Феечка. Еще один разговор о любви (СИ) - Польская Мари У. (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Казалось, она даже думать об этом боится.
— А граф не думал уехать куда-нибудь? — это показалось мне наилучшим вариантом, ведь понятно, что если эльфы придут, начнется новая война.
— Куда? Он уже сросся с замком, превратился в один из его камней.
— А сын в привидение, которое пугает всех путников, — не удержалась я от иронии.
— Зря ты так… Станислав очень хороший и добрый. Был… Я так хочу, чтобы он снова ожил! — Эля вдруг обратила глаза к небу. — О, Великие Богини! Пусть он снова начнет жить! Пусть забудет старое!
— Ты любишь его? — кажется, я угадала, хотя, чтобы это понять, знатоком человеческих душ быть не нужно. Эля светилась, когда говорила о нем.
— Я ему не пара…
— Даже в смутные времена? Граф будет счастлив любой, кто вернет сына к жизни…
— Но как?
— Вот этого я не знаю.
Мы с Элей долго молчали, думая о своем. О чем молчала девушка, я догадывалась, а самой мне было невероятно грустно и одиноко.
— Госпожа… — наконец ожила Эля.
— Зови меня Алисой, — попросила я ее. Да и какая из меня «госпожа». Она улыбнулась.
— Алиса, а что у тебя за амулет?
— Амулет?
— Ну тот, что на шее.
— Это частичка огонь-травы в кусочке горного хрусталя. Я… не помню, как он у меня оказался. Знаешь, что такое огонь-трава?
— Нет, я вообще считала, что это просто выдумки. Когда-то мама рассказывала, что растет она на самом краю земли, там, где живут феечки.
— Феечки? — что-то в этом слове мне показалось родным и теплым.
— Ты не веришь в феечек? — она во все глаза смотрела на меня. Я же просто пожала плечами. Эля хитро подмигнула, — тогда, кто исполняет наши желания?
— Может, Богини? — я была растеряна. Эта тема оказалась заблокированной моей памятью, что удивляло. Обычно вспомнить я не могла лишь то, что связано со мною. А может я просто не знала?
— Вот насмешила, — Эля хлопнула меня по плечу. — Богини не могут справиться с огромным количеством желаний! Это же всем известно! Для этого они и создали феечек. Давай, я расскажу о них, но сначала — об огонь-траве.
Она замолчала и выжидающе посмотрела на меня. Кулон выскользнул из-за ворота платья, едва я потянула за шнурок, и вспыхнул на солнце так, что даже наш возница в испуге обернулся, чтобы удостовериться, уж не горит ли сено.
— Ну слушай!
Все началось в те давние времена, когда юные Богини только почтили вниманием этот мир. Неизвестно, чем он им приглянулся, но призвали Вечные сюда элементалей четырех стихий: огонь, воду, землю и воздух с просьбой сделать из этого мира цветущий сад. И над каждой стихией поставили Владык. Повелитель огня был хитер, жесток и беспринципен, Царь морских глубин вспыльчив и самолюбив, Мать земли щедра и милосердна, а Король ветров оказался просто молодым озорником. В вечном противостоянии и сотрудничестве они изменили облик мира, создали моря и океаны, горы и равнины, леса и поля. А потом появились смертные, ставшие их любимыми игрушками. Мать земли защищала их и оберегала как малых детей, Повелитель огня испытывал на прочность, Король ветров заставлял проявлять сообразительность, а Царь морских глубин хотел научить их жить под водой. С его огромного желания создать собственный народ все и началось.
Говорят, ночью, когда на море стоял полный штиль, он выходил на берег и под видом простого моряка бродил по городам и прибрежным деревушкам. А потом на свет появлялись люди, для которых море было что родной дом. Пока они росли детишками, держались за мамкину юбку, а как входили в пору взросления, призывал их к себе отец — хозяин морских глубин. Люди видели: они как зачарованные бросали все свои дела, шли на берег океана, не обращая внимания ни на слезы матери, ни мольбы любимых, молча вступали в воды морские и уходили вдаль, пока пучина не смыкалась над ними. О том, что было дальше, история умалчивает. Хотя в то время то тут, то там стали рождаться сказания о морском народе, о русалках и водяных, которые до сих пор обитают в самых заповедных уголках мира.
