Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Калхун Тайлер (полная версия книги TXT, FB2) 📗
Путешествие по пустынным трактам северного Алсогона, снова напомнило ей, что такое пустая рутина. Дневной переход — ночь в шатре, переход — шатер, переход — шатер. Пустота и отчаяние. Она начинала думать, что лучше бы ее прикончили ещё тогда, с Вэлианом. Тогда бы ей не пришлось искать его в обители богов, они бы отправились туда вместе.
Единственное изменение, которое возникло настолько внезапно, что она даже не сразу заметила — листва деревьев обрела оранжевые цвета. Они шли по траку, часто пересекая небольшие леса, а листва хрустела у них под ногами. К тому же, стало немного холодней. На севере Гарсариона холода всегда приходили внезапно. Лето быстро сменялось осенью и так же быстро наступала зима. Потому крестьянам приходилось работать много, чтобы успеть убрать урожай. Как, например, сейчас, в Алсогоне. Многие поля были не убраны, но на некоторых трудились крестьяне, которые при виде армии Талла тут же разбегались и прятались.
В один из дней, Саннэфея немного отстала от головы колонны, задумавшись о том, что она будет делать дальше. Ближе к центру, где шли обозы с провиантом армии, ехали клетки. Как только она заметила их, сразу же стукнула себя в лоб. Как она могла не додуматься, что Делан едет пленником вместе с ними?
Она направила лошадь к повозкам с клетками. Их хорошо охраняли, у каждой были приставлены солдаты. Первые клетки были забиты простыми бойцами и их командирами — сотниками и десятниками. Но вскоре она увидела человека, который выделялся среди других из-за своего роста. Это, несомненно, был Делан. Он сидел в клети со скованными руками. Вместе с ним сидел и Эрмир.
Она подъехала к клетке, но солдаты ее остановили.
— Пустите меня к пленным! — приказала она, чуть ли не криком. На ее голос повернулся Делан.
Выглядел он ужасно. Пустые глаза, заросшее грязное лицо в пятнах засохшей крови, и спутанные волосы. Кинув на нее взгляд, он снова уставился в пол своей клетки.
— Приказ принца… — начал было солдат.
— Я принцесса Саннэфея из рода Фарамонд! А ныне ношу имя Эстерли, тебе это о чем-то говорит, солдат?
— Я… приказ…
— Отойди! — рявкнула она.
Лошади немного поворчали под ругающимися всадниками, но разъехались. Саннэфея просунула руку в клетку и положила руку Делану на плечо.
Он снова взглянул на нее. Но абсолютно неосознанно.
— Скоро я вернусь в Алекорн, — заявил он.
— Алекорн⁈ — захохотали солдаты. — Это та затрахулина, откуда ты выполз? Хах, ее спалили к херам собачьим! Слышишь⁈
Один из солдат ткнул его в ребра древком копья. Сильно. Делан поморщился.
— Хватит! — рявкнула на солдат Саннэфея. — Только и можете, что бить его, связанного и в клетке! Он десятками убивал таких как вы! И сейчас убил бы вас всех одной рукой, идиоты!
— Принцесса, он мятежник, — попытался вразумить его один из солдат. — Зачем вы защищаете его?
— Потому что чести в нем больше, чем во всех вас!
— Алекорн, — пробормотал Делан. — Илиена, Герин, Войцек, Дастон, Энсдери, мама…
— Да захлопнись ты уже! — выпалил другой солдат.
Сердце Саннэфеи, при виде этого человека, самого несчастного на свете человека, разрывалось на части. В тот миг она поклялась, что попробует помочь ему, чем только сможет. Хоть и шансов на это было мало.
— Скоро мы выпьем с тобой, — заявил Эрмир хриплым голосом, смотря опухшими глазами на Делана. — На Летней ярмарке Алекорна. Со всеми нашими друзьями. Со всеми.
— И все наконец закончится, — Делан мимолетно улыбнулся. — Наконец-то…
Солдаты Талла заржали.
— Приказ принца! Приказ! — голосил всадник, появившийся со стороны головы колонны. — Приказ вас убрать отсюда! Я с принцем говорил только что! Он приказал…
— Да закройся ты, — кинула принцесса ему. — Я уже ухожу.
Она сделает все, что может, чтобы спасти его. Пусть боги Истины будут ей свидетелями. Все, что в ее силах.
