи айнрити пролили кровь айнрити. Рыцари отрекались от лордов. Брат отказывался от брата. Соплеменники восставали друг на друга. Лишь Готиану и Конфасу удалось как-то сохранить верность своих людей.
И тем не менее, когда раздавалось пение труб, айнрити забывали о вражде. Они стряхивали с себя апатию болезни и сражались с жаром, знакомым лишь тем, на кого пал гнев Божий. А штурмовавшим их язычникам казалось, будто стены обороняют мертвецы. Сидя у своих костров, кианцы шепотом рассказывали истории об отважных и проклятых душах, о том, что Священное воинство уже погибло, но до сих пор продолжает сражаться, ибо столь сильна была ненависть его воинов.
Слово «Карасканд» из названия города сделалось именем страдания. Казалось, будто сами стены — стены, возведенные Триамисом Великим, — стонут.
Роскошь этого дома напоминала Серве о праздной жизни в качестве наложницы в доме Гаунума. С открытой колоннады на дальней стороне комнаты ей был виден Карасканд, раскинувшийся на холмах под синью небес. Серве полулежала на зеленой кушетке; она сбросила платье с плеч, и теперь оно свисало с яркого пояса, повязанного у нее на талии. Младенец вертелся у ее обнаженной груди, и Серве как раз начала кормить его, когда услышала звук отодвигающейся щеколды. Серве подумала, что это кто-то из домашних рабов-кианцев, и ахнула от неожиданности и восторга, когда почувствовала прикосновение к шее руки Воина-Пророка. Вторая рука скользнула по ее нагой груди, когда Келлхус потянулся, чтобы осторожно провести пальцем по пухлой щечке младенца.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Серве, подставляя губы под поцелуй.
— Много всего произошло, — мягко произнес Келлхус. — Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке… А где Эсми?
Ей всегда было странно слышать, как Келлхус задает такие простые вопросы. Они напоминали ей о том, что Бог все еще человек.
— Келлхус, — задумчиво спросила она, — а как зовут твоего отца?
— Моэнгхус.
Серве наморщила лоб.
— Я думала, его имя… Этель или как-то так.
— Этеларий. В Атритау короли, восходя на престол, принимают имя великого предка. А Моэнгхус — его настоящее имя.
— Тогда, — сказала Серве, проводя пальцами по светлому пушку, покрывающему головку ребенка, — это и будет его имя при Помазании: Моэнгхус.
Это не было утверждением. В присутствии Воина-Пророка все заявления становились вопросами. Келлхус улыбнулся.
— Так мы назовем нашего ребенка.
— Мой пророк, а что он за человек — твой отец?
— Самый загадочный на свете, Серве. Серве негромко рассмеялась.
— А он знает, что породил на свет голос Бога? Келлхус поджал губы от притворной сосредоточенности.
— Возможно.
Серве, которая уже стала привыкать к таинственным беседам наподобие этой, улыбнулась. Она смахнула слезы с глаз. С теплом ребенка, пригревшегося на груди, и теплом дыхания пророка на шее мир казался замкнутым кругом, как будто радость давно уже изгнала горе.
Внезапно Серве захлестнуло ощущение вины.
— Я знаю, что ты горюешь, — сказала она. — Столько страданий…
Он опустил голову. Ничего не ответил.
— Но я никогда не была такой счастливой, — продолжала Серве. — Такой целой… Это грешно? Обрести радость, когда другие страдают?
— Для тебя — нет, Серве. Для тебя — нет.
Серве ахнула и перевела взгляд на младенца, присосавшегося к груди.
— Моэнгхус проголодался! — рассмеялась она.
Радуясь тому, что их долгие поиски завершены, Раш и Вригга остановились на вершине стены. Опустив щит, Раш уселся спиной к парапету, а Вригга остался стоять, прислонившись к каменной кладке и глядя через бойницу на вражеские костры, рассеянные по долине Тертаэ. Никто из них не обратил внимания на темную фигуру, припавшую к парапету на некотором расстоянии от них.