Василиса появилась в деревне в дождливую пасмурную ночь, когда, не то что хозяин — собак, небо звезд не выгоняло. Жена трактирщика нашла ее прямо на крыльце в замызганном свертке из старых тряпок. Сколько женщина потом не искала непутевую мамашу, сколь не ходила по дворам с просьбой, приютить малышку, а никто не хотел брать на себя обузу. Так и осталась девочка у нее пятым ртом в огромной семье. Сначала имени ей просто не давали, клича то приемышем, то нахлебницей, но потом все-таки пришлось вести малютку в храм к Богиням. Именно там случилось невероятное: свет, падавший на алтарь для приношения даров из расписных витражей, вдруг преломился чудесным образом и свился вокруг девочки радужным венцом. Люди зашептались. Одни стали уверять, что это благословение, другие — что предназначение, третьи — проклятие. Трактирщица лишь растерянно посматривала то на мужа, то на приемыша, а потом дала девочке имя, которое давно хранила, думая, что когда-нибудь и у нее дочка родится. Но Богини награждали ее одними мальчиками, а имя, стало быть, хранили для нее — нахлебницы.
Нелегкая доля выпала Василисе. С самого малолетства пришлось ей отрабатывать свой хлеб. Она и посуду мыла, и полы в трактире чистила, и за скотиной ходила. А как стала израстать, задумала мать для нее и еще одну тайную работу, о какой мужики всенепременно мечтали, глядя на ладную да стройную красавицу. Однажды вечером она поманила Василису.
— Васька, — приказным тоном заявила она, — будешь теперь иначе хлеб свой отрабатывать. Иди рожу свою хоть умой… и руки…
Потом она вручила девушке кувшин с кислым вином.
— Иди к господину во второй комнате. Будешь делать, что он скажет, и пока не выпустит, не приходи!
Василиса растерялась. Она поняла, что ее ожидает. Да и как не понять, старшие братья уже не раз пытались зажать девочку в темном углу какого-нибудь сарая, но выручал ее строгий запрет отца. Однажды он поймал сыновей на этом неблаговидном проступке и высек так, что мало не показалось. С тех пор они осмеливались лишь грязно скалиться и грозить, мол, вот уедет батя на ярмарку… Но пока, на счастье девушки, он об этом не помышлял. Знал ли отец об инициативе матери? С его ли молчаливого согласия творилось непотребство? Об этом Василиса не успела узнать. Мать живо довела ее до комнаты, втолкнула внутрь и с силой закрыла за ее спиной двери. «Господин» сидел развалившись на кровати. При виде Василисы он похлопал по постели рядом с собой, приглашая присесть. Но девушка застыла в дверях, будто онемев. Мужику надоело ждать, он кряхтя поднялся, подошел вплотную, дыхнув в лицо парами алкоголя, а потом резко притянул к себе и зло впился в ее губы своими. Василиса попыталась его оттолкнуть, но не тут-то было. Девушка извивалась, все еще удерживая одной рукой кувшин с вином, а потом замахнулась и саданула насильника им по голове. Тот только охнул и сполз на пол, который тут же окрасился кровью.
Все дальнейшее утонуло в полнейшем безразличии. Как прибежала трактирщица, как ухмылялись выглядывавшие из-за ее плеча братья, как вели ее к старосте, закидывая тухлыми овощами и обзывая ведьмой… Три дня просидела она в подвале его дома в ожидании своей участи.
Стояла в те дни страшная сушь. Именно это время любил Повелитель огня и выбирал для своих забав. То овин подожжет, перекинувшись молнией, то лесом подберется к деревеньке, чтобы погонять голоногих смертных, лизнув их пятки. Вот и сейчас решил поразвлечься. В огненные тиски взял он трактир, стоявший на самой окраине деревни. Тогда-то и прибежала приемная мать Василисы к старосте. Колдовство, говорит, это. Ведьма огонь навела, ей и в жертву ему идти. Темные тогда люди были, все думали, откупиться от стихий можно. Староста так же мыслил, а потому выволокли Василису из погреба, выставили связанную по ногам прямо на пути огненных змей, стелившихся по земле. И ушли.
Повелитель огня ухмыльнулся. Интересно ему было увидеть ужас и страх в глазах девушки. Он кружил возле нее, горячими прикосновениями призывая поиграть в салочки. Но она стояла твердо, смело смотря в глаза своей смерти. На самом деле, Василисе было ужасно страшно, но девушка хотела умереть. Слишком тяжелым грузом стало для ее нежной души убийство незнакомого господина. Думала она, что не будет теперь ни жизни, ни счастья. Да и когда все это было? Ведь с самого детства только и делала, что мучилась.
