Книга огня - Гурова Анна Евгеньевна (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Так что все вещи Аличе решила оставить Грегу, а что потребуется, раздобыть в деревне. Грегу предстоит еще долгий путь до этой его жутковатой скалы – а она завтра отправится домой. Грег, конечно, разозлится. Он сочтет ее неблагодарной. Но она не обязана выполнять его приказы. И уж тем более приказы какого-то его брата, которого она и в глаза не видела.
Птичка верещала почти над самой головой девушки, словно хотела о чем-то предупредить.
Аличе огляделась. Надо бы что-то оставить ему. На память, в знак благодарности…
У опушки, где начинался склон, в высокой траве желтел большой яркий цветок, похожий на звезду. Ну хоть это – лучше чем ничего!
Она подошла, взялась за стебель и дернула цветок. В руки ей вонзились колючки, словно острые зубы. Аличе вскрикнула и хотела отдернуть руку, но не успела – что-то стиснуло ее запястье, как железной петлей, и неизвестная сила рванула ее вниз.
Птичка распевала, сидя над местом ее ночлега. Эту недотепу предупредить не удалось – что ж, зато другие лесные обитатели могут сегодня уже не беспокоиться.
Аличе хотела закричать, но с размаху ткнулась носом в кочку. В кожу впивались колючки, загнутые, словно у репейника. Тот, кто поймал жертву, тащил ее сильно и плавно, без рывков, как опытный рыбак большую рыбу, все дальше вниз, в туман. Высокая трава, шурша, расступалась перед ней; Аличе порезало осокой, ударило о какие-то бугры… А сверху-то склон казался таким гладким! Никогда нельзя верить тому, что кажется!
Сквозь ароматы разнотравья пробился сладковатый запах тухлятины. Впереди показалось что-то большое и темное. Старая коряга, вся покрытая такими же ярко-желтыми цветами-звездами, похожая на спрута. То ли огромный пень, то ли комель сухого дерева, хаотическое сплетение отростков – то ли корней, то ли веток… А что это там между ними? Аличе увидела и заорала от ужаса. Сдавленные корявыми отростками, полускрытые цветами, белели черепа и кости. Одни совсем старые и чистые, на некоторых еще не сгнила плоть…
У Аличе в глазах потемнело, по телу разлилась слабость. Свободной рукой она пыталась ухватиться за траву, но только вырывала ее пучки с корнями. «Это не лес, – в отчаянии думала она, – тут даже зацепиться не за что! Сейчас оно подтащит меня к себе, к узловатым корням, и задушит – или просто раздавит!»
Ее проволокло мимо раскидистого цветущего растения с толстым колючим стеблем. Аличе исхитрилась и вцепилась в него двумя руками. Колючками обожгло кожу, зато она на миг сумела остановиться. Но потом ее рвануло с такой силой, что в плече что-то хрустнуло. «Да он мне сейчас руку оторвет!»
Девушку захлестнула паника – как тогда в Лорете. Ударила волна ужаса, холодная и жалящая, потом другая, третья – холод и страх, лишающие воли.
Перестань сопротивляться, сдавайся. Иди ко мне…
– Никогда!
Страх исчез так же внезапно, как появился, сменившись жгучей яростью.
«Я не сгорела в Лорете, я не поддалась красному дракону на перевале – а теперь меня сожрет какая-то коряга?!»
Аличе развернулась и впилась зубами в стиснувший ее руку стебель. Колючки впились в ее губы, но боли она не чувствовала. Может, это просто кошмар? Может, ей все это еще снится? Но кошмар или не кошмар – сдаваться нельзя. «Он хочет убить меня, и у него это получается. Я сейчас умру, но я не сдамся, я умру, сражаясь!»
Что-то мелькнуло, на миг ослепив вспышкой. Щеку обожгло горячим воздухом, и хватка вокруг запястья разжалась. Аличе быстро откатилась и села. Грег стоял между ней и корягой-людоедом с чинкуэдой в руке.
– Почему ты не звала? Я пришел бы раньше.
– Я… Я думала, что ты далеко («нарочно ждала, чтобы ты ушел подальше»).
– В другой раз зови, я услышу.
«Он не ушел, – поняла Аличе. – Он был где-то рядом».
– Ты не ходил охотиться? – спросила она, облизнув окровавленные губы. – Ты знал про это… это…
– Я никак не мог подумать, что, едва я отойду, ты тут же полезешь прямо к нему. Зачем?
Коряга торчала среди луга в десяти шагах от нее и выглядела совершенно безобидно. Просто старый пень, полускрытый под цветами. А кости… ну мало ли, как могли они там оказаться?
– Я только хотела сорвать цветок… Грег, что это было? – спросила она, с трудом поднимаясь на ноги. – Что это за существо?
– Линдвурм. Лесной червь.
