Конан и Небесная Секира - Ахманов Михаил Сергеевич (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Аквилонский манускрипт "Правдивое и истинное описание краев чужедальних, лежащих на полдень и на восход солнца"
Глава 6. Львы Таглура
Кутруб летел быстро, и прохладный ветерок, плескавший в лицо, вскоре разбудил Конана. Сидя на могучих плечах Шапшума, он принялся размышлять о том, почему дикому кутрубу, не умевшему ни пахать, ни сеять, ни разводить скот, ни дубить кожи, ни пользоваться челноком ткача или плотничьим инструментом, было даровано волшебное искусство полета. Как такое могло случиться? Быть может, темные боги желали посмеяться над людьми, наделив этой чудесной способностью бесполезную и кровожадную тварь? Но куда же глядел Митра, Светлый Заступник, Податель Жизни? Если уж ему не захотелось отнимать у гулов и кутрубов магический дар парения над землей, то почему он не облагодетельствовал им род человеческий, научив летать всех и каждого?
С другой стороны, люди и так неплохо устроились в мире сем. Уж они-то умели и пахать, и сеять, и пасти скот, и ковать плуги да мечи, и выпускать кишки ближним своим! Так или иначе, честными ли трудами, разбойничьим ли ремеслом, люди умели заработать кусок хлеба насущного. Другое дело - кутрубы, огромные, ленивые и прожорливые. Пожалуй, без своего таланта к полетам они бы просто сдохли с голода. Как иначе такому неповоротливому чудищу настигнуть караван в пустыне и растерзать путников? Как пасть с небес на быстрое судно и разделаться с мореходами, пожрав их тела, отправив души на Серые Равнины?
И все же в этом ощущалась какая-то несправедливость. Парить в вышине, под яркими звездами или золотым солнцем, нестись на крыльях ветра, пронизывать кисею белоснежных облаков, спорить с грозовыми тучами, обгоняя их в стремительном полете… Мечта! Прекрасная и величественная мечта! Но только мечта - для человека, разумеется. Шапшум, хейворк, людоед, не предавался мечтам; он летал наяву. Летал, высматривал, вынюхивал, выискивал кусок послаще и ел, пока его не засадили в стигийскую темницу, сковав заколдованной цепью. Ну, туда он еще вернется, - подумал Конан, - не в темницу, конечно, а в Файон… вернется и не уйдет, камни будет грызть, клыки сточит, но сожрет всех до последнего… Жестокое племя кутрубы и гулы, - продолжал он свои рассуждения, - но и стигийцы не лучше, в особенности их жрецы. Одни умеют летать и жрать, другие напускают чары… Вот и тягались бы друг с другом на радость Нергалу и прочим темным богам!
Внезапно ринувшись вниз, Шапшум приземлился, тяжело шлепнувшись на песок, и тут же встал на четвереньки. Звезды над головами путников уже померкли, небо на востоке порозовело; золотой глаз Митры готовился взойти над миром и слал вперед алые свои лучи, будто предупреждая: ночь кончилась, день настает! Конан глубоко втянул воздух, наполненный солеными морскими запахами, и слез с шеи гиганта. Песок под его босыми ногами был теплым и мягким, где-то неподалеку рокотали волны, а в двух полетах стрелы подрагивали, трепеща на ветру, взъерошенные кроны пальм. Киммериец потянулся и зевнул.
– Куда ты меня привез, протухшая задница? - спросил он, озираясь по сторонам.
– Куда велено, хозяин, в Иранистан, - Шапшум сел, скрестив ноги, и начал почесывать грудь - там, где виднелся багровый рубец от стигийской цепи.
На иранистанском побережье Конану бывать не приходилось. Правда, он встречал иранистанцев, превосходных воинов, горячих нравом и быстрых в обращении с кинжалом; люди эти говорили, что правит в их стране владыка Ксаркас Девятый, Его Безмятежное Величество, но в пустыне и горах власть его не слишком крепка; там все решают вожди кочевых племен. Городами же владеют князья, данники Ксаркаса, и богатейшие из купцов; городов же тех много, и земли вокруг них плодородны и обширны.
Поразмыслив на сей счет, Конан пнул кутруба в колено и произнес:
– Иранистан велик, сын осла. Это что за край?
– Хороший край, хозяин, богатый! Там, - огромная лапа кутруба протянулась на восток, - стены, сады, дома, люди, много людей! Лошади, верблюды, овцы и козы тоже есть, - добавил он, помолчав, - но люди вкусней.
