Обьект - Щербинин Дмитрий Владимирович (лучшие книги TXT) 📗
Изображение человека в сером ответило:
— Ты пересек границу воздушных рубежей Нокта без соответствующего разрешения. Тем самым ты нарушил закон и являешься преступником. Полученные от тебя показания будут самым тщательным образом проверены, и по результатам этой проверки будет вынесено решение о степени твоей вины, и, в соответствии с этим решением — и окончательный приговор.
— Вот увидите — я ни в чём не виновен…
Зевая, Эван опустился на пол, и свернулся калачиком. Сил на то, чтобы говорить что-либо или двигаться уже не было. Это действовало введенное в его палец сначала взбодрившее его наркотическое вещество. А теперь Эван просто закрыл глаза и заснул, но никаких снов ему не снилось.
Очнулся Эван в помещении с ровными металлическими стенами. Никаких окон в этом помещении не было; так же не заметил Эван и двери. Так что испугался, что его замуровали. Юноша вскочил с жёсткой подстилки, на которой до этого лежал, и, забарабанив кулаками в первую попавшуюся стену, закричал:
— Выпустите меня отсюда! Немедленно!
Над его головой прозвучал сердитый, но вместе с тем и усталый голос:
— Заключённый, успокойся.
Эван поднял голову, и, глядя в маленькие, покрывавшие потолок отверстия, спросил громко:
— Но долго ещё будете проверять правдивость моих слов? Я не могу сидеть здесь дольше…
— Считаю до трёх. На счёт три пускай усыпляющий газ…
Эван посчитал за лучшее успокоиться, и уселся на низкой, жёсткой лежанке…
Как и следовало ожидать — время тянулось невыносимо медленно. Юноша чувствовал, что за ним наблюдают, и ничего не мог поделать. Он гадал: вращается ли он вокруг Нокта, или же его спустили на поверхность.
Тот же усталый голос произнёс:
— Время приёма пищи.
Из стены выдвинулся тонкий поднос, а на нём — тарелка с безвкусной, липкой кашей, и стакан с водой. Тут Эван почувствовал, что он голоден, и не стал отказываться от предложенного. Когда поел и поставил посуду — поднос задвинулся обратно в стену. А в противоположной стене открылся крохотно писсуар, в котором Эвану предстояло справить свои естественные потребности. И он, чувствуя, что за ним наблюдают, справил эти потребности…
Настроение ещё ухудшилось. Он упал на лежак. Сжатые кулаки держал под затылком, а тёмными глазами буравил покрытый отверстиями потолок. В голове билась мысль: "Кто они такие, чтобы держать меня здесь? Здесь так душно, тесно. Мне-то на своём мире было тесно, а в этой железной комнатушке совсем несносно… Ну когда же закончится эта мука?.."
Эта мука закончилась нескоро. Целых пять дней Эван провёл в крохотном помещении. Распорядок дня проходил всегда одинаково: приём пищи для поддержания жизнедеятельности, затем — выделение этой переработанной пищи, и всё остальное время — безделье, которые было тяжелее любой работы.
Только вера в то, что это мученье когда-нибудь закончится, и он найдёт прекрасную незнакомку в широкополой шляпе, поддерживало Эвана. Иначе бы он сошёл с ума — бросился бы на стену, и бил в неё руками и ногами до тех пор, пока его не усыпили.
Но, наконец, одна из стен раскрылась. И Эван увидел коридор, в котором стояли несколько дюжих охранников. В руках охранники сжимали огнестрельное оружие, которое Эван прежде видел только на картинках. На Эвана охранники глядели с презрительно-безразличным выражением, и чувствовалось, что в случае его они могут его пристрелить, а потом вовсе жалеть не будут.
Тем ни менее, Эван был рад. Он улыбнулся, поднялся на слабых от долгого бездействия ногах и произнёс:
— Ну, наконец-то.
Голос над головой проговорил:
— Иди прямо по коридору.
И Эван повиновался. Вскоре он оказался в просторном прямоугольном помещении. Помещение было ярко освещенным, и юноша вынужден был сощуриться. И всё же он разглядел стол за которым сидели несколько скучающих, толстых типчиков: четыре мужчины и одна женщины.