– Так он живой? – Аличе вгляделась в корягу. – Он так притворяется…
Теперь ей уже казалось, что она видит змеевидное туловище, покрытое бесчисленными отростками, обернувшееся вокруг старого пня. Девушка быстро шагнула поближе к Грегу.
– Лесной червь не опасен, если не подходить близко. Он боится огня и никогда бы не тронул тебя у костра. – Грег пнул носком сапога длинный мягкий отросток, который теперь кончался не цветком, а опаленным срезом. – Но он может подманивать к себе, внушая мысли… Он тебя звал?
– Нет… – Аличе задумалась. – Не знаю.
– Это он подсказал тебе идею спускаться напрямик через луга, – с уверенностью заявил Грег. – Я еще вчера удивился, как это тебе могла прийти на ум такая мысль, а он показал тебе то, что ты хотела увидеть…
Снежные вершины из розовых стали золотыми, ярко голубело небо. Туман, клубясь, сползал по лугам к реке. Теперь Аличе ясно видела, что до реки отсюда очень далеко, а склон гораздо круче, чем ей казалось, – настоящий обрыв! Да она бы себе шею свернула, если бы побежала туда в тумане!
– Пошли, – повторил Грег. – Надо собираться и выступать, раз уж все равно не спишь.
– А этот… лесной червь? Мы что, так и оставим его за спиной, чтобы он нас задушил, когда отвернемся? Надо разрубить его на части и сжечь!
– Хватит того, что я сделал, – ворчливо ответил Грег. – Я детей не убиваю.
– Детей?!
– Ну да. Линдвурм – зародыш дракона.
Аличе уставилась на пень во все глаза.
– Ты хочешь сказать, что вот эта злобная коряга…
– …когда-нибудь станет зеленым драконом. Так считают у нас в горах. Дракон рождается от своей стихии, но прежде чем это случится, он должен пройти долгий путь превращений. В источниках силы рождаются стихийные духи – линдвурмы, кобольды, саламандры… В дракона переродится один из тысяч, и никто не знает – почему именно он.
– Но разве дракон рождается не из яйца? – недоверчиво спросила Аличе. – Почему тогда все алхимики…
Грег помотал головой.
– Бред. Или это яйцо в переносном смысле… В алхимическом.
– А кто-то видел, как линдвурм стал драконом?
– Нет. Но у него с драконом много общего. Например, то, что он точно так же живет на источнике силы. Однако дракон может от него удаляться, а стихийный дух с ним неразрывно связан. Так зародыш водяного дракона – часть ручья, в котором он родился. Уничтожишь источник – убьешь и зародыша.
– Так вот как можно убивать драконов! – выпалила Аличе. – Находишь источник силы, уничтожаешь его…
– Ну-ну. Как ты уничтожишь, к примеру, вулкан? Или подземный ключ, уходящий глубоко под горы? Или рудную жилу, или ветер? – Грег поглядел на линдвурма. – Жаль, что пришлось поранить тебя, малыш…
– Малы-ыш?! – прошипела Аличе, глядя на прикрытые цветами кости. – Был бы у меня меч! Может, одолжишь мне свой ненадолго?
Грег рассмеялся.
– Пошли!
Аличе гордо отвернулась от протянутой руки и полезла наверх, стиснув зубы от боли. Все тело ныло после того, как этот «Малыш» протащил ее по буграм. Запястье горело, исколотые колючками губы болели и распухли. Ну и ночка!
Ложиться досыпать не имело никакого смысла. Лес гремел от птичьего пения. Солнце светило сквозь ветки. Аличе бросало то в жар, то в холод. Грег посматривал на нее с беспокойством.
– Ты здорова? Дойдешь до деревни?
– Дойду, – буркнула она. – Не беспокойся.
Аличе вовсе не смирилась. Хорошо, дойдем вместе до деревни. А там посмотрим, как он попытается ее принудить, если она решит остаться!
Глава 5
Великое Превращение
Небо за витражным стеклом в мелком свинцовом переплете было алым и холодным, сизые тени башен располосовали Каррено. Даниэль распахнул окно на верхнем этаже своей башни, впуская свежий ветер в замысловатую помесь кухни и библиотеки, что звалась алхимической лабораторией. Заходящее солнце пробежалось по длинной столешнице, уставленной котелками, ступками, фаянсовыми сосудами, колбами, тиглями и ретортами. От порыва ветра с каменного пола поднялась пыль – желтая, со вспыхивающими в ней блестящими металлическими крошками. Зашелестели и задвигались, как живые, страницы фолиантов, разложенных по всем свободным стульям и табуретам, с десятками закладок на нужных местах, со схемами, пентаграммами и символическими рисунками. Взметнулась зола из «гнезда», черной тучкой окутала атанор – живое сердце лаборатории.
