И аз воздам (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (книги без регистрации полные версии .txt) 📗

— Мельхиором, — повторил Курт сухо, и тот улыбнулся:

— А теперь рассмотрим второй вариант, майстер инквизитор: все это — нереально, а я лишь плод вашего воображения. Это бы многое объяснило, верно? Многое стало бы таким простым и понятным… К примеру, мое имя. Каспар, разумеется, занимает ваши мысли более прочих, а Бальтазар серьезней и опасней, но именно Мельхиора вы обсуждали с его сообщником чуть более получаса назад, и именно он — самый малоизвестный (можно сказать — таинственный) из всей этой троицы. Поэтому — если допустить, что вся наша беседа лишь ваши же собственные мысли — нет ничего удивительного в том, что именно это имя ваша память вам и подбросила. Тем же объясняется и тот факт, что на все заданные вами вопросы вы не услышали от меня неожиданных ответов, и все мои слова до сих пор были лишь подтверждением ваших же выводов. Быть может, выводов, которые вы сами еще не сложили в слова, но ощущали вашей прославленной интуицией. Быть может, так они выглядят, ваши озарения, если отследить их всецело, а не только схватить их за хвост? То, что вам кажется мгновенным постижением, на самом деле есть долгая-долгая, сложная, тщательно выстроенная цепочка заключений, которая попросту столь быстро выстраивается в вашем разуме, что лишь малая часть вас самого успевает это заметить и осознать. И вот сегодня, наконец, это случилось — вы увидели, как все происходит, увидели то, что творится в чертогах вашего же разума… Там, за пределами этого замершего времени, миновало мгновение, которого ваши спутники даже не заметят, а здесь, в вашем рассудке, текут минуты, позволяющие вам размышлять, задавать вопросы и искать на них ответы… Или, — сбавив вдохновенный тон, усмехнулся Мельхиор, — я все же волхв и посланник Божий.

— Этот вариант легко проверить, — заметил Курт ровно. — Я спрошу о чем-то, ответа на что совершенно точно не знаю. Если ты откажешься отвечать или скажешь чушь — значит, все это фантазии, не более.

— Любопытная идея, — одобрил тот. — Но если вы не знаете ответа, как вы поймете, сказал я правду или наоборот?

— Где Каспар?

— О, — снова улыбнулся старик, сменив позу и усевшись на перевернутой скамье поудобнее. — Не самый удачный вопрос, майстер инквизитор. Вы ведь знаете, где он. Уже поняли. Мало того — вы знаете, что поняли это давно; быть может, даже еще до того, как ваша спасительница явилась к вам с просьбами о помощи, а кое-что из слов арестованного вами сослуживца эти выводы лишь подтвердило. Вы уже знаете, куда направитесь после того, как завершите дело в Бамберге, и уверены, что найдете Каспара именно там… Если останетесь живы, разумеется.

— Он знал, что за сущность пытается пробудить его сообщник? Участвовал в этом?

— Вы ведь сами ответили на этот вопрос в беседе с вашим бывшим сослужителем, — заметил Мельхиор. — Ваш противник обманут тем, кого он почитал за выжившего из ума старика. Полагаю, когда он осознает свою ошибку, он будет… слегка расстроен.

— Зачем ему это? Что он задумал?

— Если рассуждать, исходя из уже известных вам фактов, майстер инквизитор, то — того самого возвращения власти старых богов, о котором он вам столь пафосно вещал много лет назад.

— Ты видишь мои мысли и отвечаешь мне ими на мои же вопросы, — уточнил Курт и, помедлив, договорил: — Или ты сам — тоже моя мысль, и сейчас все это я снова говорил сам себе.

— А будь я святым — разве Господь не дал бы мне такую возможность на время разговора с вами? Вы же не станете отрицать, что это не более невероятно, чем само мое существование.

— Логично, — сдержанно согласился он, и Мельхиор снисходительно кивнул:

— Поскольку вы сами посетовали на уходящее время, майстер инквизитор, не будем терять его на бессмысленные разбирательства. Посудите сами: если я настоящий волхв, описанный евангелистами, я смогу сообщить вам то, чего вы не знаете, и развеять ваши сомнения в том, в чем вы не уверены, а если я — производное вашей фантазии, я помогу вам возвести в стройные выводы ваши разрозненные догадки и подспудные ощущения. В том и другом случае — profit.