— Я видел ребенка, — сказал Вригга, продолжая смотреть в темноту.
— Да ну? — с искренним интересом отозвался Раш. — А где?
— У нижних врат на площади Фама. Помазание проводили прилюдно… А ты что, не знал?
— А мне кто-нибудь сообщил?!
Вригга снова принялся вглядываться в ночную мглу.
—Какой-то он странно темненький, я бы сказал.
— Чего?
—Ребенок. Ребенок темненький. Раш фыркнул.
— Подумаешь — с какими волосиками родился. Они все равно скоро сменятся. У моей второй дочки вообще были бачки!
Дружеский смех.
— Когда-нибудь, когда все закончится, я приеду поухаживать за твоими волосатыми дочками.
— Ох, начни лучше с моей волосатой жены!
Новый взрыв смеха, оборвавшийся от внезапного озарения.
— О-хо! Так вот откуда взялось твое прозвище!
— Ах ты наглый ублюдок! — возмутился Раш. — Нет, просто моя кожа…
— Имя ребенка! — проскрежетал чей-то голос из темноты. — Как его имя?
Вздрогнув, друзья повернулись к похожему на призрак скюльвенду. Им уже доводилось видеть этого человека — мало кто из Людей Бивня не видел его, — но им никогда еще не случалось сталкиваться с варваром лицом к лицу. Даже в лунном свете от его вида делалось не по себе. Буйные черные волосы. Загорелый лоб, глаза — словно два осколка льда. Могучие плечи, слегка ссутуленные, как будто согнутые сверхъестественной силой его спины. Тонкая, словно у юноши, талия. И крепкие руки, исчерченные шрамами, и ритуальными, и полученными в боях. Он казался каменным изваянием, древним и голодным.
— Ч-что? — запинаясь, переспросил Раш.
— Имя! — прорычал Найюр. — Как его назвали?
— Моэнгхус! — выпалил Вригга. — Они назвали Моэнгхусом…
Висящее в воздухе ощущение угрозы внезапно развеялось. Варвар сделался странно непроницаемым, настолько неподвижным, что его можно было принять за неодушевленный предмет. Его безумные глаза глядели сквозь друзей, в края далекие и запретные.
Некоторое время царило напряженное молчание. А затем, не сказав ни слова, скюльвенд развернулся и ушел во тьму.
Вздохнув, двое друзей переглянулись, а потом возобновили свою подстроенную беседу — на всякий случай, для верности.
Как им и было велено.
«Какой-нибудь иной путь, отец. Должен быть иной путь».
К Цитадели Пса не подходил никто, даже самые отчаявшиеся охотники на крыс.
Стоя на гребне разрушенной стены, Келлхус смотрел на темный Карасканд с его сотнями тлеющих пожарищ. А за стенами, по всей равнине, горели бесчисленные костры армии падираджи.
«Путь, отец… Где путь?»
Сколько бы раз Келлхус ни подвергал себя строгости Вероятностного Транса, все линии оказывались задавлены то ли бедствием, то ли весом чрезмерных перестановок. Переменные величины были слишком многочисленны, а вероятности — слишком безудержны.
В течение последних недель он пустил в ход все влияние, каким только располагал, в надежде обойти вариант, который теперь казался неминуемым. Из Великих Имен его в открытую продолжал поддерживать лишь Саубон. Пройас, хотя и отказался присоединиться к созданной Конфасом коалиции, наотрез отвергал все попытки Келлхуса примириться. Среди прочих Людей Бивня углублялось разделение на заудуньяни и ортодоксов, как они теперь себя называли. А угроза нового, более решительного нападения со стороны Консульта не позволяла Келлхусу свободно ходить среди людей — и это при том, что ему необходимо было сохранить тех, кого он уже приобрел, и завоевать новых последователей.
