Год Крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
– А почему сурча… хозяйские дети так рано встали? – спросила Рыска, старательно растирая мучные комочки.
– Угу, и в таком «хорошем» настроении, – буркнул Жар. Из сеней он вернулся красный и потный, по-прежнему сжимая в руке злополучную покражу: дедок, тронутый «раскаянием» негодника, беззлобно его пожурил и сказал оставить картошины себе. Другое дело, что вряд ли они теперь в горло полезут…
– Хозяева в город едут, – объяснила Фесся. – С ночевкой, к теще на день рождения. Детей с собой берут.
Рыска с Жаром многозначительно переглянулись. Нет хозяев – вдвое меньше посуды, втрое меньше готовки: они ж простой кашей не обойдутся, им фаршированного карпа подавай или там ворону с морковкой. Батраки без Сурка тоже рукава спустят, к ночи удерут в веску к подружкам и пиву. Тишь да гладь на хуторе настанет, гуляй – не хочу!
– Женка тут остается, – слегка омрачила их радость Фесся. – И собралась большую стирку затевать.
Это детей как раз не огорчило: до речки далеко, корзины с бельем повезут на телеге, ну и прачки заодно сядут. Будет шумно и весело, а потом можно искупаться и наловить раков. Дай Богиня здоровья Сурковой теще!
– Эй, ты куда? – возмущенно крикнула служанка.
– Живот прихватило! – Жар запоздало придержал его рукой, но вместо нужника полез на чердак – в тот угол, где лежали обросшие пылью поленья, а еще самодельные верши. – Ой! Ай! Мамочка!
Рыска чуть не опрокинула миску, вскакивая из-за стола. Первое, что пришло ей на ум, – крыса. С убийства котенка она не показывалась и на спящих детей не покушалась, но шебуршать не перестала, частенько оставляя на тюфяках коричневые «семечки». Жар уверял, что она просто любопытничает, но девочка неизменно вздрагивала от страха и омерзения, обнаружив в постели очередное «послание».
Перепугалась и Фесся, выбежавшая в сени вслед за девочкой. Но Жар уже спускался сам, как-то странно подергиваясь, почесываясь и ругаясь сквозь зубы.
– Полегчало? – ехидно спросила служанка.
– Угу. – Мальчик, поморщившись, выдернул из щеки черную щепку жала. – А чего? Пчелами ж ломоту в спине лечат.
– Так пчел к спине и прикладывают. Надо было штаны спустить и к гнезду задом повернуться, а то пока еще от лица до попы дойдет!
– Смейтесь, смейтесь, – проворчал Жар, сердито косясь на предательски фыркающую подругу. – А я это гадство над головой больше терпеть не собираюсь!
Мальчишка обвел сени глазами, но что заставило их торжествующе просиять, Рыска не поняла.
В телегу запрягли Забаву, смирную рыже-белую корову со спиленными рогами. В молодости она была одной из лучших в скаковом стаде и теперь попыталась с места взять в галоп. Дети взвизгнули от восторга, но сидящий за возницу дедок поспешил ее осадить. Коровка уже старенькая, с намозоленными копытами, куда ей бегать! Забава послушно перешла на быстрый размеренный шаг, под дугой зазвенели бубенчики. Женка важно, как капитан корабля, восседала на самой высокой корзине, командуя на каждой развилке, – хотя дорогу прекрасно знал не только дедок, но и корова, поворачивающая до рывка вожжи.
От затяжных дождей река разбухла, потемнела. Самое время в ней стирать, покуда вода не успела снова зацвести. Становиться абы где на берегу не стали, поехали едва заметной тропой вдоль берега, пока кусты и камыши не расступились, открыв широкую песчаную проплешину. На добротных бревенчатых мостках уже стояла одна тетка, звучно хлопая по воде скрученными штанами. Рыска ее не знала, но Фесся и дедок приветливо поздоровались – оказывается, жена местного рыбака, иногда носит в хутор линей на продажу. Женка недовольно поджала губы, но менять место не стала. Тем более что тетка охотно потеснилась к правому краю: вместе работать веселей.
Корзины выгрузили, корову выпрягли и пустили щипать траву. Дедок послонялся вдоль мостков, покряхтел напоказ, чтоб не заставили помогать, и отпросился погулять по лесу. Жар удрал еще раньше, расставить верши: авось за время стирки что-нибудь попадется.
– Слыхала? Крупкинского мельника медведь задрал, – выжимая простыню, обратилась к Фессе тетка.