Все они переговаривались между собой, и только один мужчина обратился к Эвану:
— Твоё дело рассмотрено. Твои показания полностью подтвердились.
Эван усмехнулся и проговорил:
— Ну, наконец-то. Неужели для этого нужно было столько времени?.. — и уже заинтересовано спросил. — Вы нашли телескопы, робота «Богатырушку» и корабль?
— Да. Всё перевезено на Нокт. Рассмотрена и твоя личная история. Ты признан безопасным для правительства.
— Конечно! Это же с самого начала было понятно. Так могу я идти.
— Да, всё уже подготовлено для твоей отправки.
— Наверное, для начала моей жизни в Аркополисе мне потребуется хоть какое-нибудь жильё. Ведь я не сразу смогу найти её…
Мужчина посмотрел на Эвана с лёгким, скучающим удивлением (остальные на Эвана не глядели, и продолжали медленно друг с другом переговариваться).
Разговаривавший же с Эваном мужчина произнёс:
— Тебе же уже сообщалось, что для таких как ты путь в Аркополис закрыт. К твоему сведению: ежегодно отлавливается до двухсот нелегальных переселенцев с других миров. Используя свои примитивные средства для полёта, они пытаются незамеченными проскользнуть к нам. Конечно, мы их отлавливаем. Закон гуманен: несмотря на их потенциально бунтарский дух они не уничтожаются, а отправляются на работу. В наших рудниках нужны умелые руки. Давно доказано, что человеческие руки и мозги способны на то, на что не способны никакие роботы… Понимаешь?
Эван неуверенно кивнул, и тут же спросил:
— Так вы хотите отправиться меня на рудники?
— Ну, естественно. Это же стандартная процедура. Неужели тебе никто об этом не сообщал? — продолжал удивляться человек.
— А на сколько?
— Что "на сколько"? — мужчина смотрел на Эвана уже с раздражением.
— На какое время вы меня туда отправляете?
— Как это — "на какое время"? Естественно, до конца твоей жизни…
— То есть… но как же… я не могу…
— Сможешь, голубчик. Привыкнешь. Там созданы приемлемые условия для таких голодранцев, как ты. Уж, во всяком случае, там тебе лучше заживётся, чем в том захолустье, из которого ты сбежал…
Эван ещё пытался что-то возражать, но, видно, мужчине уже надоела эта беседа. Он махнул рукой. Подошли охранники, крепко сжали Эвана за локти и потащили к выходу.
Впрочем, он не сопротивлялся.
Глава 8
"Шахты"
Оказывается, ещё в то время, когда Эван пребывал в бессознательном состоянии, специалисты изучили свойства его тела и мозга. И уже назначили подходящую именно для него работу на рудниках.
Когда его с группой заключённых везли в ржавом и душном кузове скрипучего грузовика, сидевший напротив Эвана охранник, оскалил свой щербатый рот, и, густо дыхнув густым сигарным дымом, произнёс:
— А ты счастливчик — в пилоты тебя назначили…
Эван, который всё ещё не мог поверить, что его не выпустят в Аркополис, спросил:
— Пилотом чего я буду?
— Корабля-разведчика дальнего следования! — вскрикнул надсмотрщик, и тут же расхохотался над этой своей шуткой. Затем добавил. — А на самом деле — будешь на погрузчике вкалывать. Руду к чанам подносить. Понял? Работка-то не особенно пыльная. Так что повезло тебе. На привилегированном положении находишься. Понял?
— Да… То есть, нет. Ведь я не умею управлять никаким погрузчиком.
— Ну и что ж из того, что не умеешь? Тебя научат. А если окажешься нерадивым учеником или в чём провинишься — так пойдёшь вниз, в забой. А там долго не продержишься. Ибо хиловат будешь. Ты по сторонам погляди. Вот это бойцы…
Эван посмотрел на угрюмые лица других заключенных. Некоторые из этих заключенных отличались прямо-таки богатырскими фигурами, а некоторые казались замученными, высушенными. И у одного из таких, болезненных на вид людей, Эван спросил:
— Скажите, а вы тоже с другого мира прилетели?
Человек посмотрел на Эвана совершенно затравленным взглядом, и прошептал:
— Нет. Я в Аркополисе родился…
— Ух, вот здорово! — обрадовался Эван. — Расскажите побольше об этом городе.