— Есть еще один вариант, — возразил Курт, — третий. Ты не святой и не порождение моего помутившегося разума, а тварь — такая же, как и там, за стенами.

— Интересное предположение, — хмыкнул старик. — И зачем бы мне тогда говорить с вами?

— Почем мне знать? Один такой, к примеру, пытался соблазнить меня тайными знаниями в обмен на согласие дать его душе поселиться в моем теле, другой — убеждал, что быть сожженным заживо, а после стать пепельным кадавром есть высшая благодать, самому Господу угодная.

— Но ведь вы ни на что подобное не пойдете, майстер инквизитор, ведь так? Не пойдете, — сам себе ответил Мельхиор. — Стало быть, единственное, чем я мог бы вам навредить — это дать неверные ответы и советы; однако ж, как любит приговаривать один ваш друг, qui a peur des feuilles ne va point au bois [114]. Даже если я — тот самый третий вариант, вы ничего не сможете сделать, не сумеете прервать происходящее усилием воли, не сумеете выйти из этого отрезка вечности, в котором пребываете, и все, что вам остается — это, опять же, попытаться извлечь из происходящего пользу.

— А если принять как вариант один из первых двух — я смогу это прекратить?

— К этому мы и идем, — пожал плечами Мельхиор. — Если я посланник Господа, по моему поведению вы должны понять, что я не стану вмешиваться прямо, пока вы не сделаете или не скажете что-то, чего еще не сделали и не сказали. Если я — часть вашего же разума, я не исчезну, пока не укажу вам на то, что вы заметили, но еще не поняли до конца.

— То есть, раздолбать статую — это еще не все? Надо сделать еще что-то?

— А надо ли было долбить статую? — с добродушной укоризной уточнил старик. — Почему-то вам не пришло в голову простого действия: обратиться к Господу с молитвой и просьбой направить своего Ангела на помощь и брань.

— Здесь был полный собор народу, — покривился Курт. — И святой отец прятался под скамейкой. Думаю, людей, молящихся об Ангелах, Господнем пришествии и о чем угодно, в минуту явления этого многоглазого чудища было предостаточно, однако этот каменный истукан даже не почесался.

— «О чем угодно», — серьезно повторил Мельхиор с расстановкой. — В том и проблема, майстер инквизитор. Помните ли вы, что Господь никого не тащит в спасение насильно? Люди этого города сами сделали свой выбор, и выбор их был — отойти от учения Церкви, припасть к ереси и по доброй воле закрыть свои души для спасительного вмешательства Божия. Именно «о чем угодно» и «кому угодно» они и молились, в то время как молиться должны были о спасении и Господу, полностью осознав свои заблуждения. Этот страж был поставлен оберегать город святой Кунигунды и населяющих его христиан от посягательств неблагих сил, а не прикрывать еретиков от последствий ими же избранной ереси, коей они вверились по своему выбору. Господь милостив, и когда-то ради нескольких праведников Он был готов пощадить Содом целиком; сегодня и здесь весь этот город мог бы быть спасен, если б нашелся всего один, сумевший осознать, что происходит, и обратившийся к Нему с искренней молитвой. А из искренне молящихся мы с вами видим здесь лишь пришлую ведьму, чужую в этом городе.

— Эти люди были обмануты, — возразил Курт хмуро. — Они пошли за своим пастырем, потому что верили ему, как их учила Церковь, и страдают сейчас из-за его падения.

— Эти люди прекрасно понимали, что их пастырь порой вещает о странных идеях, — мягко заметил Мельхиор. — Видели, что его заносит не туда, но были слишком ленивы или хладны, чтобы задуматься над этим; а кому-то попросту недоставало новизны, остроты, тайны… Довольно частое явление в вашей службе, майстер инквизитор, не так ли? Большинство малефиков поначалу польстились всего-то на это самое ощущение новизны и таинственности, которого им недоставало в привычной вере. Так душа готовится к ереси. Потом привычная вера отметается всецело; так душа принимает ересь, так ересь становится брешью в обороне души, через которую проникают мерзкие идейки и дурные поступки… Сколько таких историй было за годы вашей службы?