– Да ты что?! – Служанка чуть не упустила Сурковы порты. – Совсем?
– Насмерть! Прямо на глазах у дочки. Собирали на поляне чернику, услышали, как кусты трещат, не успели оглянуться – как выломится! Как кинется!
– Жалко, – сдержанно проронила женка. – Это ж теперь зерно аж в Межлесье везти придется…
– А где это было-то? – жадно поинтересовалась Фесся.
– Да возле самой мельницы, дочка как раз до нее добежать и запереться успела. Говорит, еще три лучины под окнами бродил, рычал.
– Вот ты где, негодник! – заметила Муха выбирающегося из камышей Жара. – А ну, живо за работу!
Мальчишка нехотя влез на мостки, выдернул из корзины первую попавшуюся тряпку и пошел к горшку со щелоком.
– Погоди, так это ж совсем рядышком! – осенило служанку. – Мельница всего на полвешки выше по Змее, только на другом берегу.
Кусты затрещали.
На мостках стало тихо-тихо. Все уставились на пяток малиновых макушек, колышущихся не в лад с остальными.
– Эй, дед! – дрогнувшим голосом окликнула Фесся. – Это ты там бродишь?
– Он вроде в другую сторону уходил, – вспомнила Рыска.
Вместо ответа кусты снова хрупнули и шелохнулись, уже ближе. Корова тревожно замычала и попятилась на всю длину вожжей. Порты поплыли-таки по реке, лениво шевеля штанинами. Женщины начали жаться друг к другу, ожидая, кто первый завизжит, чтобы подхватить.
Ветки наконец раздвинулись. Зверь вышел на полянку и замер, сбитый с толку дружным… хохотом.
– Лисичка! – умилилась Фесся. – Ты глянь, совсем нас не боится.
Жар порылся в карманах, свистнул и бросил лисе кусочек хлеба. Та наклонила морду, тщательно обнюхала подачку, но есть не стала.
– Ишь ты, – изумилась служанка. – Видать, не голодная.
– А чего ж тощая такая?
Лиса действительно была какая-то костлявая, пыльная и облезлая. И на лапах она стояла нетвердо, пошатывалась и постоянно переступала, пытаясь сохранить равновесие.
– Может, из сгоревшего леса? – предположил Жар. – Еле выбралась, никак отдышаться не может?
– Бедненькая. – Рыбачка присела на корточки, протянула к лисе руку. – Иди сюда, кысь-кысь-кысь…
Лиса, к общему удивлению, подумала и пошла.
– На кой она тебе сдалась? – раздраженно спросила женка – единственная, кто не бросил полоскать белье. Ну подумаешь, лиса. Дома целая шуба из таких висит, гладь сколько влезет.
– На воротник, – тем же ласковым голосом проворковала тетка, продолжая подманивать животное, не подозревающее о причинах такой доброты. – Оклемается, перелиняет и…
– Что-то не нравится она мне, – прошептала Рыска, вцепляясь в Жаров локоть.
Мальчик уставился на ее макушку, не веря своим ушам. Обычно подружка первой бросалась на выручку застрявшему в заборе утенку или отважно лезла в будку к цепному псу, чтобы выдрать у него репей из уха.
Вернулся дедок – действительно, с другой стороны опушки. На ладони он торжественно нес лист лопуха, на котором горкой лежали большие полосатые улитки.
При виде лисицы, уже ступившей на мостки, дед охнул, выронил лакомство и заголосил:
– Да вы что, дуры, опупели?! Она же бешеная!
Лиса вздрогнула, и в башке у нее как будто что-то переклинило. Глаза, и без того красноватые, с отвислыми веками, разъехались в стороны. Зверь оскалился. Пасть оказалась заполнена белой густой слюной, хлопьями потекшей с сероватого языка.
Рыбачка, завизжав, вскочила и швырнула в лису мокрой рубахой, а сама шумно сверзилась с мостков. Женка и служанка ненадолго от нее отстали. Бешеная зверюга шарахнулась от выплюнутых рекой брызг и стрелой – откуда только силы взялись! – погналась за Жаром. Мальчишка с воплем помчался к ближайшему дереву и белкой взбежал по стволу. Лисица с тупой яростью всадила клыки в кору, отодрала несколько щепок и жадно проглотила. Пока глодала елку, словно забыла, что на ней кто-то сидит, успокоилась, развернулась к мосткам и…