– Хмм… - протянул Конан. - Выходит, ты меня притащил прямо в свои охотничьи угодья? Ну, ладно, Нергал с тобой, место не хуже прочих… А теперь скажи-ка, как называется здешний город и далеко ль до него?
– Город называется Базра, - с готовностью доложил великан, - а идти до него половину дня.
Киммериец скривился.
– Ты мог бы опуститься и поближе, волосатая шкура!
– Видишь ли, хозяин, если нас заметят из города, то тебе придется туго, когда я улечу. Шапшума в этих краях знают, - кутруб многозначительно облизнулся. - А здесь все тихо и спокойно. Иди себе теперь вдоль берега, и дойдешь до Базры, словно обычный путник.
– Я и есть обычный путник, - буркнул Конан, подумав про себя, что Шапшум, невзирая на звероватую внешность, вовсе не глуп. По меркам гулов и кутрубов, разумеется.
Гигант уставился на него в нетерпеливом ожидании.
– Ну, господин мой, доволен ли ты? Исполнен ли наш уговор? Может ли Шапшум возращаться? Рассвет близко, и Шапшум хочет есть…
Поглядев на розовеющее небо, Конан кивнул:
– Господин доволен. Убирайся!
Гуль привстал, подпрыгнул и с ликующим ревом взвился в небеса, обдав хозяина фонтаном песчинок. Выругавшись, Конан принялся развязывать узел на груди. Освободив топор, он воткнул его древко в землю и обмотал набедренную повязку вокруг пояса.
– Ну, Рорта, что будем делать? - поинтересовался киммериец, покончив с этим занятием.
Дух явился незамедлительно, окружив древко секиры туманным серебристым облаком. Выглядел он получше, чем в прошлый раз - стан выпрямился, тощие руки и ноги округлились и даже морщины на лице словно бы начали разглаживаться. Видно, кровь стражей Файона пошла ему впрок, подумал Конан, всматриваясь в мерцающие сапфировые глаза. В призрачных чертах Рана Риорды он улавливал нечто знакомое, вот только не мог понять, что.
Киммериец хмыкнул и потер щеку в темной щетине.
– Похоже, ты начинаешь молодеть, Рорта!
– Сила моя возросла, хоть ты и не дал мне напиться кровью вволю, потомок Гидаллы, - заявил дух. - Ну, ничего; предчувствую я, что ждет нас битва. Славный бой! И случится он после полудня.
– Не хотелось бы лезть в драку с пустым брюхом, - пробормотал Конан. Воспоминания о фляжке со стигийской кислятиной и сухарях из прихваченной с собой сумы уже испарились, и он снова хотел есть и пить. Только не хлеб и воду, а мясо и вино! Он припомнил, что иранистанские вина славились даже на берегах моря Вилайет, и сглотнул слюну.
– Будет битва, - проклекотал Рана Риорда, - будет кровь для меня и тебе пожива! Что же касается дальнейшего нашего пути, то лежит он по-прежнему на юг и на восток. Там, я чувствую, обосновались потомки Гидаллы, и туда я должен попасть!
Конан нахмурился. На юге побережье Иранистана омывало Вендийское море, а за ним лежал безбрежный океан. Как утверждалось в древних сказаниях, в нем были какие-то острова и земли, но давно, еще до Первого Потопа, уничтожившего Атлантиду. Что случилось с ними во времена Великой Катастрофы? Опустились ли они на дно, либо наоборот встали из пучины морской новыми материками, о коих слыхом не слыхивали в хайборийских королевствах?
Кто знал об этом? Кто ведал?
В душе Конана разгоралось любопытство. Как все варвары, он жаждал славы и богатств, и, вероятно, к своим годам мог бы добиться того или другого, если б не тяга к перемене мест и неистребимая склонность к авантюрам. Вор, пират и наемник, он не раз накладывал руки на сказочные сокровища, не раз дороги его пересекались с путями владык, но и богатства земные, и почести, и награды проскальзывали меж пальцев. Быть может, потому, что он не пытался их удержать? Он был еще молод, и страстное желание повидать мир и поучаствовать в опасных приключениях превозмогало соблазн высоких постов и власти. Он мог бы сделаться одним из первых военачальников в полудюжине хайборийских держав - скажем, в Немедии или в Офире, - но предпочел королевской службе палубу "Тигрицы" и любовь Белит. И свободу! Свободу идти туда, куда влекло сердце, делать то, чего просила душа.