Кайден
Не ожидая больше никаких знаков, он отправился в сторону Алостеда. От Вайарда он находился далеко, так что добраться до него за то короткое время, люди, забравшие Дейти, не могли. Кайден торопился настолько, насколько это позволяла его лошадь. Тракты были практически пусты, лишь немногие, кто уже прознал о победе Нордрима, возвращались с пожитками на юг, в свои дома.
Сейчас авир очень сожалел, что для его арбалета больше нет болтов. В борьбе с целым вооруженным отрядом он бы пригодился. Но делать было нечего, он с полно уверенностью двигался вперед, желая только одного — вернуть Дейти.
Что он скажет ей? Попросит прощения, за то, что предал? За то, что продал ее? Людям, которые сделали ей столько зла, которые убили ее мать. Борхэ. Да, он уже слышал эту фамилию, но в разговоре с Дорданом не сразу вспомнил, где слышал. Об этих людях ему рассказала сама Дейти. Некая Эрена Борхэ, жена эрла Алостеда, взяла девочку и ее мать в заложники, чтобы вынудить служить силой Пламени ей. Некий шуан, служивший Борхэ, спас Дейти и ее мать, но вскоре их нагнали, и мать девочки убили у нее на глазах.
Теперь пазл сложился в голове Кайдена — когда слуга шуан второй раз сбежал с Дейти, Борхэ долго преследовали их, судя по рассказам самой девочки. Когда беглецы ушли в Дождливые земли, погоня прекратилась, но не преследование. Эрена связалась с Дорданом, одним из глав картеля Нордрима, человеком, который руководит большой сетью. А он посылал отряд за отрядом, суля огромные деньги. И лишь Кайдену удалось провести девочку через весь тот ад, который творился там, за Волчьими горами. Деньги, само собой, толстяк собирался забрать себе, что он и сделал.
Гнев кипел в авире, но гнев этот был направлен на него самого. Он корил себя, за то, что отдал Дейти, следуя своим идиотским принципам, своим идеям. Они уже не раз губили его близких, и вот теперь он снова наступил на те же грабли. Но он собирался все исправить, на сей раз он исправит последнюю ошибку в своей жизни.
Он ехал весь день и пол ночи, пока лошадь не выбилась из сил. Пришлось остановиться, дать ей передохнуть. Но сам он не спал до рассвета. Он все прокручивал в голове те моменты, когда девочка была рядом с ним. Тогда он не ощущал того раздирающего и поглощающего чувства, которое преследовало его всю жизнь. Одиночество. Он вспоминал ее улыбку, и она грела его душу, он вспоминал ее недовольное лицо, вызывавшее смех, он вспоминал ее отвагу, когда авир просил девочку не лезть на рожон.
Когда солнце наконец поднялось, он был полон решительности, готов был умереть (снова), чтобы ее освободить. А потом, примет ли она его извинения или нет, сможет ли она быть с ним рядом — не важно. Он сделает все, чтобы обезопасить ее жизнь. А там — будь как будет. Все же он не мог ее винить, если она не захочет даже говорить с ним.
Но это все потом, после того, как он заберёт ее. Сначала нужно было нагнать тех людей, а потом и убить их.
К обеду следующего дня, он почувствовал, как силы покидают его, а глаза смыкаются. Но останавливаться было совершенно не в его планах. Он достал последний пузырёк бробира и потягивал его, как только становилось плохо.
Уже ближе к вечеру он добрался до небольшого селения, однако обнесенного деревянной стеной с башнями. Военные ограничения были сняты. Но стражники (видимо по привычке) стали его расспрашивать. Он отговорился парой стандартных фраз и спросил, есть ли гостиница в этом селении. Спать у него не получится, будь он даже тысячу раз уставшим. А вот лошадь накормить и напоить нужно было. Она тоже уже еле волочила ноги.
У тех же стражников, Кайден узнал, что день назад здесь проходил отряд, который вез телегу, в которой явно стояло что-то крупное, но узнать, что, не позволило полотно. К тому же отряд предъявил грамоту эрла Алостеда, о беспрепятственном прохождении по землям Нордрима.
Значит он отставал на день. Не так много, учитывая, что он двигался быстрее отряда людей с повозкой. Скоро он их нагонит.
Он нашел гостиницу, переполненную, как и, наверное, во всех городах Нордрима. Люди праздновали, гуляния заполонили улицы.
